Я заскулил и выругался; ударил кулаком стену и вышел на лестничную площадку.

Стук в дверь для моих соседей ничего не значит, они на него никак не реагируют. Легкий клубняк играет очень громко. Вы что целый стадион хотите раскачать?

Пляжная беззаботность… Не будь я в таком плохом настроении изначально и был бы где ни будь на теплом пляже я бы кайфанул… Мелкий рассыпчатый песок под ногами, сухой и теплый, он просыпается между пальцами.

Уебки, ну почему в жилом доме и почему сегодня?!

Ну, вот… я ворчу.

Я клялся себе, что не буду работать с утра до вечера. Я клялся, что не буду ворчливой субстанцией, что буду радоваться каждый раз заслышав музыку какой бы она не была. Плевать на вкусы, плевать на высоту чувств и мыслей, это «музыка», если не кто то другой то я ее так назвал…

А теперь я ворчу потому что чувствую ту же бессмысленную пустую усталость что и все остальные.

… Боже, как низко я пал.

Я выхожу в зимнюю Сэбэр-Хотынскую ночь. Мне плевать на все, даже на усталость и испорченное настроение… Я уволюсь, наверное. Завтра не пойду на работу; я больше чем другие люди, если моих коллег можно назвать людьми, я больше чем они могут понять. Мои поступки прямо пропорциональны…

Изо рта выходит пар, я надеваю капюшон пуховика.

Почему в этом городе так холодно?

Я не про минусовую температуру; не про субъективное ощущение, которое выражается в моей враждебности и безразличии к его жителям и домам, я о точке. Каждый раз, когда я пересекаю черту города меня поражает холод. У Сэбэр-Хотына недостаточно плохих воспоминаний для меня, чтобы я его боялся, в нем недостаточно врагов… Как укол ледяной булавки, в самый центр нерва…

Я поскользнулся на льду и упал на металлическую трубу ограждающую тротуар от участка на котором принято сажать деревья, красивые благоухающие цветы и выгуливать собак, чтобы они могли посрать и поссать. Я упал с той стороны и кажется чувствовал запах дерьма не далеко от себя. Свежего дерьма.

Я почувствовал себя жалким, Я ЖАЛОК!

Я не против быть жалким, если я жалок по своей сути, но я не хочу выглядеть жалким потому что отрицаю личную беспомощность выдумками. А порой мне казалось, что мои выдумки (то что я пишу) как раз были направленны в другую сторону от правды, от истинны, я как будто намеренно себя ослеплял, но ничего не мог с собой поделать.

… Я держал путь в продуктовую сторону нашего мира, потому что у меня стресс и мне хотелось есть.

ЛЮБИМОЕ ЗДАНИЕ В ГОРОДЕ

… Я задернул шторы в комнате, чтобы не беспокоили Сэбэр-Хотынские бомжи. Они недавно обзавелись скалолазным оборудованием (никто не знает где они его раздобыли) и теперь спускаются с крыш многоэтажек, чтобы стучаться в окна и просить у жильцом мелочи.

Мозг этой ночью чересчур интенсивно работал, не хотел отключатся. Я толком не чувствую, что спал, скорее без конца думал, а потом прозвенел будильник. Даже после него я не переставал думать, постель вся мокрая. Я открываю глаза: меня встречает сырая мгла и мне становится немного страшно. Кто обитает во мгле?..

— Не найдется мелочи? — спрашивает меня тьма.

Я задернул шторы, но забыл закрыть окно.

* * *

Мой аскетизм никогда не был личным выбором. Это ситуационная необходимость. У меня нет средств, чтобы позволить себе то что я хочу в материальном плане. Само собой вещи не обогатят мой духовный мир, однако настроение поднять смогут…

Покинув стены Института в котором я работаю, я заметил, что моя тень куда-то пропала. Я ее больше не отбрасываю. Солнце светит с Востока, а на асфальте ничего. Лучи разбиваются об него, а не об меня.

— Ебать, — говорю я про себя.

