— Поверь, хватит твоего вида.
— А что с ним?
Эля молча показала на стену, там спроецировалось моё отражение. Я смотрел на побитого жизнью пожилого человека. Волосы, были сбиты в колтуны. Безобразная бесформенная борода и впалые выцветшие глаза. Да, с момента болезни Эли я про себя не вспоминал. Плохо ел и спал. А о том, как я выгляжу не думал вовсе.
Одежда моя была не лучше. Высокие ботинки, вымазанные жёлтой грязью новой Земли. Штаны, протертые по краям броненакладок, и старая драная майка. И в этом я хотел слиться с толпой счастливых и успешных людей…
Я привёл себя, как мог, в порядок. Обрил голову и придал бороде чёткую форму. Почистил обувь. Странно, но из моей одежды тут ничего не оказалось, хотя кое-что моё все-таки было. Эля одобрительно кивнула, увидев мой новый имидж. Мы вышли.
Мотолёт радостно пропиликал мне. Я уже и забыл его звуки. Последние полтора года ездить на нём мне не доводилось, только ревностно охранять друга от грабителей. Мой летун легко нас поднял и заскользил к выходу. Эля нежно прижалась ко мне, и я немного разомлел. В чувства меня вернул крик:
— Ты что, самый умный? Только Бог не ошибается.
Перед нами, прямо по центру выезда, стоял старый знакомый — человек непонятного пола и без определенного места жительства. Что он тут делал? Его слова вызвали во мне двоякие чувства. В первый раз я услышал в них подсказку. А была ли это подсказка, учитывая, чем всё кончилось? Я аккуратно его объехал и дал по газам.
— Миры погибнут, если всё хорошее уйдёт! — кричало мне вслед это существо. Готов поклясться, что, когда он пошёл, я снова услышал скрип его тележки. Хотя мы скрылись за поворотом и выехали на оживлённую улицу.
Мотолёт летел по одной из центральных магистралей. Движение тут было уже в три яруса. Три, мать его, яруса.
Это точно мой город? В моём мире машин было меньше. Вторым-то ярусом редко кто пользовался — в основном у нас в ходу только тяжёлая бронированная техника, а ей запрещали подниматься выше первого. А ещё на верхних уровнях удар лазером получали чаще, чем в наземном…
Мне было сложно маневрировать с непривычки, но скорость я старался держать. Ехать нам было недолго, через пару развилок я свернул в медленный поток, плавно переходящий в нижний уровень.
Мы оказались на улице с красивыми красно-фиолетовыми деревьями. Не то чтобы я не видел таких раньше. Но они были острижены в форме кубов, отчего смотрелись необычно и здорово гармонировали с четкими гранями домов, чьи глянцевые фасады блестели уловителями солнечной энергии. Я сбавил скорость, чтобы всё разглядеть.
Судя по информации, что передал мне городской сервер, это был квартал общего пользования. Тут были помещения разных контор, торговые площади и жилые этажи. Маршрутизатор вёл нас по выделенной полосе, сработало моё удостоверения контролёра. Элю это удивило, она тут редко бывала и то только на платформах общего доступа, а тут ее прокатили как вип-персону. Она постоянно вертела головой, и я слышал её тихие восхищённые возгласы.
Мы остановились у здания с небесно-голубыми фасадами. Один из них, выходящий на юг, был превращён в водопад. Вода срывалась с края крыши и широкой струёй падала в бассейн. Удивительно, но от её падения не было брызг, только мелкая взвесь распространялась по воздуху, неся с собой прохладу. Тут было многолюдно. Парковочный блок проглотил мой мотолёт, устраивая его где-то в недрах подземной парковки.
— Пойдём, нас ждут. Вход с той стороны здания.
Я удивился и уточнил, кто ждёт.
— После разговора с контролёрами мне прислали подтверждение нашей встречи.
— Не понял, когда ты успела договориться?
— Не я, это система контроля. Они передали запрос в центр профессора Никсона и информацию о нашей проблеме. На запрос СК нельзя ответить отказом, вот нас и позвали.
— Это у вас всегда так?
— Нет, Гек, это мой лайфхак. Контролёры фиксируют всё, что ты говоришь, и начинают проверять. Если ты подаёшь всё, как просьбу о помощи, то тебе помогают. Центр Никсона — закрытое заведение, можно месяцами ждать приглашение и не получить. А через СК тебя примут сразу.
— Занятно. Ты ещё про какие-то обязательства говорила. О чём это было?
