— Батя? А-а-а! Ну жеваный же крот… И у кого из нас детство заиграло?!

— Что? — развернув зеркальце, переспросил брат.

— Ничего, ругаюсь я, — выдохнул. — Ты где сейчас, в школе?

— Я не в Англии. Я как через подземный ход ушел меня сразу на пароход посадили, — брат замялся. — Отец запретил разглашать свое местоположение. Даже тебе. Извини.

— Нормально всё. Мало ли, вдруг нас прослушивают или еще что. Я бы и зеркальце, от греха, выбросил.

— Это единственная связь на данный момент, — вздохнул Колин и вздрогнул, посмотрев куда-то в сторону. — Отец звонит, извини, я отвечу.

Откинувшись на спинку софы, нервно хохотнул и покачал головой.

— Ну, батя, ну бракодел чертов, — пробормотал я. — За каким чертом надо было обнулять этого пёсика посреди белого дня? Дичь какая-то.

Помассировав виски, совсем собрался подремать, как сквозное зеркальце задрожало в руке. Вот ей-богу, натурально как смартфон же.

— Слушаю, — ответил я брату, который кому-то кивал. Он, покосился на меня и, судя по изображению в зеркальце, приложил одно сквозное зеркало к другому. Качество изображения значительно ухудшилось, собственно как и звука, но Роберта я опознал сразу.

— Отец, ты, что там творишь такое? Судя по газетам…

— Значит ты, в самом деле, в норме, — тяжело вздохнул Роберт, прервав меня на полуслове. — Журналисты как всегда преувеличили. Не обращай внимания, это мелочи.

— Если это мелочи, что же тогда не мелочи?

— Не мелочи? — задумчиво пробормотал отец, почесав щетину. — А ещё я нахамил королеве Великобритании.

— Зачем? — потеряв нить происходящего, уточнил: — Неужели ты думал, что ей есть дело до наших проблем?

— Нет, я так не думал. Более того, я знал, что она мне выскажет соболезнования и мягко выставит вон. А мне надо было, чтобы она психанула… Знал бы ты, как не просто довести политика с таким стажем до белого каления.

— Зачем? — в очередной раз спросил я, теряясь в догадках. — Нам что, проблем мало?

— Зачем? — переспросил отец и зевнул, потерев покрасневшие глаза. — Вчера наш род официально освободили от вассальной клятвы, и… я загнал нашу ферму, кому следует.

— Э… Это же…

— Да-да, именно это я и сделал, — оскалился отец. — Покупателям чудесный повод для стёба над Англией, а нам скромный миллион фунтов, дом с земельным же участком и гражданство.

— По тонкому льду ходим.

— Всё куда веселее, ты просто всей картины не видишь, — фыркнул Роберт. — Но не это сейчас важно. Ты как, еще раз сунуть голову в пасть льву сможешь?

— Подробности? — пригладив встающие дыбом волосы, попытался не показать испуг. Что-то не был я готов к ТАКОЙ активности отца.

— Юрист сполна отработал свои галеоны. Официально осудили не тебя, а Колина, он же указан как пострадавший от особенностей Азкабана. Документы об его отчислении по уважительной причине уже оформлены министерством. Остался только ты.

— Так я и до поступления в школу не сильно отличался от сквиба. Что-то изменилось?

— Изменилось руководство. Старый директор где-то потерялся. Тебя в тюрьму сопроводил и потерялся. Точнее, официально, сопровождал он Колина, — подмигнув, отец расплылся в улыбке. — Не думал, что скажу такое, но так держать.

— И кто у них теперь?

— Минерва Макгонагалл.

— Так она же меня в списки и внесла, — растерялся я. — С чего бы ей меня теперь вычеркивать?

— А это уже твоя головная боль, — вновь оскалился отец. — Желательно решить вопрос миром, но если что, юрист тебе завтра утром занесет не только документы, но и те два последних стержня из твоей заначки… В них же то самое, о чем я думаю? Духи, скажем так?

— Ага, — сглотнув, просипел я. — Ты уверен?

— Естественно нет, — вздох. — Я бы попросил тебя очень постараться. Если же ты перетравишь кучу школьников, мне придется рисовать на плече стильную татуху со змейкой и брать вину на себя. Я ж теперь, судя по газетам, чуть ли не правая рука Сам-Знаешь-Кого.

— Я постараюсь.

— Уж постарайся… и… удачи сынок.

18. Феликс фелицис

* * *

Юрист как чувствовал и, обнаружив, что меня потряхивает, сразу же выдал склянку с успокаивающим зельем.

— И всё же, лучше не рисковать, — помявшись, пробормотал маг и вынул из скрытого кармашка своей мантии небольшой фиал, больше похожий на стеклянный капилляр, в котором была зафиксирована одна лишь капля зелья насыщенного, янтарного цвета. — Это «феликс фелицис», зелье удачи если по-простому. Тут минут на пять всего, плюс минут пятнадцать пограничного состояния.

— Дорогая вещь, — пробормотал я, вспомнив сцену из фильма.

— Цена данного зелья измеряется не деньгами, — маг покривился. — Не велика плата за то, чтобы это все, наконец, закончилось… Кто же знал, что со старыми семьями столько мороки?

— С какими семьями? — не понял я.

— Не еб… кхм… меня в мозг, — поперхнувшись, невнятно пробормотал юрист, но нашел в себе силы и произнес уже четко: — Вы неплохо ориентируетесь в мире маглов, но одного этого недостаточно, чтобы выдавать себя за маглорожденных. Уж не знаю, зачем вам всё это, не моё это дело.

Пожал плечами. Ну, а что тут скажешь? И молчать нельзя, вон как мужика плющит. В таком состоянии любая ересь логичной кажется. Эдак он сейчас додумается до того, что мы его…

— Передайте отцу, что я уже всё подготовил для правильного стирания памяти. Не надо меня как того оборотня… Очень вас прошу.

Ну вот, как я и предполагал. И как подсказывает мне чуйка, одного лишь моего согласия недостаточно. Еще подумает не бог весть что и авадой шмальнет или кинжалом пырнет.

— Вы так говорите, словно в первый раз так делаете, — натягиваю на физиономию выражение растерянности, сделав вид словно я случайно оговорился. — Ах, ну да, вы же не помните уже. Извините.

Мужчина дергается как от удара, но даже невооруженным взглядом видно, как его начинает отпускать. Он даже руку от саквояжа убрал. Даже знать не хочу, что у него там лежит и что он делать собирался.

— Тогда не будем затягивать, — повеселев, произнес мужчина и протянул руку. — Портал переместит нас к воротам школы. Готовы?

— Да!

— Портус.

<b>** Альбус Дамблдор **</b>

— Какой странный сон, — сладко зевнув, подумал директор и сел в кровати. Зевнув еще раз, и не обращая внимания на несуразности, как-то наличие ковра на полу или отсутствие жердочки с фениксом, он проследовал в ванную комнату, и совсем было собрался уже опустошить мочевой пузырь, когда протянутая рука не обнаружила одного очень привычного для директора органа. — Э… Не понял.