Вытянув надо мной светящиеся руки, он быстро провел обследование моего состояния.

— Что со мной произошло, доктор? — задал я вопрос Медику. — Я опять потерял сознание?

— Нет, молодой человек, — нашел в себе силы печально улыбнуться Виноградов, — вас намеренно лишил сознания товарищ Петров. А то бы вы здесь такого натворили… Чуть нашу амбулаторию по камешку не разнесли. Хотя это помещение защищено от Магии, как никакое другое! Когда стены Потешного дворца заходили ходуном, я уже, грешным делом, подумал, что это очередная диверсия…

— Я не хотел… чтобы так… — Оправдываться смысла не было, но попытаться объясниться, не помешало бы.

— Я знаю, — кивнул академик, — Петр Петрович поставил меня в известность о вашем, так сказать, «состоянии». А вы, оказывается, очень опасный молодой человек, — неожиданно широко улыбнувшись, подначил меня Целитель, закончив осмотр.

Его руки погасли, и он, сгорбившись, засунул ладони в карманы своего халата. И я понял, коснувшись сознания академика, что жизнь все равно продолжается, несмотря на выпадающие на нашу долю тяжелые испытания.

— А с вами, на данный момент, все в порядке, юноша, — продолжил Виноградов. — Вы в отличной физической форме. Можно даже сказать — в абсолютной. Я еще в жизни не встречал настолько здоровый организм, — признался он. — Есть, правда, небольшие проблемы с головным мозгом — повреждены некоторые нейронные связи. Мне сообщили, что это последствия травмы, нанесенной вражеским Мозголомом. Но они у вас мощно регенерируют! Можно сказать, прямо-таки на глазах! Хотя, есть авторитетное мнение, чересчур распространенное среди моих коллег, что нервные клетки не восстанавливаются даже с помощью Силового Воздействия. Но мне думается, что это, скорее, миф. Нервная система вообще очень пластична, — пустился в пространные объяснения академик, видимо оседлав любимый конек. — В нашем мозге постоянно образуются новые нервные клетки: у человека — по семь сотен каждый день! Но так происходит не повсеместно в мозгу, а только в нескольких особых областях — нейрогенных нишах… Но вам, наверное, это не интересно, осекся он, встретившись со мной взглядом.

— Очень интересно, Владимир Никитич! — произнес я, усаживаясь на кровати и приваливаясь спиной к холодной металлической спинке. Я, неуклюже повернулся, дернув рукой, в которую была вставлена капельница.

— Осторожно! Штатив уроните! — заметив «непорядок», пискнула Аннушка, кидаясь к пошатнувшемуся инструменту. — Фух! Поймала! — выдохнула она, не позволив штативу свалиться.

— Извините… — смущенно произнес я, пока она поправляла воткнутую в вену иголку.

— А откуда вы знаете мое имя? — спросил академик, пристально вглядываясь в мое лицо.

— И мое, кстати тоже? — ввинтила свои пять копеек медичка.

— Я вам не представлялся, а ранее мы не встречались, — добавил Виноградов.

«Вот же, какой внимательный академик!» — мысленно чертыхнулся я и продолжил уже вслух:

— Мне о вас много рассказывал главный врач нашего военного госпиталя в Марьиной роще — товарищ Рыжов. Знаете такого?

— Лазарь Елизарович? — уточнил академик, но ждать моего ответа не стал:

— Как же — как же, — натуральнейшим образом знаком с этим достойнейшим представителем нашей профессии Медиков-Силовиков!

— Он вам привет передавал, Владимир Никитич! — произнес я. — И вам, Анечка, тоже!

— Да, жаль, что редко встречаемся, — с тоской в голосе произнес академик, — очень много вопросов которые хотелось бы обсудить… Да и просто вспомнить былое…

Я хотел было встать на ноги, но заглянув под простынку понял, что пока полежу в кровати — под простыней на мне ничего не было, даже трусов.

— Спасибо вам огромное, товарищ Виноградов! — протянул я Целителю руку, продолжая сидеть на кровати.

Виноградов протянул мне свою крепкую ладонь, которую я пожал с чувством огромной благодарности. Не знаю почему, но очень уж импонировал мне этот пожилой академик, хоть я и не был с ним знаком. Но вот присутствовало во мне какое-то дружеское восприятие к этому весьма выдающемуся человеку.

