— Нищие, — в печальном голосе Хэлянь Тьешу мгновенно зазвучал едва сдерживаемый гнев. — Уж не знаю, кто и как навел их на мой отряд, но меня перехватила целая орда этих грязных оборванцев. Я и мои верные бойцы сражались, словно свирепые тигры, но, — он оскалился в гримасе бессильной злобы, — ханьских трусов было слишком много. Я изломал об них мою саблю и раскровянил кулаки, их жалкое оружие истрепало мою броню до последней пластины, и даже яд… даже яд… — он с отсутствующим видом дернул за широкий кожаный пояс, не несущий ни ножен с саблей, ни даже завалящего ножа.

— Мне удалось уйти, — отрешенно продолжил он. — Жалким ханьским шакалам не свалить гордого льва, даже если его когти и клыки сломались и затупились. Но мои братья… — чуть собравшись, он продолжил, повысив голос:

— Нужно спасти мою охрану. Нас застигли совсем неподалеку, севернее этого грязного городишки. Нищие держат моих братьев в осаде. Ваших клинков и яда должно хватить, чтобы принести им победу. Сейчас же собирайтесь — мы выступаем немедленно. Я поведу… — внезапно, он пошатнулся, и сполз на пол, цепляясь за косяк двери.

— Я… догоню вас, — выдавил Хэлянь Тьешу, кривясь в гримасе бессильной злобы. — Видит небо, мои руки еще способны рвать ханьские глотки. Вперед, мои воины, жизни наших братьев зависят от вашей спешки.

— С нами пленник, — поспешно вставил тот самый юноша, что ранее обращался к генералу. — Нам удалось вновь захватить Цяо Фэна. Он ранен и слаб, и мы без труда доставим его в Западное Ся. Я могу оставить с вами одного из…

— Цяо Фэн⁈ — полный злобной радости крик тангутского генерала прервался судорожным кашлем. Отдышавшись, он взглянул на юного вельможу с холодной жестокостью.

— Твой короткий меч, живо, — рука Хэлянь Тьешу указала на золоченую рукоять оружия на поясе у юноши. — Сегодня, я сполна отомщу за моих братьев Клану Нищих, и лично его главе. Сегодня, я буду есть плоть Цяо Фэна, и спать на его шкуре! — рыкнул он, скалясь в кровожадной ухмылке. Юноша в мехах безропотно отцепил от пояса ножны с коротким мечом, и вложил его в ладонь генерала. Тот крепко сжал рукоятку оружия.

— Идите, все вы, — устало бросил он. — Время не терпит. Мне не понадобится ваша помощь в свершении мести, а вот моим братьям пригодится каждый клинок. Вы еще здесь⁈ — внезапно повысил голос генерал Хэлянь. — Мне что, лично оседлывать ваших коней⁈

Тангуты, низко кланяясь, спешно покинули комнату, и их дробный топот, осыпавшись вниз по лестнице, ведущей на первый этаж, постепенно утих. Оставшись один, Хэлянь Тьешу медленно подошел к лежащему в углу телу, и навис над ним, довольно улыбаясь. Тускло блеснула в свете ламп освобожденная от ножен сталь короткого меча.

— Значит, мои братья задали твоим прихвостням славную трепку, а тебя самого заставили бежать с поджатым хвостом? — тихо проговорил связанный по рукам и ногам Цяо Фэн. Ручейки пота стекали по его бледному, как смерть, лицу. — Даже без меня, Клан Нищих прогонит любую чужеземную сволочь, вздумавшую зариться на земли великой Сун.

Внезапно, тангутский генерал рассмеялся звонким, словно колокольчик, смехом. Короткий меч в его руках одну за другой перерезал веревки, удерживающие главу Клана Нищих, и улетел в угол, отброшенный недрогнувшей рукой.

— Здорово я их, брат Цяо? — голос, звучащий из уст тангута, был грудным и глубоким, но, без малейшего сомнения, женским. — Эти глупые варвары прошляются по северным окраинам города еще несколько часов, не меньше. За это время, нам нужно убраться подальше, — договорив, спасительница Цяо Фэна осторожно сняла с лица тонкую кожаную маску.

— А Чжу⁈ — в сильнейшем удивлении округлил глаза глава нищих. — Это ты?

— Конечно же, я, — весело ответила юная лицедейка, помогая мужчине подняться на ноги. — Я же говорила, что не оставлю тебя, помнишь?

— Спасибо тебе, — пораженно промолвил Цяо Фэн, с помощью А Чжу кое-как ковыляя к выходу.

