Понизив голос и придав словам соблазнительность, я говорю:

— Тебе не нужно испытывать мое терпение, чтобы привлечь мое внимание. Все, что тебе нужно сделать, это попросить.

Гнев борется с неуверенностью на ее лице, затем она шепчет:

— Отпусти.

Я опускаю голову и, наклоняясь ближе, позволяю своим губам коснуться ее раскрасневшейся щеки.

— Это действительно то, чего ты хочешь?

Ее дыхание становится тяжелым и быстрым, и на мгновение я чувствую, как ее хватка на моих боках усиливается. Из нее вырывается слово:

— Да.

Я отпускаю ее так быстро, что она отшатывается назад.

Я киваю в сторону шкафа.

— Возьми аптечку первой помощи и вытри беспорядок, который ты устроила на моей руке.

На этот раз она не спорит и быстро достает аптечку.

Пока я раскладываю сэндвичи по тарелкам, Розали разрывает антисептическую салфетку. Она хмуро смотрит на меня, когда подходит ближе и вытирает засыхающую кровь.

— Я бы хотела, чтобы нож попал тебе в шею, — бормочет она себе под нос.

Я одариваю ее игривой улыбкой.

— Всегда есть следующий раз.

Она раздраженно фыркает.

— Ты невыносим.

Я хихикаю, и пока Розали убирает салфетки и аптечку первой помощи, я выношу тарелки во внутренний дворик.

Когда она приходит во внутренний дворик, то не садится за стол из кованого железа, а берет свою тарелку и направляется обратно в дом.

С широкой улыбкой на лице мои зубы впиваются в сэндвич.

Для тебя еще есть надежда, маленькая Роза.

Глава 9

РОЗАЛИ

Сегодня мой день рождения, и мои нервы на пределе. Я понятия не имею, что произойдет сегодня и имел ли Виктор в виду то, что сказал о том, что не будет принуждать меня.

Кроме ссоры на кухне на днях, когда он спросил меня, хочу ли я, чтобы меня отшлепали, ничего подобного больше не происходило.

Одна мысль о том, как его губы касаются моей щеки, заставляет мое сердце бешено биться в груди. Мои эмоции переполняют меня. Я в ужасе от этого человека и ненавижу всякий раз, когда у меня сводит живот, что, кажется, происходит все чаще и чаще.

Каждый день проходит одинаково. Я остаюсь одна в своей спальне и вижу Виктора только тогда, когда приходит время есть.

На вторую ночь моего пребывания в этой дыре ко мне пришла его мать, но я отказалась с ней разговаривать.

Стоя у окна, я смотрю на сад, расположенный посреди трех особняков. Там огромный фонтан, превосходящий по размерам все бассейны, которые я видела раньше, а также статуя черного коня, вокруг копыт которого плещется вода.

День ото дня становится все труднее оставаться взаперти в комнате. Я скучаю по общению с людьми.

Я скучаю по своему дедушке и дяде Рикко.

Боже, я даже скучаю по школе. Как же это грустно!

Одиночество начинает изматывать меня гораздо раньше, чем я думала. Я даже подумываю о том, чтобы выйти в сад в надежде увидеть одну из женщин.

Однако моя гордость и горе удерживают меня от того, чтобы покинуть комнату.

Раны еще не зажили, и мне кажется, что я предам свою семью, если буду общаться с кем-то из живущих здесь людей.

Движение отвлекает мое внимание от водного объекта, и когда я вижу Виктора, мое сердцебиение мгновенно ускоряется, а во рту пересыхает. На работу он всегда носит черные брюки-карго и рубашку, поэтому, когда я вижу его в сером костюме, мой желудок переворачивается. То, как он ходит, придает ему сексуальный и сильный вид.

Даже дьявол прекрасен, Розали. Этот человек – монстр и прогнил изнутри. Он убил твоих дедушку и дядю. Ни на секунду не забывай о своем горе.

Я отворачиваюсь от окна и обвожу взглядом комнату, в которой нет никаких развлечений. Мне так скучно, что я ежедневно мою волосы и даже соблюдаю правила ухода за кожей, чего раньше никогда не делала. Я собираю и распаковываю вещи в шкафу, переставляю мебель, чтобы не скучать.

