Его рука снова находит мое горло, и меня поднимают на ноги.

— Что ты собираешься делать дальше, здоровяк? Накажешь меня еще? — насмехаюсь я, вероятно, немного слишком возбужденная такой перспективой.

Господи, да я действительно шлюха.

Он злобно усмехается, глядя на меня выпученными глазами и выпячивая грудь.

— Ты думаешь, что это было наказание, ты еще ничего не видела.

— Нико, — визжу я, когда мои ноги отрываются от земли, и меня перекидывают через его плечо, как тряпичную куклу.

— Хватит, блядь, жаловаться, — рявкает он, и треск его ладони, столкнувшейся с моей задницей, разрывает тишину в комнате. — Мы оба знаем, что тебе это нравится. Мне не нужно раздвигать твои бедра, чтобы понять, что твоя киска сейчас мокрая от желания.

Я раздраженно хмыкнула.

— Ну же, мисс Эндрюс. Поговорите со мной. Расскажите мне, как сильно вы хотите, чтобы вас оттрахал один из ваших учеников.

— Пошел ты. Я не хочу, чтобы ты был рядом со мной. — Это наглая ложь, и мы оба это знаем.

Неважно, насколько диким, насколько жестоким он будет, я всегда приползу за добавкой — возможно, даже в буквальном смысле, если он попросит в правильной манере. Просто это так хорошо, когда мы сталкиваемся и отдаемся этой едва сдерживаемой ненависти, которая трещит между нами.

Всего через несколько секунд он ведет нас через квартиру Тео. Музыка все еще играет, и пары все еще танцуют, как будто мы и не уходили. Хотя…

Когда в воздухе раздается знакомый стон, я поднимаю голову и, оторвав взгляд от впечатляющей задницы Нико, вижу, что Себ трахает Стеллу на диване Тео.

— Черт, — вздыхаю я, бесстыдно наблюдая за тем, как он беззастенчиво вколачивается в нее, совершенно не обращая внимания на то, что в комнате находится их друг, брат Стеллы.

Оторвать от них взгляд труднее, чем следовало бы, но как-то мне это удается, и я быстро обнаруживаю, что Тоби более чем отвлечен Джоди, а неподалеку от них Калли и Деймон затерялись в своем собственном маленьком пузыре счастья. Я не могу не улыбнуться, когда он целует ее с таким благоговением, с такой любовью, что у меня сердце замирает в самом лучшем смысле. Они оба заслужили это. Очень сильно.

Когда Нико проходит через комнату, я обнаруживаю, что Алекса, Анта и Айлы больше нигде не видно.

Интересно…

Но прежде чем я успеваю задуматься над тем, что это может означать, меня выносят прямо из пентхауса Тео и практически забрасывают в открытый лифт.

— Нико, что за…

— Ты уходишь. Прямо сейчас, черт возьми.

Он смотрит на меня с яростной ненавистью в глазах, и, несмотря на то, что я чувствую то же самое после его сегодняшнего обращения со мной, я не могу отрицать разочарования, которое тяжело оседает в моем желудке.

Я хотела большего. Гораздо большего, черт возьми.

Горький смех, заставляющий его брови сомкнуться, раздается в моем горле.

— Ты трус, Нико Чирилло, — шиплю я. Но этого недостаточно, и прежде чем я успеваю опомниться, с моих губ срывается самое низкое оскорбление, которое я только могла придумать. — Твой отец сейчас стыдился бы тебя, — усмехаюсь я, с отвращением оттопыривая верхнюю губу.

Неверие заливает его лицо на мгновение, прежде чем оно уступает место лишь страданиям.

Я делаю шаг вперед, меня пронзает боль от того, что я только что вызвала это выражение на его лице, но я слишком медлю, и двери закрываются, отрезая нас друг от друга.

Чувство вины захлестывает меня, и мой желудок переворачивается, угрожая вывести на поверхность всю ту смесь алкоголя, которую я выпила сегодня.

— Черт, — выдыхаю я, приваливаясь спиной к стене и опуская голову на руки.

Наверное, мне должно быть все равно.

Но когда это касается Нико Чирилло, я много чего не должна делать.

Похоже, он — исключение из всех моих правил.

Сердце колотится, я чувствую его биение каждым сантиметром своего тела, а к горлу подкатывает огромный комок.

