– Дядюшка! – воскликнула она. – Я вас не понимаю. Не вы ли некогда учили меня не придавать большого значения титулам. Какое мне дело до происхождения Сержа? Он необыкновенный и замечательный человек, вы только что сами об этом сказали, так почему я должна от него отказаться?

– Вы это серьезно? – удивился Хорхе.

– Более чем! – вздохнула Флоранс. – Вы вот просите его прогнать, а я на колени готова встать, чтобы он остался!

Хорхе застыл, не зная, что ответить.

– Лучше бы помогли!

Глаза ее повлажнели.

– Я не Господь! – вздохнул Хорхе. – К тому же вмешиваться в ссоры влюбленных…

– Неправда! – воскликнула Флоранс. – Вы можете!

– Тогда у меня к вам вопрос, – сказал канцлер. – На что вы готовы ради Сержа?

– На все! – решительно ответила Флоранс.

– Ладно, – сказал Хорхе. – Помогу. Но вы должны меня слушаться.

– Обещаю! – заверила Флоранс. – С чего начнем?

– Для начала обзаведитесь терпением. Поверьте человеку, который прожил с одной-единственной женщиной тридцать радостных лет. Терпение – это главное условие счастливой любви…

– Здравствуйте, Ваше Императорское Высочество!

Сергей замер у порога, сжимая в руках шляпу. Ему не ответили. Флоранс стояла у окна, повернувшись к нему спиной, и не отреагировала на его приветствие.

– Я пришел затем, чтобы принести извинения, – продолжил Сергей, кашлянув. – Вчера я был груб и оскорбил вас. Простите меня.

Она не ответила. Сергей подумал и встал на колени. Склонив голову, он уставился в пол и застыл так, шумно вздыхая. Шляпу он положил перед собой тульей вниз, словно нищий, просящий подаяние. «Накричит и прогонит? – размышлял он. – Или просто не ответит? Долго стоять не буду! Я обещал Хорхе извиниться, и обещание выполнил. Ладно! Досчитаю до десяти и уйду. Раз…»

Легкие шажки прошелестели по полу, и маленькая ручка вплелась в его волосы. То ли с целью приласкать, то ли для того, чтобы за них подергать.

– Думаешь, мне нравится видеть тебя на коленях? – прошипели сверху. – Если бы ты коленопреклоненно умолял меня о любви, я бы радовалась. А так… Встань!

Он подчинился. Она смотрела на него снизу вверх, но казалось, что наоборот.

– Хочешь прощения – заслужи!

– Как? – спросил он.

– Поставь спектакль! Молчи! – вскинула она руку, видя, что он пытается возразить. – Я отказываюсь от роли Джульетты. Но и ты не будешь Ромео. Не хочу, чтобы ты объяснялся в любви другой женщина, пусть даже понарошку.

– Согласен! – сказал Сергей.

– Мы будем встречаться только на общих репетициях. Ты лишаешься права звать меня по имени.

– Принимаю.

– Если королю и двору спектакль понравится, ты будешь прощен.

«Счастье-то какое!» – подумал Сергей, но поклонился.

– Более того, я тебя щедро награжу.

«Засунь свою награду, знаешь, куда?» – хотел сказать Сергей, но благоразумно промолчал.

– Иди! – велела она.

Сергей поклонился и пошел к выходу. Если бы в этот момент он обернулся, то поразился бы. Флоранс довольно улыбалась.

Перед премьерой Сергей почти не спал. Постановка, вначале воспринятая им как забава, незаметно стала для него важным и глубоко личным делом. Он проводил репетиции, обучал актеров, заказывал декорации и костюмы, следил за изготовлением сцены и занавеса – словом, крутился, как вьюн на сковородке. Хорхе временно освободил его от службы, и Сергей с утра до глубокой ночи носился как угорелый: просил, умолял, приказывал, льстил и хмурил брови. Самодеятельная труппа, заразившись его запалом, работала самозабвенно, не щадя себя.