Мне не хотелось этого признавать, но выбора не была. Я вампир. Тот охотник все таки не лгал говоря, что кровососами становятся попробовав кровь упыря на вкус… Теперь он придет за мной.

* * *

На дворе декабрь месяц, уже ночь хотя еще день. Я сел на деревянную лавочку с которой открывался вид на мое любимое здание в городе, которое состояло из светопрозрачных конструкций и навесных фасадных стен… Место покоя и удовлетворения.

До сих пор мне доподлинно неизвестно что из себя представляет данное сооружение. Офисный центр? Магазин? В онлайн картах оно не как не отмечено, пустой квадрат… Мои знакомые говорят по разному. Кто то утверждает что это автосалон и он недавно заезжал в него помыть свой автомобиль; а моя бывшая девушка говорила, что там ей сделали накладные ногти, то есть по ее мнению это здание хороший косметический салон.

Мне до сих пор не удавалось узнать чем для меня является данное сооружения, помимо воплощения гения архитектора. Меня гложет вопрос: что мне предложат когда я войду внутрь?.. Не хотите приобрести новый автомобиль? Желаете маникюр? Может быть выщипывание бровей?

В субботу и воскресенье здание не функционировало. По будням я освобождался с работы в 17:30, как раз к этому времени здание закрывалось. Не смотря на это свет внутри продолжал оставаться включённым. Через прозрачные стены не было видно ни одного человека.

Сегодня я (в виду определенных обстоятельств) освободился с работы пораньше и впервые заметил внутри светопрозрачного здания человека… Я хрустел читосам на лавочке в сквере напротив, а сутулая девушка заполняла какой-то журнал шариковой ручкой за стойкой перед входом. На ней была теплая верхняя одежда, а значит она собиралась уходить… Это был мой шанс, другого могло не представится.

Я закинул горсть чипсов себе в рот, свернул пачку с остатками и положил в рюкзак; быстрым шагом я направился к прозрачному зданию… Я подошел к стеклянной двери, взялся за металлическую ручку в которой увидел свое искаженное отражение, потянул и вошел внутрь.

— Мы закрыты, — сказала девушка не поднимая на меня взгляд.

— Я хотел бы только спросить прежде чем вы уйдете: что это за место и чем вы тут занимаетесь?

Девушка вздохнула.

— Это центр по оказанию…

Она резко прервалась, подняла голову от журнала и стала принюхиваться. Положив шариковую ручку она вышла из за стойки, принюхиваясь стала идти в мою сторону. Она обнюхала меня с головы до ног.

— Что вы делаете? — спросил я.

От нее пахло мандаринами и использованным фейерверком: рождественская туалетная вода. Под новый год ей все брызгаются, когда едешь в автобусе или в маршрутке невозможно дышать. Дешёвая и противная, в сочетании с потом блювотная.

Я думаю логично складывать впечатления о человеке только по тому какой от него исходит запах.

Не нравится запах значит и человек не должен нравится. Обоняние один из органов чувств. Предназначенный для выживания. Дурной запах извещал предков об опасности. От больных непременно неприятно пахло. От них можно было заразится и умереть. Запах говорил, что приближаться к ним не стоит.

Этот принцип никуда не делся. Он не умер. По крайней мере для меня.

Человек может выглядеть с иголочки, красиво говорить. Но это маскировка которая скрывает его истинную натуру от других твоих органов чувств.

Девушка зашла за спину, стала нюхать рюкзак; не церемонясь она взялась за замок и потянула, молния на рюкзаке стала расходится.

— Что вы… — снова сказал я, но ничего не предпринял, чтобы ее остановить.

Открыв рюкзак она достала из него пачку чипсов. Развернув пачку она вынула из нее одну палочку и положила себе в рот… Задумчиво смотря куда то вверх сутулая принялась внимательно жевать, как будто стараясь уловить характерную нотку каждого красителя и консерванта из которых состояла эта кукурузная палочка.

Она плюнула оранжевой слюной на пол стоя ко мне спиной, смяла пачку в которой еще были чипсы двумя руками и выбросила в урну не смотря в ее сторону.

Сутулая девушка обернулась, ее взгляд был угрожающем.