Вернулся я домой в приподнятом настроении, включил телевизор, а там экстренный выпуск новостей – теракт в «Охотном ряду», лифты, на которых мы катались еще пару часов назад, сорвало, игровые автоматы, на которых мы играли, оказались просто смяты, Лужков трындел про очевидный чеченский след, а Гэбуха взялась за расследование. Это был первый теракт перед серией взрывов домов в России, вошедшей в историю как «черный сентябрь 1999».
Не успел я настроиться на учебу, как случились очередные трагические события одно за другим:
4 сентября 1999 взорвался пятиэтажный дом в Буйнакске, 64 человека погибло.
После чего 9 сентября взлетела на воздух девятиэтажка на улице Гурьянова, 106 человек лишились жизни.
13 сентября последовал взрыв на Каширском шоссе, отправив 124 человека на тот свет, среди которых наша студентка, поступившая вместе с нами и проучившаяся чуть больше недели. В здании МГУ некролог, большая трехлитровая банка с цветами, слезы, горе.
19 сентября – Волгодонск, взрыв, унесший 19 жизней.
22 сентября – Рязань, то ли сахар, то ли гексоген, жители дома отделались испугом.
В таком ужасе было страшно засыпать вечером, каждый шорох вызывал дикую тревогу и учащенное сердцебиение, а утром мы нарадоваться не могли, что проснулись живыми. В нашем подъезде организовали дежурства, надеясь, что принятые меры нас защитят. Паника чувствовалась на улицах, любое лицо «кавказской национальности», а также женщины в платках и длинных юбках вызывали подозрение. Разумеется, хорошей учебе такая атмосфера не способствовала, напряжение росло, было просто страшно жить. В сухом остатке – независимое расследование не было проведено, парламентская комиссия так и не была создана, экспертизу проводило ФСБ, а паренек, который зафиксировал гексоген в мешках с сахаром в Рязани вообще на пресс-конференции через два года, сообщил, что не было у него газоанализатора. Все напрочь засекретили, адвокат Астахов, который «защищал» жителей в Рязани, уговаривал их не судиться с ФСБ. Работу выполнил на отлично, получив очередное повышение и теплое место омбудсмена по правам ребенка. Удивительным образом взрывы прекратились, как рейтинг Путина поднялся с 31 до 80%, что гарантированно давало ему возможность въехать в Кремль.
Дальше – хуже. В 2000 году был взрыв в переходе на Пушкинской площади, 2001 – взрыв на «Белорусской», потом Астрахань, Каспийск, Владикавказ, снова Москва, да не один раз. А 23 октября 2002 года случился «Норд-Ост».
Наверное, этот день я не забуду никогда, потому что мне позвонил один друг, мой тезка, который занимался профессионально хореографией и сказал, мол, есть возможность сходить либо на «Норд-Ост», что на Дубровке, либо на американский мюзикл «42 улица», что показывали в МДМ. Я подумал-подумал и ответил, что «Норд-Ост» очень привлекателен, но ехать не очень удобно. А это среда это была, у меня возникли дела в районе Фрунзенской, поэтому выбор МДМ казался более разумным. Мы договорились с ним встретиться без четверти семь около входа. Когда я подошел к зданию, все напрочь было перекрыто, в толпе прошел слух, что ждут Ельцина с Наиной. На улице было прохладно, лупил снег с дождем, мы стояли и мерзли, ожидая пока туша президента-пенсионера не доедет с мигалками, чтобы пройти в зал. Потом уж должны были заходить мы, обычные смертные! Только ленивый не покрывал всю эту унизительную ситуацию пятнадцатиэтажным матом, а мне подумалось, что лучше бы я согласился пойти на «Норд-Ост», там казалось поспокойнее.
Я наконец-то отыскал своего приятеля, мы вошли в зал и расположились на своих местах. «На сегодняшнем представлении присутствует первый президент Российской Федерации Борис Николаевич Ельцин» - торжественно объявил голос через громкую связь. Почти весь зрительный зал, аплодируя встал, а я продолжал демонстративно сидеть, активно ставя анлайк жестом в виде большого пальца вниз, приправляя все это негромким звуком «Фууу!», дабы не навлечь на себя внимание ФСО. «Какое ж вы все-таки необучаемое быдло!» - думал я, - «вас всех только что унизительно держали на холоде из-за этого алкаша, а вы радуетесь и приветствуете его, как родного».