Жаль, что у меня нет kindle 3 , и я не могу погрузиться в книги.

Вздыхая, я сажусь на стул у туалетного столика и хмуро смотрю на свое отражение.

Не сдавайся.  

Эти люди – твои враги.

Ты пленница, а не гость.

Стук в дверь заставляет меня вскинуть голову.

Виктор зовет меня только на обед и ужин, поэтому незапланированный визит в такой ранний час заставляет мое сердце бешено колотиться в груди.

Боже, пожалуйста, не дай этому превратиться в худший день в моей жизни. Не дай ему изнасиловать меня.

Дверь открывается, и у меня мгновенно кружится голова от страха. Когда я встаю, мои ноги дрожат и угрожают подкоситься подо мной.

На кончике моего языка вертится мольба, когда глаза Виктора прищуриваются, глядя на мое лицо.

— Что случилось?

Я делаю отчаянные вдохи.

Осознание мелькает на его лице.

— Господи, Розали. Успокойся. Я человек слова. Я никогда не буду принуждать тебя.

Его обещания ничего не значат для меня.

К моему крайнему удивлению, он кладет подарок на кровать и говорит:

— Собирайся. Мы уходим.

Что?

Я таращусь на него, что заставляет его усмехнуться.

— Я забираю тебя на целый день.

— Я могу покинуть территорию? — Спрашиваю я, задаваясь вопросом, не является ли это каким-то трюком.

Он кивает в сторону черной коробки, перевязанной серебряной лентой.

— Надень платье, именинница. Я подожду внизу.

Я наблюдаю за его уходом, все еще не понимая, что происходит, но обещание выбраться из дома слишком велико, чтобы его игнорировать. Я быстро подхожу к кровати и дрожащими пальцами развязываю ленту. Подняв крышку, я отодвигаю серебристую бумагу и смотрю на бледно-голубую ткань.

Когда я достаю его, то ахаю от того, насколько красивое летнее платье. Это мой любимый цвет, и половина моей одежды того же оттенка.

Не в силах остановиться, улыбка медленно изгибает мои губы. Подарок не должен ничего значить для меня.

Я качаю головой и быстро снимаю джинсы и футболку, чтобы надеть платье. Я беру пару туфель-лодочек и пару секунд смотрю на свое отражение в зеркале.

Платье сидит идеально.

Я перевожу взгляд на дверной проем и, преодолевая непреодолимое искушение оказаться среди других людей, выхожу из спальни.

Когда я спускаюсь по лестнице, Виктор засовывает свой телефон в нагрудный карман пиджака и смотрит на меня. Он выглядит так эффектно в официальной одежде, что я на мгновение теряю способность дышать.

Подняв руку, он протягивает ее ко мне.

Не желая быть трудной и рисковать своим шансом на свободу, я вкладываю свою ладонь в его. Мои щеки вспыхивают, когда его сильные пальцы обхватывают мои, и он останавливает меня перед собой.

Его глаза скользят по моему лицу, и его голос низкий и глубокий, когда он говорит:

— Ты выглядишь потрясающе, маленькая Роза.

Прежде чем я успеваю остановить слова, мои манеры выталкивают их с моих губ.

— Спасибо.

Довольная улыбка превращает его лицо из жестокого в такое чертовски привлекательное, что я вынуждена отвести взгляд.

Когда он переплетает свои пальцы с моими, я чувствую дискомфорт, находясь так близко к нему, и в то же время влечение. Последняя эмоция поднимает чувство вины в моей груди.

Виктор ведет меня к входной двери, и когда мы выходим из дома, передо мной открывается большая асфальтированная дорожка и желтый Lamborgini.

Там же стоит черный внедорожник с пятью вооруженными охранниками.

— Постарайтесь не отставать, — шутит Виктор со своими людьми. Он открывает пассажирскую дверь и помогает мне забраться внутрь. Внезапно он наклоняется надо мной, и я замираю, когда он пристегивает меня ремнем безопасности.

Прежде чем отстраниться, он смотрит на меня с игривой усмешкой.

— Должен убедиться, что ты в безопасности.

Мой желудок переворачивается как сумасшедший, и я бросаю взгляд на дорогую кожу своего сиденья на случай, если нежелательное влечение отразится на моем лице.