— Да. — Единственное слово – не более чем шепот, мои глаза горят от того, что я не моргаю, пока настороженно наблюдаю за ним. Каждый мускул в моем теле напряжен.

Он высокий, крепкий и сильный. У меня не будет ни единого шанса против него в драке. Он убьет меня за считанные секунды.

Безнадежность ситуации начинает доходить до меня, заставляя чувствовать себя животным в клетке.

— Как ты в конечном итоге стала работать на польскую мафию?

Я колеблюсь, не желая делиться своей личной жизнью с этим человеком.

Габриэль оборачивается и, встретившись со мной взглядом, приподнимает бровь.

— Ты родственница Мазура?

Боже нет. Не желая, чтобы он подумал что-то настолько ужасное, я сдаюсь и отвечаю:

— Моя мать работала на него. Мистер Мазур привез нас из Польши после моего рождения.

— Ты не похожа на польку. — Габриэль наклоняет голову, в его глазах мелькает интерес. — Твоя мать тоже работает на него?

— Нет. — Мой язык высовывается, чтобы смочить пересохшие губы. Я опускаю глаза на постельное белье. — Она умерла.

— Как она умерла?

Качая головой, я хмуро смотрю на него.

— Почему вы задаете мне личные вопросы? Это не поможет вам найти мистера Мазура.

— Просто ответь мне, — приказывает он, его тон ясно говорит о том, что мне лучше подчиниться.

Вздыхая, я бормочу:

— Она умерла от бронхита, когда мне было двенадцать.

Габриэль кивает, затем бросает на меня один из своих нервирующих взглядов, который имеет тенденцию выводить меня из себя.

— В чем заключалась твоя работа?

Мои пальцы сжимают покрывало, и я обхватываю другой рукой талию, надеясь уменьшить боль.

— Я убиралась в особняке, готовила напитки и приносила мистеру Мазуру еду. — Я действительно не понимаю линию вопросов Габриэля.

— Ты была единственной, кто заботился о его еде и напитках?

Мой лоб снова хмурится сильнее.

— Нет. Агнес, другая горничная, иногда помогала.

— Значит, только вы двое прикасались к его еде и напиткам?

Предчувствие сгущается в моей груди.

— Да.

Габриэль кивает, его пронзительный взгляд пронизывает меня насквозь.

— Мазур доверяет тебе.

Черт.

Теперь я понимаю, в чем суть допроса, и я попала прямо в чертову ловушку, которую он для меня расставил.

Отчаянно желая выбраться из ямы, в которой я застряла, я говорю:

— Мистер Мазур никому не доверяет. Я просто делала свою работу, чтобы он не убил меня.

Его глаза сужаются.

— Сколько он тебе платил?

— Нисколько. — Я с трудом сглатываю от страха, который этот человек заставляет меня чувствовать. — У нас есть еда, чтобы есть, и кровать, чтобы спать.

— Ты легально в Америке?

Я быстро киваю.

— Но мои личные документы находятся в особняке. — Вместе с единственными вещами, которые у меня были.

Габриэль подходит к стулу, и когда он садится, мое сердце замирает. Если он устраивается поудобнее, это означает, что допрос далек от завершения.

Расстегнув пиджак, он кладет руки на подлокотники. Его пальцы слегка постукивают по обивке.

Все в этом человеке кажется расчетливым.

Наши взгляды встречаются, его светло-карие радужки наполнены сообразительностью.

Он глубоко вдыхает, затем спрашивает:

— Ты путешествовала с Мазуром?

— Редко, — шепчу я.

Поддавшись жажде, я тянусь к стакану, стоящему рядом с кроватью, и делаю пару глотков, смакуя, как прохладная жидкость смягчает мой рот и горло.

— Куда ты путешествовала с ним?

Я ставлю стакан на стол. В миллионный раз с тех пор, как проснулась, я оглядываю комнату, бессознательно ища что-нибудь, что я могла бы использовать в качестве оружия.

— Только в Польшу.

— Куда конкретно в Польшу?

Я качаю головой.

— Я не знаю. Мы путешествовали на частном самолете, и я всегда оставалась в доме.

Габриэль поднимает руку к лицу, его пальцы касаются подбородка.

