— Эмма, ты меня с ума сведёшь, тише, моя хорошая, здесь слишком много лишнего внимания, — на его губах лёгкая улыбка, но голос слышится немного хриплым. Алекс старается незаметно сглотнуть и вопреки собственным словам чуть сильнее притягивает меня к себе. — Не представляешь, как я соскучился…

Моё платье снова с приоткрытой спиной и подушечка его большого пальца путешествует вдоль кромки платья, касаясь обнажённой кожи.

— Как… — прочищаю пересохшее горло. — Кхм… как прошла встреча с нидарийскими купцами?

— Весь запас шин выкуплен по нашей цене. И завтра они готовы забрать триста рулонов моавина со скидкой десять процентов, — губы растягиваются в довольной, но немного коварной улыбке, а в глазах проскальзывает демонический огонёк.

Смотрю на него с недоумением, потому что это звучит слишком невероятно.

— Как тебе это удалось? Я слышала, что два колеса всё же не выдержали…

— Давай я расскажу, как всё было.

Киваю.

— На следующий день после того, как мы установили колёса тем купцам, с которыми у тебя был договор, я отправил своих людей заменить колёса и на других каретах нидарийцев. В итоге более двадцати карет с "мягкими колёсами" всё это время возили нидарийцев по дорогам королевства. В том числе и тех купцов, которые не приехали к тебе на встречу. Ты знала, что в Нидарии существуют купеческие дома?

— Нет.

Я хотела найти больше информации о Нидарии, но добыла лишь географический справочник, книгу краткой истории и надарийский словарь. Остальные книги были на нидарйском языке. Расспросы дио Хэмиса особо не помогли, а больше обсуждать это было не с кем.

— Так вот, Эмма, каждый купеческий дом конкурирует с другими. Вместе с делегацией сюда приехали не просто представители купеческой гильдии, а главы этих домов. Я не сомневался, что некоторые шины “не доживут” до оговорённого срока. То, что купцы попытаются выжать максимальную скидку на редкий и ценный товар было ожидаемо.

— То есть ты уверен, что они специально повредили шины?

— Да, моя хорошая. Им же нужны "аргументы" для получения хорошей скидки. Но я договорился, что мои люди будут обслуживать кареты нидарицев. Раз я сам предложил эти новые колёса, то на мне ответственность за их безопасность. Мои люди ежедневно осматривали шины и присылали отчёты. Всё было прекрасно. А раз товар хорош, то почему бы не заставить их самих грызться за право приобрести его?

— Грызться?

— Ага. Неделю назад я отправил письма тем главам купеческих домов, которые не явились к тебе на встречу. Я рассказал, что мы готовы заключить долгосрочные контракты только с двумя из семнадцати купеческих домов Нидарии. Остальным в продажах будет отказано.

Музыка сменяется, но мы продолжаем кружить по паркету. Каждый раз, когда Алекс замечает, как какой-то излишне самоуверенный дио направляется в нашу сторону, он плавно перемещает нас в другую часть большого бального зала.

— На следующий день я принимал во Фрэй Дау восьмерых представителей купеческой гильдии. Они не спешили заключать контракты и пытались убедить меня, что без хорошей скидки товар невыгоден. Я ответил, что подумаю. Но на следующий день разослал письма с нашими условиями и остальным купцам. С этого момента стало уже не важно “доживут” ли колёса оставшуюся неделю. Все прекрасно понимали, что товар стоит своих денег. Последние дни, я специально тянул с выбором, чтобы поднять ставки. Сегодня утром два купеческих дома предложили не только выкупить всё, что есть по полной стоимости, но и согласились взять триста рулонов моавина с минимальной скидкой. Это было одно из моих условий. Правда, купцы попросили распространить эксклюзивные права выкупа и на ткань, пришлось пойти им навстречу. Ты не против?

— Эксклюзивных прав? Нет, разумеется, не против, — всё ещё пытаюсь переварить его слова, отчётливо понимая, что сама бы с этим не справилась. — Значит, ты теперь сможешь выплатить королевский налог?