Неожиданно меня разко «накрыло», точь-в-точь, как в тот момент, когда я вытаскивал с того света старого князя Райнгольда. Мои Энергетические Каналы, которые престарелый Мозголом называл, не иначе, как Меридианами, внезапно переполнились такой прорвой Энергии, как Магического толка — Маной, так и Живительного наполнения — Праной, которая полноводной рекой устремилась в мою правую руку, продолжающую крепко сжимать ладонь Владимира Никитича.

Глаза Целителя широко распахнулись, когда мои Меридианы натурально «переплелись» с его Энергетическими Каналами, образовав единую «сеть» в которую и хлынул этот Чудотворный поток.

— Что это⁈ — недоумевающее воскликнул Медик, попытавшись выдернуть ладонь из моей руки.

Но не тут-то было — наши руки словно бы срослись, причем намертво! Такой вот «гусь-гусь, приклеюсь, как возьмусь». Дернувшись несколько раз, академик Виноградов застыл соляным столбом, не пытаясь больше выдернуть ладонь.

Я чувствовал, как поток двойственной Силы перетекает в истощенный организм Целителя. Ведь, спасая людей, высвобожденных из-под завалов Арсенала, он потратился практически в ноль, истощив не только свой Магический Резерв, но и основательно подорвав собственное здоровье. Сейчас ему самому бы не помешало посетить Целителя. Иначе с таким перенапряжением он и сам долго не протянет!

Я видел, как стремительно исчезает синева вокруг его глаз, залечиваются лопнувшие сосудики белков, подтягивается кожа лица, и сдуваются мешки под глазами. А когда землистая бледность кожных покровов сменилась здоровым румянцем, я почувствовал, что Поток Сил иссякает.

После этой неожиданной «встряски» академик даже помолодел, сбросив с плеч, словно не один десяток лет. Ссутуленные плечи развернулись, а острые ухоженные усы воинственно встопорщились. Когда Энергия окончательно прекратила поступать, я сумел разжать сведенную судорогой руку и отпустить ладонь Владимира Никитича.

Неожиданно входная дверь резко распахнулась и в мою палату ворвался взъерошенный Головин и полковник Легион.

— Ну, на секунду его нельзя оставить, чтобы чего-нибудь не приключилось! — выругался товарищ оснаб, бешено вращая глазами. — Что тут произошло?

— Я вообще не понимаю, как такое возможно? — обескуражено прошептал Владимир Никитич, пожирая меня глазами. — Это настоящее Чудо, товарищи! — взволнованно воскликнул он. — На моих глазах случилось невозможное! Прямое переливание Праны, без каких-либо Маготехнических приспособлений! Вы понимаете! Это же настоящее открытие! Перекачка Живительной энергии без Пранотрансфузера! Мне никто не поверит… Это мистика какая-то… — потеряно бормотал Владимир Никитич. — Коллеги меня на смех поднимут…

— Фух! — Облегченно выдохнул Александр Дмитриевич. — Вон, вы о чем? А я-то подумал, что опять Мамонт Кремль тряхнуть решил! — И товарищ оснаб расплылся в счастливой улыбке. — А насчет насмешек, Владимир Никитич, я вам так скажу — есть у меня еще один свидетель, испытавший на себе прямое переливание Праны. Только он, в отличие от вас, к тому моменту уже был мертв! Путь, недолго, но мертв!

— И кто же это? — нервно дернув щекой, уточнил Виноградов.

— Не знаю, знакомы ли вы с профессором Райнгольдом, — ответил Головин, — или с его работами, но личность в Императорской Академии Магических Наук была весьма известная…

— Профессор Райнгольд? — Брови академика едва ли не взлетели к потолку. — Вячеслав Вячеславович? Один из самых могучих Мозгокрутов Российской Империи?

— Именно! — произнес товарищ оснаб.

— Мы были представлены друг другу… А он что, еще жив? — не поверил Виноградов. — Ему же под сотню должно быть?

— Благодаря нашему пареньку — да, жив! — Кивнул Александр Дмитриевич. — Но, в то же время, благодаря именно ему, он чуть и не отошел в мир иной, — криво усмехнувшись, тут же добавил товарищ оснаб.

— Понимаю… — Вспомнив, что с ним только что произошло, кивнул Владимир Никитич.