— Вовсе нет, вовсе нет, — насмешливо сощурившись, встрял в разговор один из спутников Мужун Фу, грузный детина в летах. Седые волоски потихоньку пробивались сквозь черноту его ухоженной бороды, но глаза его глядели с лукавой живостью юноши. — Мой старший рад принять в своем доме каждого малознакомого странника из малоизвестной секты, жаждущего примазаться к славе Мужунов. Для молодого господина нет большей радости, чем приютить случайного бродягу без роду-племени, и угождать ему с утра до ночи, забыв обо всех нуждах и делах семьи, — Шэчи, услышав эту ядовитую отповедь, от души расхохотался.
— Вовсе нет, вовсе нет! — воодушевленно воскликнул он. Мужчина весело приподнял брови на это наглое передразнивание. — Будь твои слова правдой, Местом Встречи Героев звалось бы не гунсяньское подворье братьев Ю, но поместье Мужунов! Боюсь, тем из нас, кто не родился овеянным славой семьи, и о ком не говорят на каждом углу, будет нелегко добиться встречи с таким именитым воителем, как господин Мужун — ведь он обременен многими делами, важными и срочными!
— Вовсе нет, вовсе нет, — с невозмутимой улыбкой ответствовал его собеседник. — Ласточкино Гнездо всегда открыто для достойных, — на этом слове, он с намеком глянул на Инь Шэчи, — вежливых, — он сопроводил и это слово многозначительным взглядом, — и трезво оценивающих свои умения людей, — тут он и вовсе кивнул в сторону юноши, ехидно осклабясь.
Господин «Вовсе Нет»
— Вовсе нет, вовсе нет, — снова вернул мужчине его же присказку Шэчи, улыбаясь с нескрываемым удовольствием. Обмен колкостями с этим пожилым насмешником вернул ему хорошее настроение, подпорченное было упорными отказами Мужун Фу от поединка. — Когда мы посетили его в последний раз, Ласточкино Гнездо пустовало. Или такие замечательные люди, каких ты, старший, описываешь, перевелись в Поднебесной, или понятия Мужунов о вежестве, трезвомыслии, и достоинстве отличны от всеобщих, — договорив, он с ожиданием воззрился на собеседника. Тот, весело скаля зубы, собирался было ответить очередным острым словцом, как в их беседу вмешался наследник семьи Мужун.
— Довольно, Бао Бутун, — холодно бросил он. — Нам пора. Пойдемте, А Би, двоюродная сестра, — Ван Юйянь с готовностью поднялась из-за стола.
Лишь потому, что он сидел по другую сторону стола от Дуань Юя, Инь Шэчи не успел удержать шурина от его следующего поступка. Шэчи мог лишь досадливо кривиться, видя, как юный далисец с растерянной улыбкой вскакивает на ноги следом за возлюбленной.
— Юный господин Дуань, — обратил на него внимание Мужун Фу, вновь обретший вежливость и предупредительность. — Как я понимаю, вы очень помогли моей двоюродной сестре. Примите мою искреннюю благодарность за это. Сейчас, она в безопасности, и вам незачем больше волноваться о ней. Нам пора отправляться, не стоит провожать нас, — с намеком поглядел он на Дуань Юя.
— Это… я пообещал госпоже Ван сопроводить ее дочь обратно в Дом Камелий, — выпалил тот. Инь Шэчи лишь сокрушенно вздохнул — сводный брат его жены совершенно не понимал, когда лучше остановиться. Точнее, эту способность у него забрала поглотившая его влюбленность.
— Юйянь вернулась в лоно семьи, — ровно ответил наследник Мужунов. — С ней — я, ее двоюродный брат. Вы же — посторонний юноша, настаивающий на том, чтобы следовать за незамужней девушкой. Не имеете ли вы каких-либо странных и не совсем приличных намерений?
— Дуань Юй неоднократно помогал мне, и дважды спас мою жизнь, братец, — Ван Юйянь неожиданно встала на защиту безнадежно влюбленного в нее юноши. — Может, не стоит быть слишком строгим к нему?
— Я всего лишь пекусь о твоем добром имени, — недовольно ответил Мужун Фу. — Или же… ты защищаешь его из-за некоей связи между вами? — девушка отшатнулась от его прозрачного намека, как от пощечины, и отчаянно замотала головой. В уголках ее глаз выступили слезы.
— Нам пора, — безразлично повторил наследник Мужунов. — Пойдемте, — обратился он к своим соратникам, и те, вместе с влившимися в их компанию девушками, двинулись обратно к выходу. Дуань Юй потерянно глядел им вслед. Инь Шэчи, в свою очередь, нашел взглядом Бао Бутуна, и с дружеской улыбкой помахал ему. Тот весело подмигнул в ответ, и покинул гостиницу следом за остальными.
