Когда мы были в комнате Высшего совета, я и не заметила, что Астрид красива. Определенно красивее меня. Нос у нее был крупноват, но лицо от этого выглядело даже интереснее. У девушки оказались маленький ротик и аккуратное овальное лицо с высокими скулами и ровным подбородком. Я все еще пыталась привыкнуть к новому облику, когда осознала, что остальное тело тоже перестраивается. Не самый приятный опыт: кожу словно разрывало на части, пока она растягивалась, чтобы облепить новые кости. Астрид была высокой.

Когда я неосознанно коснулась ладонью щеки, то заметила, что пальцы у меня стали длинными и тонкими. И выглядели так, будто я недавно побывала в маникюрном салоне.

— Зовите меня старомодной, — заявила Момби, любуясь творением рук своих, — но розовые волосы мне нравились больше.

Слова ее были едва слышны. Я повернулась к Ноксу, внезапно ощутив приступ страха, теряя уверенность, что действительно готова ко всему этому. С минуту лицо чародея оставалось застывшим и мертвенно-бледным, но затем он улыбнулся.

— Не беспокойся, — сказал Нокс. — Ты все та же Эми.

Вновь поймав свое отражение в омуте, я не смогла с ним согласиться. От меня не осталось и следа. Я больше не была Эми Гамм.

Вскоре я надела зеленую униформу служанок дворца, принадлежавшую Астрид. Гламора внимательно оглядела то, что получилось, задумчиво накручивая на палец локон огненных волос, и наконец одобрительно кивнула. Я ощутила прилив гордости.

— Помни, чему я тебя учила, — сказала она. — Может, Астрид — одна из самых незаметных служанок, но она все же знает, какие вилки для чего используются, знает фигуры всех танцев. Быть горничной — значит лишь на шаг отставать от принцессы. Не делай ничего, что показало бы твое невежество. — Гламора схватила меня одной рукой за плечо, а другую положила на спину и похлопала по ней. — Следи за осанкой. Дороти терпеть не может сутулых. Впрочем, как и я. Только пройдись вот так по дворцу, и через неделю тебя уволят. Или сделают еще чего хуже.

Я кинула последний взгляд на зеркальную гладь всевидящего омута. Как и Момби, я скучала по розовым волосам. И хотя знала, что внешне больше не Эми Гамм, Астрид я себя пока не чувствовала. Я все еще рассматривала свое отражение, когда Момби заговорила:

— Все, хватит. Тебе пора идти.

Засунув руку в складки мантии, она выудила что-то похожее на камешек и кинула в омут. Я наклонилась ближе, наблюдая, как вода пошла рябью и начала светиться, а когда подняла взгляд, Момби уже исчезла.

— Она никогда не умела прощаться, — грустно пояснила Гламора. — А я все же скажу: до свидания, дорогая. Ты будешь неподражаема. — Она раскрыла руки и крепко прижала меня к себе. Мило с ее стороны, но Герт она не заменит, и мы обе это знали.

Буквально через секунду Гламора выпустила меня из объятий.

— Оставлю вас попрощаться наедине, — заявила она, посылая мне напоследок воздушный поцелуй.

В пещере остались только мы с Ноксом. Он был необычайно молчалив, стоял безмолвно, пристально вглядываясь в омут, на поверхности которого вновь отразилась карта дворца.

— У меня есть перечень того, что Дороти любит, а что нет. Запомни его и уничтожь.

Нокс протянул листок со списком. Когда моя рука коснулась его, Нокс перехватил ее за запястье, крепко сжав пальцы. Он молниеносно сократил расстояние между нами и накрыл мои губы своими. Он меня поцеловал! А я лишь закрыла глаза и на несколько секунд позволила себе забыть обо всем на свете, кроме него. Этот поцелуй стал для меня первым, и сравнить его было не с чем. Но уверена, что поцелуй с Ноксом отличался бы от всех возможных. Потому что Нокс особенный. Сила и магия окутали нас, протекая по телу, как в тот самый первый раз, когда чародей показывал мне, что такое волшебство. Только сегодня это была и не магия вовсе. Нечто исключительно человеческое. Все то, что мы не могли бы выразить и в тысяче слов.

