В ожидании суда
Красноярская тюрьма. Предварительное заключение. Допросы. Так прошли полгода. Делом Македона занимался знакомый адвокат. Он успокоил – дело шито белыми нитками, означенная сумма недостачи – 13 тысяч рублей – не имеет никакого документального подтверждения.
Из развлечений в тюрьме – храм по воскресеньям, библиотека. Македон впервые прочёл почти всю Библию, но сердце оставалась холодным к Священному Писанию, а принуждённая общая молитва перед отбоем вызывала почему-то неприязнь. Недаром говорят: невольник – не богомольник.
Но в стремительно развивающийся под диктатом технического прогресса Красноярск властно входило Электричество. Оно отвоёвывало у города всё новые и новые территории, требовало грамотных специалистов.
Через полгода, проведённых под следствием, по ходатайству вновь избранного городского головы, Павла Степановича Смирнова, Македон был освобождён из-под стражи и принят электротехником на строительство городского освещения. Тогда он и познакомился с владыкой Никоном.
Владыка, деятельный и энергичный, не только взялся за устройство богослужебной жизни, придав ей благочиние, красоту, торжественность, но затеял перестройку Архиерейского дома, одним из пунктов которой должно была стать его электрификация. Встреча Македона с архиереем состоялась во временном кабинете, куда владыка велел подать чай с баранками. Он поведал Македону о своих планах, особенно подробно остановился на электрификации домового храма Иоанна Предтечи, где необходимо было предусмотреть раздельное включение светильников сообразно с богослужебным уставом.
Встреча вызвала взаимный интерес. Владыке понравился воспитанный, грамотный Македоний, имеющий глубокие знания и собственное мнение во многих областях. От технических вопросов разговор перешёл в область духовно-нравственную – о научно-техническом прогрессе, о революционных настроениях в столице, о сложных взаимоотношениях с Западом. К тому же выяснилось, что они с владыкой земляки – оба из могилёвских крестьян. Разговорились.
– А что Вы думаете, Македоний Романович, о человеке? Что значит в нём образ и подобие Божие?
– Я понимаю так, что это свобода, возможность мыслить, выражать мысли словом, творческий дар, возможность любить.
– Ну, это всё душевные качества. А почему человек выглядит именно так? Или тело не включено в образ и подобие?
Македон пожал плечами, дав понять владыке, что это выше его разумения.
– А я вот скажу, что думаю об этом предмете. Есть такое древнее предание о том, как денница, высший из Ангелов стал сатаной. Когда Бог создал человека, то Архангел Михаил повелел всем Силам Небесным поклониться Адаму как образу и подобию Самого Бога и сам первым поклонился человеку. Денница восстал против этого. Гордость не позволила. «Я – выше, я – могущественнее, наконец, я – раньше». Вот и отпал от благодати Божией, стал противником Ему. Отсюда и ненависть диавола к человеку. Эта же история есть, кстати, в Коране. Но я вот о чём хочу сказать. Обратите внимание на свидетельство Апостола Павла, вложившего в уста Бога Отца слова о Сыне: «Также, когда (Бог Отец) вводит Первородного во вселенную, говорит: и да поклонятся Ему все ангелы Божии». Так кому же должны были поклониться ангелы? Забудьте на время о времени (простите за тавтологию), такие понятия, как «раньше» – «позже» с Вечностью не сообразуются. Вспомните Тайную вечерю. Спаситель предлагает ученикам Свою Плоть и Кровь ещё прежде, чем пролил Её, прежде Креста. Так о ком говорит это древнее предание, Коран? Об Адаме или о Христе? А вот я думаю, что Адам был создан по образу и подобию Иисуса Христа, хотя по материальному исчислению времени был раньше его. Я не открываю этих своих мыслей публично и никому не навязываю. Ещё в ереси обвинят. Но вот с вами, Македоний Романович, решил поделиться…
Македон тогда плохо понимал, о чём идёт речь. Больно далеко от него был этот предмет и богословские изыскания владыки.