Я предлагала Алексу половину от прибыли с продажи шин, но он согласился взять только сумму, недостающую для королевского налога. Остальное пойдёт на пополнение казны Эон Нидао...

— Уже выплатил, Эм. Так что я танцую с тобой на вполне законных основаниях. Разве что безбожно нарушаю этикет, не отпуская тебя уже четвёртый танец. Но сплетникам нечем будет попрекнуть нас, когда Его Величество подтвердит нашу помолвку…

Словно подслушав наш разговор, зал взрывается звуками фанфар, являя "дядюшку" в окружении свиты.

Король находит нас взглядом и едва заметно кивает. Приветственно склоняемся вместе со всеми, распрямляемся и идём в сторону трона.

Нас сопровождают язвительные шепотки, обсуждающие своевольное поведение Алекса и тихое хихиканье, в котором слышится предвкушение. Они не знают, из-за чего графу запретили танцевать со мной, но заранее уверены, что король будет недоволен. Ведь граф снова ослушался.

Гости бала традиционно не могут приблизиться к трону на расстоянии слышимости, только это не мешает им напрягать слух и сканировать происходящее внимательными взглядами.

В присутствии свиты король приветствует нас. Он объявляет о том, что граф Фрэй Дау не только прощён, но и заслужил его особое расположение, в связи с чем Его Величество официально благословляет брак графа Алексиона-Кэссима Фрэй Дау со своей племянницей, герцогиней Эммилиной Эон Нидао. Королевский секретарь торжественно передаёт нам свиток с золочёным гербовым тиснением. Где-то сбоку раздаются удивлённые вздохи.

Это даже не помолвка, это фактическое объявление нас супругами и признание за Алексом титула герцога Эон Нидао. Всё остальное, вроде венчания и празднования бракосочетания имеет значение для простых людей, но для лордов не более, чем дань традициям.

— Не желаете ли пройти на террасу с напитками… ваша светлость? — едва сдерживаю широкую улыбку, когда мы отходим от королевского трона под робкие первые поздравления.

— С радостью, ваша светлость, — совсем не сдерживает улыбку Алекс, чуть крепче сжимает мои пальцы и понижает голос: — А после этого, я бы предпочёл сбежать отсюда вместе с тобой. Хочу избавиться от назойливого внимания, — наклоняется совсем близко к уху: — и рассказать тебе, о чём думал каждую ночь последние две недели...

— Эммилина! — дорогу преграждает Алессинья, вынуждая нас остановиться.

— Лесси, мы несколько заняты в данный момент… — скалится Алекс.

— Придётся подождать, ваша светлость, — обращение к Алексу по титулу она произносит с лёгким шипением. — Дело в том, что мы с герцогиней заключали пари… и сегодня, как я понимаю, можем подвести итоги.

Ехидство Алессиньи можно резать ножом, как масло. Её тон мне совсем не нравится. Приподнимаю одну бровь, раздумывая, не развернуться ли в другую сторону. Ну не будет же она гоняться за нами по всему дворцу?

— Ненавижу это говорить! — прерывает мои мысли раздражённая брюнетка, при этом она поджимает губы и набирает в лёгкие побольше воздуха: — Признаю, Эммилина, ты снова победила. Наш мальчик твой. Вот, держи.

Хватает меня за ладонь и вкладывает в неё…

— Один салер?

— Ты сама назначала условие!

Алекс смотрит на блестящую монету в моей ладони с грустной улыбкой.

И это всё? Всё, во что они его оценили? Алессинья слегка задирает подбородок и с откровенным предвкушением ждёт реакции “нашего мальчика”.

— Значит, салер…

Бархатный смех голубоглазого демона заставляет лицо брюнетки растерянно вытянуться.

Алекс разворачивается и подхватывает меня, приподнимая над полом. Крепко прижимает, обдавая висок горячим дыханием:

— Ты моё спасение, Эм. Я бы свихнулся без тебя.

Эпилог. Её мечты

Два года спустя

Алексион-Кэ́ссим

Она спит. Прижимаюсь к ней, наслаждаясь тем, что могу себе это позволить… она моя... утыкаюсь носом в тёмную макушку и прикрываю глаза от удовольствия. Тело моментально реагирует.