— Как твое имя? Как ты проник сюда, мимо правительственной охраны? Имеются ли у тебя при себе запрещенные к сбору ядовитые травы?

— Он немой, — с тяжелым вздохом поведала Ваньцин. — Мычит и кривляется, точно помешанный. Вряд ли он — наш убийца: в жалком тельце этого оборванца едва душа держится. Но, раз уж он преступил закон, пробравшись сюда, мы можем избавиться от него для тебя, У Юньлун, — она чуть отвела назад руку с мечом. Незнакомец, в ужасе округлив глаза, испуганно замычал, все так же не разжимая губ.

— За проникновение в старый город не казнят, — отмахнулся чиновник, и вновь обратился к неизвестному бродяге:

— С какой целью ты здесь? Где твои инструменты? Подкупил ли ты стражников, или же пробрался мимо них? Есть ли у тебя сообщники?

— Я была о тебе лучшего мнения, У Юньлун, — ехидным тоном протянула Му Ваньцин. — Нет, я верю, что доблестная лоянская стража и немого разговорит, но я что-то не вижу здесь нужных для этого приспособлений — палок, дыбы, каленого железа, и прочего, — чиновник не обратил на ее слова ни малейшего внимания.

— Мы не можем тратить драгоценное время на этого бродягу — необходимо отыскать следы убийцы до темноты, — нетерпеливо промолвил он, и развернулся, чтобы двинуться обратно. Юноша и девушка озадаченно замерли — они никак не ожидали, что доселе прилежный судья попросту отпустит схваченного преступника. Видя их замешательство, У Юньлун неожиданно властно прикрикнул:

— Ну, что вы стоите⁈ Скорее, светлое время уже подходит к концу! Бросьте этого оборванца — я запомнил его лицо. Завтра утром, я схожу к художнику, который, с моих слов, напишет его портрет, для объявления в розыск. Сейчас нам нужно заняться более важными делами!

Юноша и девушка неохотно убрали мечи, и последовали за лоянским судьей. Тот поначалу шагал впереди, быстро и уверенно, но постепенно замедлил шаг, а потом — и вовсе поравнялся с молодой парой. Стоило им оказаться рядом, У Юньлун негромко прошептал:

— Этот бродяга лишь прикидывался немым. Нужно немедленно поймать его, и как можно осторожнее — вероятно, это и есть наш убийца.

Инь Шэчи немедленно развернулся, хватаясь за меч, но увидел лишь колышущиеся травы, чуть примятые там, где они изловили поддельного немого. Самого оборванца и след простыл. Му Ваньцин, также повернувшись, зло выругалась.

— Почему ты не дал прирезать его, У Юньлун? — разочарованно бросила она. Азарт охоты на злодея-отравителя заметно увлек девушку. — Даже будь этот задохлик истинным мастером боевых искусств, от наших с Шэчи клинков он не ушел бы.

— Вы стояли слишком близко, — спокойно ответил судья. — Все, что я знаю о мастерах ядов, говорит: подошедшие к ним на расстояние удара могут во мгновение ока расстаться с жизнью. Или я не прав?

— Прав, — изменившимся голосом ответила Ваньцин. — Я бы, может, и защитилась от его яда, даже будь он травой трех звезд, но мой муж… — она неожиданно повернулась к чиновнику, и отвесила ему поясной поклон.

— Спасибо, У Юньлун, — с искренней признательностью промолвила она. — Мы — никто тебе, но ты истово печешься о наших жизнях, и даже отпускаешь злодея ради их сохранения.

— Забота о жизни каждого достойного гражданина великой Сун — мой долг, — безмятежно ответил лоянский судья. — К тому же, я и правда запомнил облик этого оборванца. К утру, весь Лоян будет знать его в лицо. Пойдемте обратно в город — нам незачем и дальше оставаться здесь.

* * *

Темная и худощавая фигура мчалась по лоянским крышам, не нарушая ночную тишину ни единым звуком. Мягкие войлочные сапоги неизвестного полуночника, одетого в черное, и прячущего лицо под маской, словно и не касались поверхности черепицы — призрачно-легкие шаги не колебали даже самые старые и выщербленные из глиняных пластин. Ни ночные обходчики, ни караулы стражи не замечали ловко скользящую по крышам тень: черные одежды скрадывали ее очертания во мраке безлунной ночи, а лампы и фонари неизвестный благоразумно обходил кружным путем.

