— О, Сирена. Я уверен, что лучше ты выглядишь только тогда, когда прыгаешь на моем члене.

Она стонет в свои трусики, когда я загибаю пальцы внутри нее, задевая то место, которое заставляет ее по-настоящему кричать. И, блядь, если я не хочу, чтобы этот звук отражался от стен вокруг нас, как будто мне нужен следующий вдох.

Но даже я не настолько глуп. Я могу быть уверен, что нас не обнаружат, но риск есть всегда.

И Брианна, видимо, достаточно храбрая, чтобы его игнорировать.

Что ж, думаю, я просто настолько хорош.

С этим маленьким эго, заставляющим мою грудь вздыматься, я трахаю ее пальцами, как человек на задании, заставляя ее стонать и кричать изо всех сил.

— Вот так, Сирена. Ты ведь так сильно кончишь, правда? — подбадриваю я.

Ее спина выгибается, бедра крутятся, требуя большего, чтобы подтолкнуть ее к последнему шагу в свободное падение.

— Блядь, ты кончаешь мне на пальцы.

Она вскрикивает, когда я сосредотачиваюсь на ее точке G, мой большой палец обводит ее клитор, а я снова наклоняюсь вперед и посасываю ее сосок.

— Кончай для меня, Сирена, — рычу я в ее мягкую грудь.

Ее киска плотно сжимает мои пальцы, а ее крики становятся все громче, прежде чем она кончает.

— Трахни меня, — хриплю я, когда она заливает мою руку, и ее соки капают на столешницу под ней.

— Ты грязная шлюха, Сирена. Только подумай, следующие студенты, которые будут здесь работать, будут делать это именно там, где ты только что кончила и залила стол.

Она застонала от моих грязных слов.

— Держу пари, они все равно будут чувствовать твой запах. Но ты им не достанешься. Эта киска моя.

Я опускаюсь на колени и вытаскиваю из нее пальцы. Она стонет от потери, но я игнорирую ее требования, прижимая руки к ее внутренним бедрам и широко раздвигая их.

Вид моего следа от укуса, который все еще остается, заставляет меня чувствовать себя гребаным королем, но я не в восторге от того, что он начинает заживать.

Не успел я обдумать свой следующий шаг, как мои зубы снова вонзаются в ее кожу, вкус меди наполняет мой рот, когда я впиваюсь в нее в том же месте.

Моя. Вся, блядь, моя.

Брэд со своим волшебным членом может идти на хуй, если думает, что ему хоть как-то принадлежит моя сирена.

И чем скорее он это обнаружит и узнает правду, тем лучше.

Она бьется, сопротивляясь моим укусам, но все, чего она добивается, — это соблазняет меня своей блестящей киской, которая находится прямо в поле моего зрения.

— Блядь, мне нужно попробовать тебя на вкус, — признаюсь я, отпуская ее бедро и погружаясь в ее киску, очищая ее и наслаждаясь ее вкусом.

Она кричит, или, по крайней мере, кричала бы, если бы ее рот не был забит ее собственным бельем. От моего внимания не ускользает, что ее руки свободно лежат по бокам и она уже могла бы вытащить кружево. Но моя сирена — хорошая девочка, когда я уделяю внимание ее грешному телу.

Она продолжает стонать, пока я вылизываю ее разгоряченную плоть, а затем сосредоточиваюсь на ее клиторе — моя потребность почувствовать, как она кончает от моих ласк, граничит с одержимостью.

— Кончай для меня, Сирена. Покажи мне, как сильно ты любишь, когда я тебя ем. Покажи мне, как тебе нравится быть непослушной, непослушной девочкой.

Ее пальцы запутались в моих волосах, и она притянула меня ближе, желая большего.

Проталкивая два пальца обратно в нее, я нахожу точку G и усиливаю давление на ее клитор.

Она что-то бормочет, приближаясь к тому, чтобы разбиться вдребезги. Мне хочется думать, что это мое имя, но с ее кляпом разобрать это невозможно.

— Такая хорошая девочка, Сирена.

Под мои похвалы и вибрации моего глубокого голоса, проникающие в нее, она наконец падает, и ее приглушенные крики заполняют комнату.

— Да, блядь. Теперь ты возьмешь мой член, как хорошая девочка, мисс Эндрюс, — рычу я, поднимаясь на ноги и распахивая ширинку, сжимая в кулаке свой ноющий член и вытирая большим пальцем вытекающую из кончика сперму.