Я самый плохой человек на свете.

Слезы жгут глаза, пока лифт проезжает через здание, а когда он останавливается, они уже едва держатся на ресницах.

Двери распахиваются, и я, не отрывая взгляда от пола, делаю шаг вперед, готовая к побегу.

Но не успеваю — в поле моего зрения попадает пара знакомых кроссовок.

Мое сердце падает в ноги, а глаза поднимаются вверх, на его тело.

Его грудь вздымается от напряжения. Как он так быстро спустился сюда, одному хрену известно, но это так.

У меня перехватывает дыхание, когда мои глаза сталкиваются с его несчастными глазами, и прежде чем я понимаю, что происходит, его тело сталкивается с моим, и я вынуждена вернуться в лифт.

10

НИКО

Как только двери закрываются, я понимаю, что не могу позволить ей выйти из этого здания.

Мои ноги двигаются быстрее, чем я мог себе представить, я лечу к лестнице и практически перепрыгиваю целые этажи за раз, не останавливаясь, пока не проскакиваю в двери и не останавливаюсь перед лифтом, когда свет наверху дает мне знать, что я успел как раз вовремя.

Моя грудь вздымается, мышцы горят в ожидании сигнала, который даст мне знать, что она вот-вот появится.

То, что она сказала наверху, было чертовски больно. Даже больнее, чем если бы это прозвучало из уст кого-то другого.

Я клянусь, что самые медленные две секунды в моей жизни тянутся за ожиданием, но, наконец, раздается знакомый сигнал, и двери расступаются, заставляя мое сердце биться еще сильнее, а гнев и желание по отношению к ней — снова нарастать.

Я делаю шаг вперед, и мое тело сталкивается с ее телом, заставляя ее вернуться в лифт, пока она пытается вырваться.

Мои пальцы сжимают ее челюсть, когда она ударяется спиной о стену, ее глаза расширились, и она в шоке смотрит на меня.

— Я так не думаю, Сирена, — прорычал я, хлопнув рукой по кнопке последнего этажа здания, и прижался губами к ее губам.

Но пока мы поднимаемся по зданию, она отказывается целовать меня в ответ, ее непокорность и упрямство сильны, как никогда.

— Сдавайся, Сирена. Я знаю, что ты этого хочешь.

— Пошел ты.

— Да, — размышляю я. — Это и есть мой гребаный план.

Обхватив рукой ее бедро, я приподнимаю ее за талию, позволяя прижаться к ней своей эрекцией.

— Нико, — задыхается она, когда я попадаю в нужную точку. Как только ее губы раздвигаются, я максимально использую их, погружая язык в ее рот.

Она борется со мной. Меньшего я и не ожидал от своей маленькой кокетки.

Но когда моя рука скользнула к ее горлу, и я предупреждающе сжал ее, позволяя мне почувствовать стук ее сердца, она сдалась.

Глубокий рык раздается в глубине моего горла, когда она окончательно подчиняется мне.

Звон лифта, прибывшего на верхний этаж, почти пролетает мимо меня, когда я теряю себя в ней.

Это опасно.

Она чертовски опасна.

Одно прикосновение. Один поцелуй, и горе, гнев, растерянность от всего, что сейчас происходит вокруг меня, улетучиваются. Она становится всем моим миром, единственным, о чем я могу думать, на чем могу сосредоточиться. Она — единственное, чего я хочу.

Сильная дрожь пробегает по позвоночнику, и мне удается отстраниться.

Двери за моей спиной открываются, но я не двигаюсь. Я просто смотрю на нее, моя грудь вздымается, а в венах течет желание.

Она смотрит на меня прямо, без малейшего колебания в глазах. И я знаю, что, если бы я сейчас снова отослал ее, она бы ушла без лишних слов.

Это то, что я должен сделать.

Мне нужно найти способ перестать быть таким чертовски слабым рядом с этой женщиной. Но при этом… я не могу.

Запутавшись пальцами в блестящем топе, который она носит, я тащу ее вперед, прижимая ее тело к своему.

— Единственный шанс, — рычу я на нее. — Это твой единственный шанс уйти.

Ухмылка появляется на одной стороне ее рта.

— Я еще не дала тебе понять, что не боюсь тебя? — спрашивает она.

Теперь настала моя очередь ухмыляться.