— Итак, общий план — Кристи и Шерон, немного предварительных ласк сидя на кровати, минуты на две, а затем переходим в шестьдесят девять. Страстно, девочки, страстно, и ни в коем случае не спешите, я вас не тороплю, мне нужна качественная картинка. Стейси, начинай ласкать себя по моей команде и помни про гаджет, не надо постоянно держать смартфон в кадре, но несколько раз продемонстрировать необходимо. И не закрывай логотип пальцами, возьми по-другому, вот так, умница. Всё, начали!
Свет, камера, мотор, пошла музыка. Звук потом перезапишут, но режиссёр предпочитает и во время съёмок работать под музыку, ибо музыка придаёт девочкам нужный ритм. Ритм — вот что важно, как у лучших европейских мастеров, которых Рубинштейн почитал как учителей. Никуда не спешить, но и одновременно не тратить времени зря, так, чтобы зритель мог полностью погрузиться в происходящее, оценив всю красоту действа.
— Хорошо, хорошо, Стейси, самую малость быстрее, вот так, смартфон ниже, хорошо. Кристи, чуть добавь агрессии, легко укуси, а теперь нежнее, молодец.
Стейси охотно поменялась бы местами с Кристи, она уверена, что ей досталась самая сложная часть работы. Напарнице легко, лежи себе на Шерон да ласкай языком её узкую щёлку, а тут приходится одной рукой работать дилдом, а другой держать неудобный смартфон, якобы снимая саму себя на ручную камеру, при этом не забывая про оператора. Руби, чёрт его драл, сволочь такая, ещё и на продакт-плейсмент подписался, так что теперь уже и дрочить себя с рекламой приходится. Держать смартфон на виду камеры, но не слишком навязчиво, не закрывать логотип — ну как тут на работу настроиться? Хорошо ещё, смартфон демонстрирует показ мод, кучу дорогих шмоток, будет на что потратить гонорар… Что?! Какого чёрта, куда мода делась? Мать вашу, какое ещё экстренное сообщение?
Грохот разбитых автомобилей, выстрелы и крики на улице вмешиваются в съёмочный процесс самым грубым образом, нарушив идеально выстроенную сцену девичьей любви.
— Том, поц ты этакий, за что я тебе плачу, что за бардак?! — зло кричит режиссёр на охранника и, не дождавшись ответа, поворачивается к открытой стеклянной двери во двор, чтобы лицом к лицу встретиться с Томом, который, пошатываясь и оставляя за собой длинный след маленьких красных капель, неуверенно входит в дом. Входит и, словно не слыша истошного вопля Стейси, пытается указать рукой куда-то наружу, другой ладонью зажимая рану на шее, а затем нелепо рушится на персидский ковёр.
9. Приоритет
— Билл, ты глянь, вон там!
— Это ж надо! — офицер Колвин восхищённо свистит, повернувшись на зов напарника. — Откуда она взялась?
Вызванные на этот перекресток по какой-то истеричной тревоге, они ничего ещё толком не успевают понять и готовятся к самому худшему, но реальность сумела превзойти все их ожидания.
Дальше по улице горит трёхэтажный жилой дом, который никто не тушит, чуть правее поднимается в небо чёрный столб дыма ещё одного пожара. Перед горящим домом лежит вверх колёсами спортивный автомобиль, из переулков доносится стрельба, крики и звон битого стекла. Патрульные остановили свою машину около продуктового магазина, через громкоговоритель предупредили местных не совать нос наружу и запросили срочную помощь, с минуты на минуту ожидая столкновения с неизвестным противником. Помощи нет, указаний тоже, по радио передают какой-то идиотизм про вспыхнувшие тут и там массовые беспорядки, над головами большими назойливыми мухами гудят вертолёты телевизионщиков, а прямо на них по внезапно опустевшей улице несётся совершенно голая девка. Нет, поправка, не совсем голая: на ней длинные сапоги на высоком каблуке и дорогой телефон в руках, но больше никакой одежды не наблюдается. Девушка бежит посреди улицы, утробно воя и размахивая руками, отличные натуральные сиськи восхитительно упруго подпрыгивают, отмечая каждый шаг. Нет, это возмутительное нарушение общественного порядка надо пресечь самым решительным образом.
— Стой, девочка! Стой! Полиция!
Офицер Колвин уверенно и аккуратно хватает Стейси за крепкую задницу и прижимает к себе, чувствуя жар её тела.
— Тихо, леди, спокойно, я из полиции. Ты откуда взялась, девочка, что… Твою мать!
— Билл, что с тобой?
