– Как я догадываюсь, ты там прекрасно проводишь время, – заметил Паркер. – Но что такого страшного могло случиться в учреждении, подобном агентству Пима, чтобы привести к убийству?
– Вот мы и подошли к главному. Молодой Дин водился с компанией де Момери…
Паркер присвистнул.
– То есть грешил не по чину?
– Очень даже. Ты же знаешь Дайану де Момери. Она находит удовольствие в том, чтобы развращать буржуа, обожает искушать их не слишком крепкую совесть. Эта девица та еще мерзавка. Вчера вечером я отвозил ее домой, так что мне ли не знать.
– Питер! – воскликнула леди Мэри. – Оставим в стороне твои моральные устои, которые меня очень беспокоят, но все же как тебя угораздило попасть в такую компанию? Ими же скоро заинтересуется мой Чарлз или главный комиссар.
– Не волнуйся, я там был инкогнито. На костюмированном балу. И насчет моих моральных устоев можешь не тревожиться. Дама была мертвецки пьяна, так что я втащил ее в ее элегантную двухэтажную квартирку на Гарлик-Мьюз и уложил на диван в гостиной – то-то ее горничная удивилась на следующее утро. Хотя, возможно, и не удивилась. Но смысл в этом был, я много чего узнал о Викторе Дине.
– Одну минутку, – перебил его Паркер, – он принимал наркотики?
– Судя по всему, нет, и если это так, то, могу поклясться, дело не в «недоработке» Дайаны. По словам его сестры, Виктор был человеком здравомыслящим. Вероятно, попробовал разок и почувствовал себя так паршиво, что больше не притрагивался… Да, я знаю, о чем ты подумал: если он был наркоманом, то мог упасть с лестницы без посторонней помощи. Но я так не считаю. Подобные вещи обнаруживаются при вскрытии. Этот вопрос вставал, но – нет, ничего найдено не было.
– А у Дайаны есть какие-нибудь соображения на этот счет?
– Она говорит, что славным малым он не был. Тем не менее она, похоже, держала его на поводке с конца ноября до конца апреля – почти полгода, а для Дайаны это долгий срок. Интересно, чем он ее зацепил? Полагаю, в этом парне было что-то привлекательное.
– Это все тебе его сестра рассказала?
– Да, но она говорит, что у Виктора были «большие амбиции». Но я не знаю, что она имела в виду.
– Полагаю, она знала, что Дайана была его любовницей. Или не была?
– Скорее всего, была. Однако его сестра считала, что он подумывал о женитьбе.
Паркер рассмеялся.
– В конце концов, – вставила леди Мэри, – вероятно, он не все рассказывал сестре.
– Можно предположить, что он рассказывал ей чертовски мало. Она была искренне шокирована вчерашним действом. Очевидно, те вечеринки, на которые он брал ее с собой, не были такими разнузданными. Зачем он вообще водил ее на них? Это еще один вопрос. Он говорил, что хочет познакомить ее с Дайаной; несомненно, парень воображал, что представляет ее будущей родственнице. Наверняка он не хотел втягивать сестру во все это и развращать ее, как выразился Уиллис.
– Кто такой Уиллис?
– Это молодой человек, у которого пена на губах выступает при упоминании Виктора Дина, хотя некогда тот был его лучшим другом. Он влюблен в сестру Дина, бешено ревнует ее ко мне, считает, что мы с Виктором одного поля ягоды, и ходит за мной по пятам с неумелым рвением пятидесяти Ватсонов. Сочиняет тексты к рекламам корсетов и кремов для лица. Он сын провинциального торговца мануфактурой, учился в классической средней школе и носит, к моему величайшему сожалению, двубортный жилет. Это его самая неприглядная черта – если не считать того, что, по его собственному признанию, он находился в туалете, когда Дин упал с лестницы, а из туалета, как я уже говорил, ничего не стоит попасть на крышу.
– Кто-нибудь еще был тогда в туалете?
– Я его еще об этом не спрашивал. Не представилось случая. Ужасно сложно вести расследование, когда надо скрывать, что ты его ведешь, – нельзя задавать слишком много вопросов. Если бы кто-нибудь узнал, что я это делаю, то я бы не получил ответов ни на один свой вопрос. И это было бы не так важно, если бы я имел хоть малейшее представление о том, кого или что я ищу. Но искать среди сотни людей того, кто совершил неизвестно какое преступление, очень нелегко.
– Я думал, ты ищешь убийцу.