— Не ожидала я, что лучший воин юга окажется трусишкой, — разочарованно произнесла Му Ваньцин, даже и не думая понижать голос. — Он так упорно отпирался от поединка с тобой, муж мой, словно заранее знал, что проиграет, — Шэчи задумчиво покачал головой на слова жены.
— Мой новый добрый знакомый Бао Бутун сказал бы на это «вовсе нет, вовсе нет», и был бы совершенно прав, — промолвил он. — Отказ Мужун Фу от боя со мной — не трусость, но трезвый расчет. Я — неизвестный юнец, его же имя гремит на реках и озерах. Кроме того, Мужун Фу проиграл Цяо Фэну, а я — победил его. А Би сообщила об этом своему молодому господину, едва представив меня. Сразившись со мной, наследник Мужунов не получил бы ничего, а вот потерпеть поражение от безвестного противника вполне мог, что изрядно подпортило бы идущую о нем славу. Так что, его нежелание рисковать понятно и разумно. Конечно, жаль, что я не смог скрестить с ним клинки, — в голосе юноши на миг прозвучала искренняя досада, — но зато, я чуть лучше узнал его, а знания — ключ к победе над любым врагом.
— Врагом? — с сомнением спросила Ваньцин. — Разве Мужун Фу — враг нам?
— Помнишь, я говорил, что его деяния пахнут предательством? — ответил вопросом Инь Шэчи. — Побеседовав с ним лично, я могу сказать о наследнике Мужунов две вещи. Первая — из него вышел бы отменный царедворец. Он настолько искусен в лжи и притворстве, что кажется полностью искренним. И вторая — я вижу в нем некую сильную жажду. Жажду не слабее той, что испытывает путник, очутившийся без капли воды посреди солончаков Такла-Макана. Люди, что ведомы столь сильным желанием, без колебаний идут к своей цели по трупам женщин и детей. Пусть нам с наследником семьи Мужун не из-за чего враждовать, я чувствую, что в будущем это изменится. Хотя, — юноша насмешливо улыбнулся, — для братца Юя, Мужун Фу уже страшный враг. Верно, братец?
— Что? — в замешательстве моргнул тот. — О чем ты, Шэчи? — он грустно вздохнул, и продолжил, не дожидаясь ответа:
— Ты ошибся — молодой господин Мужун превосходит меня во всем. Мне ни за что не затмить его в глазах Юйянь, — глухая, мучительная тоска зазвучала в его голосе. — Пожалуй, мне лучше забыть о ней, и вернуться в отчий дом. Не провожайте меня, брат, сестрица, — поднявшись из-за стола, он быстрым шагом вышел наружу, прежде чем Инь Шэчи успел сказать хоть слово.
— Чего это он? — озадаченно спросила Му Ваньцин, глядя на закрывшуюся за сводным братом дверь. — Чем этот двуличный трус настолько лучше него?
— Ничем, но несчастным влюбленным весь мир видится, словно в кривом зеркале, — недовольно ответил Шэчи. Внезапное бегство шурина ввергло его в легкое замешательство. — Ну да ладно — не гнаться же за ним? — невесело добавил он. — Такое разве что хуже сделает. Пусть братец Юй прогуляется и проветрит голову. Мы же с тобой, моя любимая жена, перекусим, отдохнем, и подумаем, чем заняться дальше, раз уж все наши друзья и враги разбежались.
Глава 35
Описывающая крайне неприятные вещи, и пересказ древней легенды
— Все-таки, я не понимаю всеобщего восхищения этой картиной, — делилась Му Ваньцин.
Они с Инь Шэчи шли по лоянским улицам, держась за руки и ведя лошадей в поводу, и обменивались впечатлениями после приема у градоначальника.
— Не спорю — она хороша, — говорила девушка. — Ее горные склоны, деревья, и водопады во всем подобны настоящим. Мы даже видели нечто подобное в нашем путешествии по северу Шэньси, помнишь? — Шэчи согласно покивал.
Сегодня, в честь выхода в свет, он впервые за долгое время вымылся, надел чистый, выглаженный халат, и, с помощью жены, как следует причесался и уложил волосы, выглядя истинным наследником богатого семейства. Этот внешний лоск, к удивлению самого юноши, порядком поднял его настроение — настолько, что весь прием он провел в вежливых и благопристойных беседах с лоянской знатью, и не отпустил ни одной неуместной шутки.