Первоначальное мнение Сергея о кружке принцессы оказалось ошибочным. Среди ее пажей и фрейлин не оказалось детей высшей знати. Поначалу Сергей удивился, но потом сообразил. Наследник и Флоранс не учились в университете, но образование они получили блестящее – Хорхе постарался. Принцу и принцессе хотелось видеть в своем окружении равных по интеллекту людей. Среди высшей знати таковых не было. Их отпрыски не отягощали себя учебой. Зачем, если и без того богат с рождения? А вот неродовитые и небогатые дворяне своих детей учили. Канцлер брал образованных на службу, это открывало перспективы. Сергей подивился такому изящному ходу Хорхе. Он сформировал двор будущего императора, формально в этом не участвуя. Наследник станет опираться на молодую, образованную поросль, восприимчивую к прогрессу, и тогда старой знати придет конец. Не потому ли она так злобствует?

Пажи и фрейлины принца Сергею нравились. Они понимали его и беспрекословно слушались. Не потому, что к графу благоволил наследник. Они тянулись к человеку, каких прежде не видели: умному, знающему и веселому. Фрейлинам Сергей нравился и как мужчина. Они наперебой строили ему глазки и пытались флиртовать – в отсутствие Флоранс. При ней фрейлины вели себя паиньками.

Смена исполнителей прошла легко: Серж и Флоранс поменялись ролями с наследником и его подружкой. Выяснилось, что монологи юных влюбленных Эдуард и Джанет знают, более того – мечтают их сыграть. Принц и фрейлина взялись за дело с энтузиазмом, и стало ясно: Ромео и Джульетта в спектакле есть.

С Эдуардом у Сергея складывалось. Он убедился, что под маской принца скрывается застенчивый и умный мальчик, обожающий старшую сестру и отдающий ей первенство в силу превосходства ума, а не возраста. Сергея наследник тоже признал, внимал каждому его слову и во всем подражал. Джанет, видя это, даже ревновала.

В роль Тибальта Сергей вжился легко, а вот Флоранс – Кормилица удивила всех. Выросшая во дворце, она играла простолюдинку так весело и смачно, что труппа укатывалась со смеху. Оказалось, Флоранс вспомнила свою няньку – такую же веселую и острую на язык – и скопировала образ. Даже вечное упрямство принцессы, имевшей особое мнение по любому вопросу, не мешало делу. Все шло наилучшим образом, но Сергея тряс мандраж. На репетициях у них получается, а как выйдет перед публикой?

Волновались и другие артисты. В решающий день они выглядели бледными. Сергей, подумав, попросил подать вина и велел каждому немного выпить.

– Все будет хорошо! – сказал ободряюще. – Вы красивые, умные и очень талантливые. Мы заставим их плакать и смеяться по нашему желанию. Вот увидите.

«Детский сад», как мысленно называл Сергей свою команду, повеселел и заулыбался.

– Спасибо! – шепнула ему Флоранс. – Завидую тебе: совсем не волнуешься!

Он поманил ее и склонился к ушку.

– На самом деле я трясусь, – шепнул в свою очередь, – но они не должны об этом знать.

Он заговорщицки подмигнул. Она заулыбалась и благодарно пожала ему руку.

Слух о том, что дети короля готовят необыкновенное представление, разошелся по Киенне. Увидеть диковину пожелали многие. Правдами и неправдами знать пробиралась в зал. Когда Сергей глянул сквозь дырочку в занавесе, ему стало плохо. Зал оккупировала толпа, занявшая места не только у стен, но и вплотную подступившая к стульям для почетных гостей – тех, кого пригласил сам император. Среди последних Сергей разглядел много знакомых лиц. Заговорщики были представлены практически полным составом. «Надеть бы им наручники после спектакля!» – помечтал Сергей и скользнул взором по первому ряду. Там разместились самые доверенные – министры, сановники, лорд-канцлер… Свободным оставалось только кресло императора.

Его Императорское Величество Бодуэн Второй появился, когда зал изошел от нетерпения. Тяжело опираясь на трость и подволакивая левую ногу, монарх вошел в широко распахнутые двери, и вельможи дружно встали. Вернее, как заметил Сергей, вскочили, как солдатики. Даже сейчас, постаревший и больной, Бодуэн вызывал у них страх. Император махнул рукой, призывая садиться, и проковылял к своему креслу. Сергей поразился тому, как изуродовала Бодуэна болезнь. Оплывшая фигура, обрюзгшее лицо с серой кожей. Живыми на нем были только глаза: внимательные и острые.

Император сел и сделал знак церемониймейстеру. Тот, зная, что Сергей наблюдает, махнул белым платком. По знаку Сергея слуги потащили в стороны занавес. На пустой сцене остался он один. Под ложечкой неприятно заныло.