– Ищу, но не думаю, что смогу его найти, пока не узнаю, почему он совершил убийство. А кроме того, Пим попросил меня разузнать насчет вероятных нарушений закона, происходящих в его агентстве. Разумеется, убийство – преступление, но это не единственное, что мне поручено раскрыть. А единственным, у кого, по моим наблюдениям, был мотив совершить убийство, – это Уиллис, но у него мотив не такого рода, какой я ищу.
– Из-за чего поссорились Уиллис и Дин?
– По глупейшему поводу. Уиллис прежде часто проводил выходные у Дина. Дин жил в квартире с сестрой – кстати, у них нет ни родителей, ни других родственников. Уиллис влюбился в его сестру. Та горячей взаимностью ему не отвечала. Дин взял сестру с собой на одну из рискованных вечеринок у Дайаны. Уиллис узнал об этом. Будучи болваном, стал выговаривать за это сестре Дина, как старый зануда. Сестра назвала его отвратительным, высокомерным, настырным идиотом-резонером. Уиллис устроил нагоняй Дину. Дин велел Уиллису убираться ко всем чертям. Произошла бурная ссора. Сестра не осталась в стороне. Семья объединилась и потребовала, чтобы Уиллис больше не показывался им на глаза. Уиллис заявил, что если он (Дин) будет продолжать развращать свою сестру, то он (Уиллис) пристрелит его, как собаку. Это его собственные слова, во всяком случае, так мне передали.
– Похоже, – вставила Мэри, – Уиллис склонен мыслить штампами.
– Разумеется. Поэтому-то он и пишет такие хорошие тексты к рекламе корсетов. Вот так все и случилось. С тех пор, в течение трех месяцев, Дин и Уиллис были на ножах. Потом Дин упал с лестницы. И теперь Уиллис переключился на меня. Вчера я попросил Памелу Дин отвезти его домой, но что из этого вышло, не знаю. Я объяснил ей, что эти жаркие вечеринки действительно опасны и что в безумии Уиллиса есть своя логика, хотя по части такта и отношений между полами он – сущий простак. Было уморительно смешно наблюдать, как он «тайно» шнырял за нами в своем ку-клукс-клановском костюме и тех же туфлях, в которых ходит на работу, да еще с кольцом-печаткой на мизинце, которое видно за версту.
– Бедный парень! Надеюсь, это не он столкнул дружищу Дина с лестницы?
– Не думаю. Но кто знает? Он такой пафосный осёл… Мог счесть все это великим грехом. Но вряд ли ему хватило бы ума просчитать все детали. А если бы он и совершил убийство, то, полагаю, тут же направился бы в полицейский участок и, бия себя кулаком в двубортный жилет, заявил: «Я сделал это, чтобы защитить невинность». Против его причастности говорит и тот неоспоримый факт, что связь Дина с компанией Дайаны закончилась в апреле. Зачем бы Уиллису ждать до конца мая, чтобы нанести удар? Ведь ссора с Дином произошла еще в марте.
– Возможно, Питер, сестра ввела тебя в заблуждение. Вероятно, эта связь не оборвалась тогда, как она говорит. Она могла поддерживать ее самостоятельно. Даже сама могла быть наркоманкой или иметь с ними какие-то другие дела. Никогда нельзя утверждать наверняка.
– Вряд ли, но в принципе такая догадка не лишена смысла. Впрочем, нет, не думаю, что Памела Дин замешана в чем-то дурном. Могу поклясться, что отвращение, испытанное ею прошлым вечером, было искренним. Должен сказать, что происходившее и впрямь было непотребным. Кстати, Чарлз, где эти люди берут свой чертов порошок? Вчера его там было столько, что можно отравить целый город.
– Если бы я знал, – кисло признался мистер Паркер, – у меня бы не было забот. Единственное, что я могу тебе сказать, так это то, что его откуда-то ввозят морским путем, а потом широко распространяют повсюду. Вопрос в том – откуда. Разумеется, мы хоть завтра можем задержать полсотни мелких торговцев, но какой в этом толк? Они сами не знают, откуда привозят дурь и кто этим руководит. Все они поют одну и ту же песню: порошок им передал на улице человек, которого они никогда раньше не видели и не смогут узнать при встрече. Или им подложили его в карман в автобусе. Дело даже не в том, что они не желают говорить правду, они и в самом деле ничего не знают. И если поймать кого-то рангом повыше в их иерархии, выяснится, что и он ничего не знает. Нудная и бессмысленная работа. А кто-то наживает на этом миллионы.