— Кто союзники Мазура?

Откуда я должна знать что-то подобное?

— Ааа… Марсель? Он начальник охраны. Если мистер Мазур кому-то и доверяет, так это Марселю. — Я бы с радостью бросила Марселя под автобус, если бы это избавило меня от неприятностей.

Между глаз Габриэля появляется морщинка, придающая ему более угрожающий вид.

— Дудек. Как долго он работает на Мазура?

Я не знаю.

— Он всегда был там.

— Почему ты была в Aqua?

Вопрос случайный, но в тот момент, когда слова доходят до меня, лед разливается по моим венам.

— Чтобы принести ужин для мистера Мазура, — отвечаю я так же, как и раньше.

Габриэль наклоняется вперед и, положив предплечья на бедра, сцепляет руки. Его пристальный взгляд впивается в мой.

— Ты пыталась установить на меня устройство слежения?

Что?

— Нет! — Я яростно качаю головой.

— Ты должна была убить меня?

Боже.

Мой подбородок начинает дрожать.

— Нет.

— Почему ты была в Aqua?

Я хватаю ртом воздух, страх сжимает мое горло удушающей хваткой. Мне трудно выдавить из себя слова.

— Чтобы принести ужин для мистера Мазура.

Габриэль встает и, застегивая пиджак, медленно подходит ближе ко мне.

Я с трудом поднимаюсь с кровати, гремя цепью. Мои ноги слабеют, а на лбу выступают капли пота.

Он останавливается передо мной и смотрит на меня сверху вниз, пока я не чувствую себя более уязвимой, чем когда-либо в своей жизни. Я опускаю голову и смотрю на ковер, каждый мускул моего тела напряжен.

— Я действительно надеюсь, ради твоего же блага, что в следующий раз, когда мы поговорим, ты сможешь рассказать мне что-то важное.

Или иначе?

Когда я поднимаю взгляд, глаза Габриэля пронзают мои, выражение его лица холодное, безжалостное и наполненное обещаниями боли.

Он разворачивается и выходит из спальни, а из моих легких вырывается воздух, и я опускаюсь на край кровати.

Боже милостивый.

Глава 8

ГАБРИЭЛЬ

Прошла целая неделя, а Лара продолжает давать мне одни и те же ответы. Ясно как божий день, что она напугана до смерти, и мое нутро подсказывает мне, что она мне не лгала.

Пока.

Тем не менее, я ничуть не приблизился к поиску Мазура. Ублюдок растворился в воздухе.

Входя в коттедж, я спрашиваю:

— Все так же?

— Evet , — отвечает Мурат. — Она ест, принимает душ и пытается освободиться от оков. Она не просила Низу Ханым 9  снова помочь ей сбежать. Ничего нового.

Кивнув, я иду в спальню и вхожу. Как и в любой другой день, Лара придвигается к краю кровати, ее тело напрягается от страха. Со вчерашнего дня она носит платья, которые я попросил Низу принести в комнату. Красочные узоры делают ее еще моложе.

На ее лицо возвращается некоторый румянец, и она, кажется, набирает вес. Она больше не выглядит такой изможденной, ее поразительные глаза сверкают ярче.

Лара никогда не смотрит в глаза, потому что она всегда настороже и напугана до смерти.

Это не значит, что она не храбрая.

Она ни разу не заплакала, и не проходило дня, чтобы она не пыталась разорвать эти гребаные оковы.

Вчера доктор Байрам удалил капельницу и сказал, что Лара хорошо поправляется.

Пробуя сегодня другую стратегию, я закрываю за собой дверь и сажусь на стул. Достав пистолет из-за спины, я достаю обойму.

Когда я поднимаю глаза на Лару, говорю:

— За каждый правильный ответ я извлеку пулю. К тому времени, как я закончу допрашивать тебя, я использую оставшиеся пули на тебе.

Я смотрю, как страх темнеет в ее глазах, пока они не становятся почти как ночное небо, светло-голубые крапинки сияют, как звезды.

Глаза женщины – это нечто иное. Она может сохранять нейтральное выражение лица, но ее глаза выдают ее эмоции.

— Почему ты была в Aqua? — Я спрашиваю в сотый раз.