Напарник видит, как Колвин, отпустив голую девчонку, хватается за правую брючину, и в ту же секунду здоровенная оса впивается ему в плечо.
— Какая сука тут с воздушкой балуется?! Выходи, гадёныш!
Номер Восемь не собирается выходить на призыв копа, а скрывается обратно в проулок, туда, где минуту назад промелькнула пожарная машина. Приоритет, напоминает он самому себе, приоритет. Вот и пожар: жаркое пламя, выпущенное на свободу бутылкой коктейля Молотова, жадно пожирает остатки винной лавки, подбираясь к соседним домам. Пожарный расчёт спешно разворачивает своё оборудование. Номер Восьмой видит взволнованное лицо бригадира пожарной команды, яростно кричащего что-то в микрофон полевой радиостанции. На дальнем конце улицы показываются несколько человек, где-то рядом отчётливо взвыли тормоза, затем сильный удар, звон стекла и шум сработавшей сигнализации.
Занять позицию на углу, вскинуть винтовку, прицелиться, выстрелить. Не в окруживших красную машину паникующих горожан, а в фигуры в чёрно-жёлтой форме, сбивающие пламя с магазина. Выстрел, выстрел, выстрел. Бригадир пожарной команды замечает стрелка за секунду до того, как Восьмой ловит его в прицел, и даже успевает выхватить откуда-то ствол, но выпущенная пневматической винтовкой пуля опережает пистолет, ударив пожарному в шею. Пожарный отшатывается на шаг, но оружия не бросает, делает пару выстрелов вслед скрывшемуся в переулке Восьмому и чуть не попадает в него.
Сирены, выстрелы, шум вертолётных лопастей, крики — с каждой минутой всего этого становится всё больше, так что Восьмой решает на время затаиться в выселенном доме с заколоченными окнами и переждать до тех пор, пока линия фронта не сдвинется дальше к центру города, но тут на улицу выскакивает машина скорой помощи без сопровождения полиции. Приоритет. Восьмой находит укрытие за мусорным контейнером, выжидает пару секунд, а затем стреляет с расстояния трёх метров в проезжающий автомобиль, прямо в открытое окно.
— Док, держись!
— Я в порядке, кажется, куском стекла прилетело. Где мы, черт возьми?! — молодой парамедик поворачивается окровавленным лицом к напарнику, на ходу раскрывая аптечку.
— На месте, здесь нас должна встретить полиция, но я не вижу ни одного экипажа. Что происходит, док?!
10. Мистер Джонсон
— Надо бежать, мужик! Нам надо бежать отсюда как можно скорее, пока не стало ещё хуже. В начале улицы горит какой-то дом, пожар может и сюда перекинуться, пока мы ждём! Бежать надо!
— Нет, нам лучше остаться здесь, под охраной полиции, как и было сказано. Слышите, сколько сирен? Копы уже стягивают сюда помощь, сейчас лучше оставаться в здании и не выходить на улицу, не попадаться им на глаза. Там, снаружи, могут начать стрелять!
— Это что, опять Родни Кинг учудил?!
Их пятеро в маленьком продуктовом магазине — владелец, он же продавец за прилавком, и четверо покупателей. Мистер Джонсон зашёл сюда с внучкой купить девчонке ванильного мороженого, когда где-то поблизости раздался сильный взрыв и началась стрельба, а затем к перекрёстку подкатил полицейский экипаж. Копы встали напротив входа в магазин, вылезли из машины с дробовиками в руках, а потом через громкоговоритель настоятельно предложили гражданам окрестных домов не покидать своих жилищ до разрешения ситуации. Судя по участившейся стрельбе и рёву пожаров, до этого ещё очень далеко.
— Есть что-нибудь?
Яростно переключавший каналы установленного под потолком маленького телевизора продавец зло бормочет что-то неразборчивое на своём языке. На всех каналах одно и то же: обычный утренний городской эфир прекратился, сменившись на экстренные выпуски новостей с одной-единственной темой для всех — массовые беспорядки, охватившие южные окраины Лос-Анджелеса за последние полчаса. Первые тревожные сообщения пришли около тридцати минут назад, почти сразу после нападения террористов на аэропорт, и с тех пор подобных новостей становится всё больше, но общей картины происходящего панические сообщения не проясняют. Кто организовал беспорядки, по какой причине, чего он этим хочет добиться, неизвестно, но уже говорится об убитых и раненых. Полиция в кого-то стреляет. Кто-то стреляет в полицию. Пожарные выезжают на всё новые возгорания, движение блокировано из-за многочисленных аварий. Гражданам рекомендуют вооружиться любым доступным оружием и не покидать своих домов, пока это не кончится. Что это — никто не знает.