— Не… стоит, — сдавленно прокряхтела та. Тяжесть опирающегося на нее мужчины нисколько не убавляла искреннего довольства, сияющего на лице девушки.

Часом спустя, глава Клана Нищих и его спасительница располагались на ночлег в стороне от тракта, ведущего из Линбао на юго-восток. Точнее, Цяо Фэн сидел на земле, обессиленно привалившись к стволу дерева, в то время как А Чжу обустраивала их скромный ночлег. Когда над разожженным огнем закипел котелок, а две лежанки из елового лапника, совершенно случайно устроенные совсем рядом, были готовы, девушка устало присела рядом с подопечным.

— Твое лекарство скоро будет готово, брат Цяо, — с неунывающим видом промолвила она. — Примешь его, и ляжем спать.

— А Чжу, — хрипло и глухо заговорил мужчина. — Ты снова спасла мою жизнь — на этот раз, рискуя своей. Я… я не заслуживаю такой самоотверженности. Мне не хотелось бы, чтобы ты пострадала из-за меня, — пламя костра отразилось в широко раскрытых глазах девушки, обратившихся на Цяо Фэна, но жар огня не шёл ни в какое сравнение со страстью, заполыхавшей в ее очах.

— Помочь тебе — радость для меня, брат Цяо, — медленно заговорила она, не в силах больше сдерживать кипящие в ее груди чувства. — Я — обычная служанка, недостойная быть с таким славным героем, как ты, но если ты позволишь служить тебе, я готова идти на край света, броситься в море огня, взойти на гору мечей… — он на миг умолкла, переводя дух, и тихо закончила:

— Лишь бы ты был рядом.

Мужчина слушал ее, не говоря ни слова, и в глазах его отражалось то самое пламя, что пылало в очах А Чжу, пламя, несравнимо более жаркое, чем любой обыденный огонь. Суровое лицо Цяо Фэна смягчилось, а широко открытые глаза блестели, не отрывая взгляда от полыхающего румянцем лица девушки.

Он вовсе не был слепцом, не могущим распознать яркие чувства; не был Цяо Фэн и равнодушен к женщинам по какой-либо странной причине. Он успел заметить и красоту служанки Мужунов, и ее неприкрытое внимание, обращенное на него, и все то смущение, что затапливало девушку при общении с ним. Две вещи удерживали Цяо Фэна от того, чтобы начать оказывать А Чжу знаки внимания: приличия, и возможное недовольство ее господина — глава Клана Нищих и наследник семьи Мужун считались соперниками, и, как понял Цяо Фэн в их последнюю встречу, Мужун Фу разделял это убеждение. Не желая создавать симпатичной ему девушке неприятности на пустом месте, Цяо Фэн был вежлив с А Чжу, и не более того. Но, искренность девушки, ее жертвенность и самоотверженность, и двукратное спасение его жизни, вкупе с трогательным признанием А Чжу, раздули искру симпатии в груди мужчины, заставив ее запылать бурным пожаром, что нещадно спалил все сомнения и колебания.

Тяжело опираясь на руки, Цяо Фэн повернулся к девушке всем телом, и промолвил, негромко, но искренне:

— Я — простой воин, необразованный и грубый, не могущий дать такой прекрасной деве, как ты, достойную ее жизнь, полную богатства и роскоши. Но, если ты, А Чжу, согласишься быть со мной, я не покину тебя до конца дней моих, и разделю с тобой то немногое, что имею. Согласна ли ты…

— Да! — перебила его девушка, сияя счастьем. — Конечно же, да! Десять тысяч раз — да!

Она немедленно придвинулась ближе к Цяо Фэну, и склонила голову на его плечо, сжимая торс мужчины в кольце рук. Слезы вновь текли по ее щекам, но на сей раз, они были слезами радости. Цяо Фэн неуверенно улыбнулся и обнял ее за плечи, крепче прижимая к себе. В этот миг, они оба не желали никуда отпускать новообретенную любовь.

Глава 33

Северный дракон наблюдает вознесение в небесные сады, и получает предсказание будущего

А Чжу, шествующая по улицам небольшого города Яньпин, глядела так довольно и гордо, будто выстроила этот самый городок своими руками. Счастливая улыбка не сходила с ее лица, невольно притягивая взгляды многих прохожих мужского пола. Левая ладошка девушки, узкая и изящная, крепко сжимала руку идущего рядом Цяо Фэна, и ничто сейчас не могло заставить ее разомкнуть свои тонкие пальцы.