Слушатели, даже те, что сами могли повторить историю по памяти, затаили дыхание. Малыши же во все глаза смотрели на Дори.

– …Но в один чудесный и солнечный денёк, прямо как этот, случилась страшная беда. Магическая крепость Цесинды, её убежище, в котором она хранила свои колдовские артефакты, исчезла из-под охраны других ведьм. Просто растаяла в воздухе.

Кто-то ахнул, а та самая любопытная маленькая гремлинша спросила, морща лобик:

– А это плохо, что она исчезла?

– Конечно, – кивнул ей Дори, – ведь крепость не просто пропала, она бежала. Волшебные вещи и здания могут обрести разум, если в них вложено достаточно сил и сущности их творца. А собственной Крепости Цесинда отдала большую часть своей чернейшей души.

Со всех сторон опять раздались ахи и охи.

– Крепость бежала из-под надзора ведьм, – продолжил свой рассказ Дори, – она искала того, кто был бы озлоблён или недоволен. Знаете почему?

Молоденький золотоволосый эльф в зелёном костюмчике поднял руку, и Дори кивнул ему.

– Потому что дурные эмоции притягивают дурную магию, – смущенно сказал эльф, и на его щеках появился румянец. – И они питают друг друга.

– Именно, – подтвердил Дори. – Крепости не хватало сил, она искала кого-то, кто сможет давать ей свою злобу, зависть и ненависть… и ей это удалось… Крепость отыскала нового хозяина.

Дори не любил эту историю из-за того, что приходилось рассказывать о собственном кузене. Это его родственник приманил к себе полную зла и тёмной магии крепость Цесинды. И Дори знал, почему так случилось. Кузен Коми чувствовал досаду столь сильную, что она заслоняла от него целый мир вокруг. Причиной этому был Дори и его подвиги.

Коми всю жизнь мечтал совершить что-то выдающееся, но в увлекательные, пусть и опасные, приключения отправляли не его. А потом ещё, вернувшись из мира людей, Дори всем рассказывал, как победил опасность одним пальцем. Его похвальба заставила Коми почувствовать ненависть к Кронии и всему миру. Чем и воспользовалась Крепость.

Каждый раз, рассказывая об этом, Дори чувствовал горечь. Он объяснял, как важно быть честным, и говорил, что нужно всегда обращать внимание на тех, кто рядом. Слушали его в молчании: взрослые вздыхали, а малыши опускали глаза или прижимались к родителям.

– Каматаш уводил обиженных на жизнь созданий Кронии в мир людей, – рассказывал Дори, – он находил таких же, как он, кого что-то не устраивало, или тех, кто не хотел работать, а лишь желал, чтобы его все уважали и любили просто так.

– Так и было! – сказала кикимора, сидящая в самой гуще слушателей.

Дори кивнул своей подруге: это была Гули-Юри, одна из сестричек-кикимор, которые ушли вслед за Коми в мир людей. Вернувшись в Кронию, они поняли, что ошибались. Здесь им казалось, что, просто полёживая в иле, можно чего-то добиться. Но со временем, после того как в мире людей пришлось тяжело работать, чтобы раздобыть что-нибудь на обед, и Гули-Юри, и её сестра Йоли-Тори поняли, что лень не накормит. По возвращении домой они стали очень работящими, как, впрочем, и все другие существа, которых отыскал и вернул домой Коми.

Крепость хотела за счёт всех этих несчастных и озлобленных созданий получать энергию для своей жизни, но появление Дори смешало её планы. Как и то, что Молодой Дубок, волшебное деревце, которое выращивал в мире людей Коми, оказался настроен против недобрых планов.

Дори всегда с радостью вспоминал Дубок, который стал его другом за очень короткое время… и именно благодаря этому восстановился баланс магических деревьев, и они до сих пор связаны между собой и переплетены корнями, по которыми можно путешествовать из мира в мир.

История Дори лилась потоком, который изредка прерывали вопросы любопытных малышей или взрослых, которые то ли сами для себя что-то уточняли, то ли хотели, чтобы их дети услышали самое важное. День потихоньку клонился к закату, тени удлинялись, а самые маленькие начинали понемногу зевать.