Когда мы разорвали поцелуй, из груди Нокса вырывался тяжелый вздох, я же не дышала совсем. Все свечи в пещере в один миг потухли. Неужели это мы их потушили? Или Момби так своеобразно намекала, что пора закругляться? Парень вновь взял себя в руки, отпуская меня. Но так и остался стоять на расстоянии поцелуя.

— Такого никогда больше не повторится, — произнес он.

У меня внутри все сжалось. Все было настолько плохо?

— Но было бы обидно, если бы это никогда не случилось, — закончил Нокс. — Жаль только, я не успел поцеловать тебя, пока ты еще была самой собой.

Я на него не обиделась. Некогда было обижаться и страдать. К тому же Нокс был прав. Он не хотел, чтобы мы отвлекались друг на друга. Пока Дороти жива, у меня нет времени задумываться над тем, как я выгляжу, что обо мне думает Нокс и… что сделала Гламора с Астрид. Понятия Добра и Зла смешались в моей голове.

— Что мне надо сделать? — спросила я у чародея.

— Разве не очевидно? — Нокс указал на омут, в котором до сих пор пульсировали светом разбегающиеся по поверхности круги от брошенного Момби камешка. Он улыбнулся как-то таинственно. — Прыгнуть.

Я не могла больше медлить. Если не сделаю это сейчас, то не соберусь с силами никогда. Так что я глубоко вдохнула, разбежалась и прыгнула в воду.

26

Мгновение спустя я кубарем вывалилась из большого зеркала. Когда голова перестала кружиться, я сообразила, что нахожусь в душной полутемной комнате, такой маленькой, что, вытянув руки в стороны, можно практически дотянуться до стен. Моя одежда была абсолютно сухой. Поднявшись, я посмотрелась в зеркало. Из отражения на меня уставилась Астрид. Потрогала пальцами прохладную поверхность стекла — прочное и твердое, нет пути к отступлению — и еще раз напомнила себе, что это не она, а я стою сейчас здесь. Это я наряжена в дурацкий костюм служанок Дороти: белая блузка с оборками, зеленая юбка в складку, фартук и красные лакированные туфельки с ремешком — жалкое, издевательское подобие лодочек на высоченном каблуке, принадлежащих принцессе. Чудненько!

Я разгладила юбку и оправила фартук. Оглянулась, попыталась побороть накатившую волну тошноты. Нужно скорее привыкнуть к этим комнаткам. В конце концов, это теперь мой новый дом. Покои горничных были ничуть не лучше моей тюремной камеры. Небольшая белая кровать, застеленная ветхой застиранной простыней с гербом Озмы, и старый комод с облупившейся краской. На нем стоял маленький серебряный колокольчик. Вот, собственно, и все. По сравнению с этой моя комната в «Пыльных акрах» казалась верхом роскоши. А ведь у нее даже не было стен.

Я дернула верхний ящичек комода, даже не ожидая отыскать там что-нибудь необычное. Так и оказалось. Внутри лежали три комплекта униформы и пара незамысловатых хлопковых платьев — зеленое и белое. Гламора рассказывала, что у каждой служанки кроме формы есть два платья — одно для сопровождения Дороти на приемы и одно для ежемесячного выходного. Видимо, это они и есть.

Обыскать мое убогое жилище не составило большого труда. Заглянув под матрас и выудив оттуда старую потрепанную книжку, я на секунду воспряла духом. А вдруг это дневник? Небольшой дополнительный экскурс в жизнь служанок мне точно не повредит. Может, Астрид подробно записала все события одного дня из жизни Дороти? Например, как принцесса нежится под теплыми солнечными лучами среди ржавых ножей на точильном заводе Изумрудного города? Такие подробности заметно облегчили бы мне жизнь.

Мои ожидания не оправдались. То ли я не столь удачлива, то ли Астрид не настолько интересна, но это оказалась всего лишь зачитанная до дыр копия скандального, но популярного в Стране Оз романа «Кводлинг и гном». Одна из тех самых скучных книг, которые меня заставила прочитать Гламора. Я с тоской швырнула книгу на пол и села на кровать. Впервые за долгие недели я вновь осталась одна и не имела ни малейшего представления, что делать дальше. От нечего делать я раскрыла ладонь и собиралась уже зажечь маленький волшебный огонек, как вспомнила предупреждение Нокса насчет магии. Я сжала руку в кулак и откинулась к стене. Вот и рухнул идеальный план провести время, наблюдая за пламенем. Я тяжело вздохнула.