Странным и неожиданным был путь ночного скрытника. Обходя всевозможные препятствия, он упорно стремился в место, от которого любители тайных и неправедных дел обычно держались подальше — лоянский ямынь. Обойдя его по широкой дуге, чтобы избегнуть казарм стражи, мужчина в черном легко перепрыгнул стену, что окружала присутственное место, и приземлился на заднем дворе.

Неслышно ступая, он обошел все выходящие во двор окна, одно за другим, осторожно проковыривая дырочку в бумажной оклейке ставен каждого, и вглядываясь в темноту за ними. Наконец, неизвестный нашел, что искал — ничем не примечательное окошко, чуть подсвеченное изнутри неяркой лампой. Остановившись, он извлек из наплечной сумы странный прибор — небольшую медную курильницу, полностью закрытую и с длинным носиком, соединенную с маленькой жаровенкой, также закрытой. Мужчина проверил плотность подгонки крышки курильницы, и, сторожко оглядываясь, открыл заслонку жаровни, чтобы раздуть лежащие там угли. Стоило им затлеть, на мгновение бросив багровые отсветы на черную маску неизвестного, тот поспешно закрыл заслонку, и сунул носик курильницы в дырку в ставнях.

Прождав так какое-то время, неизвестный скрытник убрал от окна свое приспособление, вытряхнул из него угли, и тщательно затоптал. Затем, спрятав курильницу в сумку, он вынул из ножен на поясе длинный нож с зачерненным лезвием, которым осторожно убрал в сторону оконную задвижку. Растворив ставни, он неслышно проник внутрь, с оружием наготове.

Воздух в комнате, оказавшейся спальней лоянского судьи, полнился зыбкой дымкой, пахнущей травами — медная курильница исправно сделала свое дело. Скрытник в черном быстро огляделся, и шагнул к постели, занося нож. Рука мужчины рванула в сторону одеяло, прикрывающее спящую фигуру, а стальное острие уже готово было пасть вниз, пронзая лежащего на постели, когда ночной гость застыл на месте — одеяло скрывало лишь несколько узлов с одеждой, устроенных так, чтобы выглядеть лежащим человеком.

Бумажная ширма в углу взорвалась обломками деревянных реек и обрывками бумаги — двое, прятавшиеся за ней, не стали терять время, попросту прорубившись сквозь хлипкую преграду. Лица их были скрыты плотными тканевыми повязками, а острия мечей, тускло сверкнувшие в неверном свете ночника, прянули к ночному вторженцу, стремясь пронзить затянутую в черное фигуру.

Неизвестный едва успел уйти от этой внезапной атаки — если бы не ширма, что самую малость, но задержала напавшую из засады пару, грудь ночного убийцы была бы пробита дважды. Но, настороженный обманкой в постели, и предупрежденный шумом от разрубленной перегородки, он успел уклониться, ловким прыжком отступив к окну, и отделавшись лишь парой прорех на одежде.

Мужчина в черном не стал убегать — отыграв немного расстояния, он атаковал, быстро и мощно, применив рукопашную технику. Поток ци, исторгнутый его ладонью, яркой молнией прошил задымленный воздух комнаты, целя в пару мечников. Один из них, высокий юноша в белом, ударил навстречу своей техникой ци, и двое бойцов застыли в безмолвном противоборстве, пытаясь пересилить друг друга. Спутница юноши, стройная девушка в красном халате, также не осталась в стороне — переждав атаку за спиной соратника, она ловко выметнулась из-под его защиты, уходя от неослабевающего натиска врага вперед и вверх. Быстрая и невесомая, она кувыркнулась в воздухе, отталкиваясь носками сапожек от мореных досок потолка, и метнулась к убийце в черном. Ее меч ударил с безошибочной скоростью и точностью, на мгновение расплывшись серебристым полукружьем. Ночной гость, испуганно вскрикнув, вынужденно прекратил атаку, и отступил, спасая свою жизнь. Самый кончик острия клинка прочертил кровавую полосу на его груди, а следом, мужчине в черном пришлось уклоняться от меча подоспевшего юноши. Клинки юных воителей слаженно разили снова и снова, и ночной убийца, вынужденный отступать и защищаться, в конце концов был зажат в углу.

— Сдавайся, и мы не причиним тебе вреда, — голос Инь Шэчи звучал невнятно, приглушенный пропитанной целебным настоем маской, но его меч был недвусмысленно направлен в лицо неизвестного. — Ты — не ровня ни нам, ни У Юньлуну, предвидевшему каждый твой шаг. Если ты раскаешься в своих злодеяниях, то можешь надеяться на милосердие — получив признание, господин сяньвэй вряд ли откажется подарить тебе быструю казнь без пыток.