– …А потом я выяснил, что человеческие дети не так уж и плохи, – сказал Дори с улыбкой.

– Они не захотели сделать из вас чучело? – спросил тот молоденький эльф.

Дори рассмеялся.

– Вовсе нет, – сказал он, – мы просто с ними друг друга не поняли.

Он вспомнил, как до смерти боялся человеческих детей и пытался спрятаться от них в лесу, а дети не понимали, почему Дори постоянно от них бегает.

Им всё равно удалось справиться с угрозой, которую несла Кронии озлобленная и полная чёрной магии Крепость.

– …Потом мой волшебный топор разрушил Крепость, – сказал Дори, – так всё и закончилось.

Он не хотел рассказывать о суде над Коми, по решению которого кузена заперли в дереве на пятьдесят лет. Тогда как раз устроили Совет-На-Заре – многие жители Кронии, и дневные, и ночные, собрались вместе на огромной поляне, долго обсуждали вину Коми, слушали историю Дори и других, кто боролся с Крепостью, пытались понять, кто виноват и почему случилось горе. Решили, что Коми, чья зависть и гнев приманили Крепость, виновен, но может исправиться. А через пять десятков лет, когда он защищал яблоневые сады, запертый внутри деревьев, ему всё простили.

Дори иногда общался с Коми, но кузен переехал и сейчас занимался строительством плотин: они только изредка посылали друг другу письма и открытки. Это была хорошая история, но Дори не думал, что её стоит рассказывать. Что-то простое и привычное могло показаться скучным, а слушатели и так немного устали. Даже маленькая гремлинка не задавала вопросов, а только размахивала хвостом с яркой кисточкой и о чём-то напряжённо думала.

– Мама говорит, что ты ничего не боялся, – сказала она, – а ты говоришь, что боялся. Как так?

– Я действительно боялся, – заверил её Дори.

– Тогда почему же ты продолжал совершать подвиги? – спросила малышка.

Дори улыбнулся и опять погладил бороду.

– Дело в том, – начал он, – что есть вещи, которые просто нужно сделать. Хочешь ты или нет, страшно ли тебе, хочется ли… это не важно. Главное всё-таки выполнить задуманное.

– Просто так получалось выполнить? – не отставала маленькая гремлинша.

– Я думал о других существах, – ответил Дори, – о своей невесте, о своём отце и о матери. Обо всех жителях Кронии. Это же мой мир, и я всегда хотел сделать для нас всех как лучше.

Дори иногда сам поражался, как ему хватило смелости и решимости победить Цесинду, а потом и её Крепость… но удалось.

– А ещё, – добавил Дори задумчиво, – мне всегда помогали. Без других я бы никогда не смог совершить ни единого, даже самого малюсенького подвига.

Гремлинка задумчиво кивнула, Дори не был уверен, поняла ли крошка, о чём он говорил, но уточнять не стал. Всё-таки в своём рассказе он не забывал о человеческих детях. Так приключилось, что два раза из трёх, когда он путешествовал в мир людей с поручением Совета-На-Заре, ему помогали именно дети. Пусть поначалу и выходило немного неловко, когда они принимали его за диковинную зверушку или монстра, но потом получалось подружиться.

Побывав в мире людей, гремлин убедился, что тот не так уж и плох. В чём-то странен, очень необычен, за его лесами не смотрят дриады, но тем не менее многие люди были хорошими.

Дори нравилось думать, что дети и взрослые, которых он повстречал на другой стороне мира, тоже вспоминают его с теплотой.

Пока он размышлял, его слушатели стали потихоньку расходиться: грифоны потягивались и разминали крылья, эльфы о чём-то переговаривались свистящим шепотком и хихикали, родственники Дори обсуждали услышанные истории.

Тот кентавр, что попросил рассказать о Коми, потряс своего задремавшего сынишку за плечо. Малыш зевнул и потёр глаза кулачками.

– Мы забыли поздравить нашего героя, – пробасил кентавр.

Со всех сторон раздалось: «Да!», «Точно!» и «Как мы могли?»

– С чем? – удивился Дори.

– С тем, что ты скоро сам станешь отцом, – внёс ясность кентавр.