В общем мюзикл начался, все роли исполняли иностранные артисты с Бродвея на английском языке. Для непонимающих английский были предоставлены наушники с устройством, через которое шел синхронный перевод. Ельцин и вся его свита, владеющая только русским и то со словарем, разумеется, смотрели это шоу с переводом, что не добавляло очков в их коллективный IQ. Зрелищный спектакль завершился небольшим джемом, который устроил оркестр. К оркестровой яме подошли Борис Краснов – постановщик-декоратор российской версии, Лариса Долина, Александра Пахмутова со своим Николаем Добронравовым. Даже мне дали возможность продирижировать оркестром, всем было радостно и кайфово.
Все эти персонажи затем отправились за кулисы выпить с Ельциным, продолжая нализывать зад президенту-пенсионеру с причмокиванием! Продолжили они этот беззастенчивый лизинг и Путину. Одесситка Долина стала уверенным голосом Z-операции против Украины, Пахмутова, присягнувшая всем генеральным секретарям СССР и президентам России, лобызала все 23 года Путина так, что ему самому порой неудобно было перед людьми. Очередной юбилей композиторши сопровождается одной и той же песней: «Ой, ВладимВладимирыч, ой, как приятно, спасибо, счастья вам, крепкого здоровья, спасибо за награду, это большая честь, и давайте чайку попьем, и хуе-мое!» За 93 года Александра Николаевна оставила глубокий отпечаток нежных композиторских губ на всех государственных жопах от Сталина до Путина. Не уверен, что Добронравову на правах супруга хоть что-то перепало, его уже не спросить, так как первый, что называется, пошел.
Мне непонятно только одно – ну она же пришла домой в тот день, скорее всего включила телевизор и увидела ужас, творящийся в «Норд-Осте», который случился по вине Путина и его игр в войну в Чечне, неужели ничего не щелкнуло в сердце, не оборвалось в душе? А Лариса Долина, неужели не связала политику президента и тот теракт? Неужели настолько деньги не пахнут? Они же сами в тот день рисковали быть захваченными прямо на шоу «42 улица», тем более что путь террористов начался у Лужников и пролегал через МДМ, который рассматривался в качестве одной их площадок нападения.
Вы только вдумайтесь, красный Ford Transit, синий Volkswagen Caravelle и белый Dodge Ram 250 с головорезами и оружием неслись по вечерней Москве мимо нас, когда мы в компании с Ельциным смотрели мюзикл. Почему не заехали, тем более что им было очень по пути? Наверное, их кураторы из ФСБ предупредили, что лучше взять «Норд-Ост», там Ельцина и прочей вип-компании точно не будет.
Начались тягомотные и трагичные 56 часов, закончившиеся применением неизвестного газа и уходом из жизни 130 человек. Отлично сработало НТВ и Эхо Москвы, они выводили заложников в эфир, пытались их успокоить, показали штурм здания утром в субботу не в прямом эфире, в чем потом их обвиняли, а в момент, когда бездыханных людей выносили и складывали на крыльце ДК. Наверное, террористы уже к тому времени уже не смотрели телевизор, а были заняты позированием для фотосессии напрочь убитыми, но с бутылкой коньяка в руке, элегантно срежиссированной ФСБ. Отлично и профессионально сработали корреспонденты «Намедни», оперативно сумев подвести итоги операции «по спасению». За это Путин накидал хуев в тележку гендиректору НТВ Борису Йордану, обвинив во всех смертных грехах, припомнив американское гражданство медиаменеджеру и уволив его с телеканала.
Каждый год 23 октября я отмечаю, как второй день своего рождения. Смерть тогда по касательной прошла около меня, промчалась мимо по Комсомольскому проспекту в сторону Дубровки. Уже тогда стало кристально ясно, что Путин со своей дороги никуда не свернет, невзирая на человеческие потери. Решение уехать из этого токсичного имперского и опасного для жизни болота тогда было принято окончательно и бесповоротно.
В контексте этих раздумий мне приснился Дон Кадыров, который пришел по вызову в мой кабинет кандидата в президенты в Кремле. Я помню проходящий через весь сон животный страх от одного его взгляда, вон он сидит передо мной, еще не начал говорить, а очко уже сжалось.