Веру в Бога Македон впитал с младенчества, как большинство русских людей того времени. Но Санкт-Петербург и студенческая среда, уже развращённая религиозным нигилизмом, охладили духовную жизнь Македония. Он исполнял, что требовалось – говел и причащался в Великий пост, в воскресенье посещал храм вместе с супругой и детьми. Но, скорее, по требованию приличий и благонадёжности, чем по зову сердца.
За время работы по электрификации Архиерейского дома Македон ближе познакомился со священниками, узнал внутреннюю церковную жизнь. Он успокоился, пришла надежда, что всё обойдётся. В участок не вызывали. Вновь стал посещать собрание и даже поигрывать в карты…
Но следствие продолжалось. Даже покровительство знакомых чиновников, отставного статского советника Артура Густавовича Нитца и самого градоначальника не могли остановить колесо Фемиды. 25 апреля 1913 года состоялся суд. Приговор – «лишить всех особых прав и преимуществ и отправить в исправительные арестантские отделения на 8 месяцев и 12 дней» с учётом времени предварительного заключения. Поданная в Правительствующий Сенат апелляционная жалоба осталась без последствий.
Так был сокрушён «Александр Македонский», сын карниловского крестьянина, приехавший в Сибирь, чтобы покорить Красноярск, а, может, и весь мир. Прежний Македон остался за воротами арестантского отделения. Но, несмотря на страдания, крушение надежд и честолюбивых планов, Македон смог увидеть в произошедшем Руку Божию. В глубине души он давно понимал, что за внешним благополучием скрывается какой-то страшный обман. И вот теперь, лишившись свободы, а вместе с ней всех привилегий, совсем недавно казавшихся ему главной ценностью жизни, он впервые за долгие годы почувствовал себя свободным.
Так понимал отец Македоний теперь. Но тогда эта мысль была на самом дне его сознания, он ещё не мог сформулировать её для себя.
Когда 25 апреля 1913-го под конвоем Македон был доставлен в Красноярскую тюрьму, ему показалось, что он попал в совершенно другое место. «Он попал» – даже эти слова можно было взять под сомнение, в кавычки. Это был уже не о н. На предварительном следствии Македон всё-таки чувствовал себя человеком. Хоть и бывший, но заведующий ГТС, коллежский регистратор, полный надежды, что всё разрешится и вернётся. Со стороны знакомых не было какого-то презрения, осуждения, скорее – понимание и сочувствие. Даже то, что во время следствия он был в своей гражданской одежде, вселяло чувство временности своего такого «тюремного» положения. Выданный же сейчас Сташевскому серый суконный арестантский костюм как будто уничтожил, убил в нём человека.
На первой вечерней поверке, когда выкрикнули его фамилию, она показалась ему чужой, некрасивой, неуместной, стыдной. Между словами «арестант» и «человек» нельзя было поставить знак равенства. Даже к животным отношение у охранников было лучше – уважительнее. В тюрьме была одна собака, прикормившаяся у кухни, несколько кошек, которых держали надзиратели из-за множества шныряющих по камерам крыс и мышей. Животных могли погладить, ласково обратиться Мурка, Шарик. Они были вольные… Арестант был – Никто. Его презирали и побаивались…
Теперь, из застенков ачинской тюрьмы, вспоминая места своего заключения, где на каждого арестованного приходилось минимум четыре квадратных метра жилого пространства, где была довольно приличная пища, где был свой храм, библиотека, – ему хотелось смеяться над своими тогдашними моральными страданиями. Да там был почти рай! Действительно, всё познаётся в сравнении…
Через неделю Македон был отправлен этапом в Минусинск, где несколько дней пробыл в камере новенького тюремного замка, только в прошлом году построенного взамен сгоревшей деревянной тюрьмы, а затем – в Верхне-Усинское – место отбывания наказания. Вся дорога заняла почти месяц, особенно труден был переход в Верхне-Усинское, через тайгу, вьючными тропами.
Арестантское отделение в Верхне-Усинском занимало два деревянных барака. Бараки были довольно новые, построены недавно, с началом строительства Усинского тракта.