— Я взяла на себя ответственность за твою адаптацию в нашем мире.
— Эля, эм… Прости, Нора, я сам за себя могу ответить.
— Конечно, но тогда ты будешь везде один ходить. Мне придётся заниматься другими обязанностями. Вообще-то, рабочий день.
«Рабочий день» — странное для меня понятие. В моём мире все дни были рабочими. Ты либо зарабатывал мани, либо стоял на охране жилых капсул. Последнее касалось всех жильцов, вне зависимости от возраста и пола. По этой причине мы с Элли редко были вместе.
Нора взяла меня за руку, в её взгляде промелькнула тень сомнения. Я огляделся. Люди у здания внимательно на нас смотрели. Я в ответ улыбнулся, приобнял свою спутницу, и мы пошли через толпу.
Что тут началось! Облако водяной взвеси оказалось считывающим полем. Меня сканировали, пытались подключиться к любой системе в организме. Начали срабатывать защитные протоколы. Даже моё железное плечо запищало. Нора поглядывала на меня искоса, а мне это веселило — я ещё не сталкивался с настолько грубой работой взломщиков.
Нас радостно встретили. Здесь это было нормой, а я не мог к этому привыкнуть. По привычке ждал за хорошим обращением нападения и, только глядя на Нору, я успокаивался.
Прежде чем профессор Никсон нас принял, мне оказали честь и провели экскурсию по центру. Я рассчитывал увидеть лаборатории или технические разработки, прототипы или макеты, на худой конец! Но вместо этого экскурсовод, очень красивая женщина, почти два часа заливалась соловьём, восхваляя профессора. Всё, что мне позволили рассмотреть — это старомодные плакаты с фотографиями и голограммы выступлений Никсона.
Я достаточно быстро составил психологический портрет человека, с которым предстояло общаться. Он был тщеславен, горделив. Признавать свои ошибки он не станет. Но надо отдать должное, идеи о том, как энергетические потоки влияют на людей и как это можно использовать на благо общества, меня впечатлили. Я ходил и гадал, знает ли этот Никсон, что он натворил? Умышленно он это сделал или нет? И что я могу сделать, чтобы спасти мой мир? Последнее меня особенно волновало, у меня вырисовывалась нерешаемая дилемма. Я должен помочь своим, но моя Эля тут. И терять её ещё раз я не собирался.
Красавица-экскурсовод поманила меня жестом:
— Пора, профессор нас уже ждёт.
Мы прошли через ряд пустых помещений и зашли в приёмную, где нас всё это время ждала Нора. Вид у неё был улыбчиво-бодрый, но я заметил, что она скучала, ожидая нас. К Никсону мы зашли втроём.
Его кабинет был как раз за стеной водопада. Снаружи вода ничего не позволяла рассмотреть, а из помещения улица отлично просматривалась. Моя печёнка тут же подсказала, кто пытался меня взломать.
Интерьер был под стать фасаду: ничего лишнего, но с изюминкой. Стены слегка поблёскивали и были отделаны под замшу. Пол напоминал газон с коротко подстриженной травой белого цвета. Напротив входа, как принято в госконторах, за огромным столом в форме треугольника Рело сидел щуплый седовласый мужчина, слишком вылизанный, на мой взгляд. На нём была рубаха в экостиле, широкая и простая, такая же белая, как всё в этом кабинете.
Нас жестом пригласили занять места за столом. Всё было дружелюбно, но очень странно для меня. Мы сидели каждый со своей стороны, между нами было метра по три. Собеседников я слышал хорошо, а вот следить за их мимикой было крайне сложно, и поэтому мне пришлось воспользоваться встроенным зумом. Хорошо что, я проапгрейдил свои рабочие импланты. Это, конечно, незаконно, но уже не раз спасало мне жизнь.
Разговор шёл неспешно и в основном «о погоде». Это начало меня раздражать. Но перехватить инициативу мне не дали. В кабинет вошла помощница с подносом. Красавица, неизменно всем улыбаясь, подошла к одной из вершин треугольного стола и шестом переставила чашки с чем-то дымящимся на край, откуда они раскатились сами к каждому из нас. Это произвело впечатление на нас с Норой. Её глаза загорелись, щёчки раскраснелись и она буквально рассыпалась словами восхищения. Я же сдержанно улыбнулся, взял круглую чашку и провел по её дну рукой, а потом — по сферической столешнице. Они были идеально гладкие.