Глаза Брианны вспыхивают от страха, но я не позволяю этому остановить меня и проталкиваю большой палец в ее рот вместе с нижним бельем, не давая ей другого выбора, кроме как попробовать меня на вкус.

— Я знаю, что ты тоже отчаянно хочешь попробовать, Сирена.

Она бесстыдно лижет мою кожу, или, по крайней мере, все, что может в ее затруднительном положении.

Освободив руку, я хватаю ее за бедра, притягиваю к себе так, что ее ноги упираются в пол, и переворачиваю ее.

Моя ладонь сталкивается с ее задницей, и на бледной коже появляется ярко-красный отпечаток.

— Тебе это нравится? Ты хочешь, чтобы папочка вот так отшлепал тебя?

Она кричит как шлюха, когда я делаю это снова и снова.

Мой член упирается в ее киску, ее соки стекают по ней с каждым шлепком по заднице.

Ее стоны становятся все более отчаянными, и в конце концов я не могу больше терпеть и погружаюсь в нее одним быстрым толчком бедер.

В горле раздается низкий рык, когда ее жар окружает меня, а мышцы пытаются втянуть меня глубже.

— Так. Блядь. Хорошо, Сирена. БЛЯДЬ.

Одной рукой обхватив ее бедро, я закручиваю другую в ее кудри и отрываю ее голову от стола, не давая ей выбора, кроме как смотреть на окно перед собой.

Ее пробирает сильная дрожь, ее страх перед тем, что и кто находится по ту сторону этой тонкой стены, становится ощутимым. Это питает что-то внутри меня, чего не должно быть.

Крепче сжав ее волосы в кулак, я оттаскиваю ее от столешницы.

— Представь, что кто-то заглянет в это окно, Сирена, — прорычал я ей на ухо. — Как ты думаешь, что произойдет, если они это сделают?

Она снова вздрагивает и поднимает руку, как будто собирается наконец избавиться от трусиков.

— Не-а, я так не думаю, — говорю я с укором, поймав ее прежде, чем она успела дотянуться до рта. — Все это, все, над чем ты работала, было бы напрасно, не так ли? Разрушено, потому что ты не смогла контролировать свою потребность быть моей грязной шлюхой. Не в силах противостоять соблазну моего члена и удовольствию, которое он тебе дарит.

Она кричит, ее тело вибрирует от ярости.

— И что потом? Ты останешься ни с чем. Ты вернешься к тому моменту своей жизни, когда у тебя буквально не было ничего и никого, кому бы ты была дорога. Твоя репутация оказалась бы в сточной канаве. Единственный учитель-студент, которого Найтс-Ридж пустил к себе, а ты все испортила в первую же неделю, приставая к ученику. Развратила одного из их самых престижных учеников.

Она снова кричит, бьется и борется со мной, но я сильнее ее, и у нее нет ни единого шанса сбежать от меня.

— Ты действительно слишком доверяешь мне сейчас, Сирена. — Я говорю ей, позволяя своим губам коснуться гладкой кожи под ее ухом. На этот раз в ее реакции меньше злости и больше отчаяния: она дрожит в моих объятиях, а ее кожа покрывается мурашками. — Это может быть нашим маленьким секретом. Или… я могу рассказать всем, кто будет слушать, как я трахал тебя в библиотеке. Тогда сплетни о том, кто преподал урок Джейми, блядь, Кармайклу, быстро сойдут на нет, да?

Она выкрикивает что-то, подозрительно похожее на «ты ебаная пизда», но этого недостаточно, чтобы остановить меня.

Отпустив ее запястье, я скольжу рукой вниз по ее животу, чтобы найти ее клитор.

Ее киска тут же сжимается вокруг меня, заставляя меня скрипеть зубами от необходимости сдерживаться. У меня есть все намерения, чтобы она кончила на мой член, прежде чем я позволю себе наполнить ее.

— Кончай для меня, Сирена. До сих пор ты игнорировала правила и закон. С таким же успехом можно кончить по полной программе.

Я щипаю ее за клитор и вхожу в нее еще раз, и она наконец падает, вскрикивая от нахлынувших чувств.

— Блядь. Такая чертовски хорошая девочка, Сирена, — прохрипел я, прежде чем мои яйца напряглись, и мой член глубоко вошел в нее, наполняя ее своей спермой и гарантируя, что она не сможет забыть об этой маленькой встрече в течение нескольких часов.