Эти понятия, однако, нуждаются в строгом определении, основанном на естественнонаучной Концепции “Биосфера и человечество”, а не на антропоцентрической методологии, носящей глубоко потребительский характер и призывающей, По существу, к неограниченному и нерациональному использованию производительных сил земли. Даже само понятие “сельское хозяйство” (от слова “хозяин”, “господарь”) некорректно. Мы должны говорить скорее о “сельском хозяйствовании” как о процессе управления, оптимизации и планирования биопродуктивности.
Теоретической основой учения о биопродуктивности ландшафтов стала биогеоценология, созданная в нашей стране В. Н. Сукачевым. Биогеоценология — это естественноисторическая дисциплина, изучающая закономерности формирования и эволюции элементарных структур витасферы — биогеоценозов, то есть конкретных лугов, лесов, тундр и т. д. В условиях разной ландшафтной обстановки формируются различные биогеоценозы — ельники, сосняки, злаково–разнотравные степи, осоковые или сфагновые болота и так далее.
Единство биогеоценотической системы определяется круговоротом веществ между твердой (почва), жидкой (природные воды, транспирация) и газообразной (воздух) фазами. Один и тот же атом под влиянием живого вещества неоднократно бывает во всех трех фазах. Круговорот веществ в природе напоминает банковский оборот средств. Чем он интенсивнее, тем устойчивее система биогеоценоза, тем выше “процент с оборота” в доход человечества. Биопродукция — это и есть тот “процент с оборота”, на который мы можем позволить себе жить, не затрагивая “основного капитала”, не подрывая общую производительность Земли. Проблема хозяйственной биопродуктивности подразумевает активный подход к биогеоценозам как к управляемым системам на основе комплексного их изучения и рационального использования, ремонта и воспроизводства.
Мы уже говорили, какую роль в биосфере играет живое вещество и его масса. Однако понятие “масса живого вещества” имеет лишь общее значение. Оно показывает нам предельное количественное выражение жизни на Земле в каждую конкретную единицу времени. Это, попросту говоря, статический момент. Если же мы введем в рассмотрение скорость размножения различных организмов, то мы получим представление о динамическом процессе, оценка и исследование которого составляют главную цель науки о биопродуктивности и, в частности, о биологических (кормовых и пищевых) ресурсах человечества. Поскольку основные кормовые и пищевые ресурсы человечества связаны в основном с травянистыми формациями, полный цикл развития которых укладывается в 1—2 года, можно считать за единицу измерения воспроизводства биопродуктивного ресурса человечества (кормового и пищевого) астрономическую единицу времени, равную одному году. Другими словами, скорость оборачиваемости капитала, то есть биологического ресурса, может быть выражена количеством органического вещества и метаболитов организмов, продуцируемых за один год. Однако жизненный цикл многих видов организмов на планете не укладывается в рамки одного года. Каким образом оценить их вклад в общую биопродуктивность? Для этого надо число реальных поколений организмов выразить в годичном исчислении. Для древесных растений, млекопитающих и ряда других организмов величина их годичной биопродуктивности будет значительно меньше их биомассы. Для микроорганизмов и многих беспозвоночных, наоборот, эта величина во много раз больше.
Общая биопродуктивность выражается в количестве органического вещества, кислорода, углекислоты, транспирационной влаги, корневых выделений и других метаболитов организма, создаваемых особью, популяцией, биоценозом в ландшафте в единицу времени. Условно для особи за единицу времени можно принять время жизни этой особи. Для популяции — время между двумя соседними максимумами или минимумами численности этой популяции. Для биогеоценоза за единицу времени, по–видимому, целесообразно принять время фактической жизни доминанта данного биогеоценоза, например дуба в дубраве. Для интегральной оценки биопродуктивности ландшафта за единицу времени целесообразно принять один год. В зависимости от цели исследования ученый или практик имеет дело с биопродуктивностью особи, либо с биопродуктивностью популяции (баргузинского соболя, сосьвинской сельди, скального дуба), либо с биопродуктивностью биогеоценоза (лесного, лугового, степного) или какой–либо его части (растительность, древостой, плоды растений).
Из этого следует, что биопродуктивность как природное явление отражает уровни организации жизни (клеточный, организменный, популяционный). Биопродуктивность как функция круговорота вещества на разных уровнях организации жизни на Земле — естественнонаучное, а не антропроцентрическое понятие и поэтому может рассматриваться в общебиосферном аспекте.
Однако не исключен и утилитарно–хозяйственный подход к биопродуктивности, при котором оценивается или подлежит управлению одна или несколько из слагающих ее компонентов. Как правило, речь идет лишь об органическом веществе, а чаще об одной его доле (например, зерно без соломы и корней).
Различают три вида хозяйственной биопродуктивности: пищевую, кормовую и сырьевую.
К пищевой биопродуктивности относится та часть биопродукции, которая непосредственно употребляется человеком в пищу (зерно, клубни картофеля, ягоды, мясо животных).
К кормовой биопродуктивности относится часть биопродукции, которая поступает к человеку опосредованно, через один трофический уровень (кормовое зерно, кормовые корнеплоды, трава), то есть через животных (мясо, молоко, яйца).
К сырьевой биопродуктивности относится часть биопродукции, которая ни прямо, ни опосредованно не поступает в пищу человека (шкуры пушных зверей, технические культуры — хлопок, лен, древесина), но используется им для своих целей.
Понятие “урожайность” оказывается при таком подходе некорректным, так как, во–первых, относится ко всем видам биопродуктивности, то есть не специфично; во–вторых, применимо, как правило, только к растительным объектам и, в-третьих, не включает в себя весь комплекс метаболитов организмов, возникновение и деятельность которых регулирует биопродуктивность биогеоценозов в биосфере в целом (корневые выделения, кислород, углекислота и т. д.). Поэтому понятие “урожайность” по–прежнему можно употреблять лишь в утилитарно–бытовом смысле.
В аналогичном смысле может употребляться и термин “плодородие”, исторически тесно связанный с термином “урожайность”. До сих пор нет строго количественного выражения для плодородия почв, а бонитировка (оценка почв) представляет собой один из самых неразработанных и запутанных вопросов науки. Неверно также употребление понятия “продуктивность почв” — наукообразной подмены понятия “плодородие почв”, кстати, тоже некорректного, ибо “давать плоды”, “рожать” — это свойство живого. Чем же заменить слово плодородие? Давайте думать. Понятие продуктивности может относиться только к природным (в идеале целинным) системам — биогеоценозам, ландшафтам, регионам и биосфере в целом, в которых почва выступает не как независимый объект, а как подсистема единой системы биогеоценоза. Попросту говоря, не бывает почвы без растительного покрова и других живых организмов так же, как не бывает живого покрова планеты на суше без почвы.
Природные системы (биогеоценозы и ландшафты) сейчас в большинстве случаев сильно нарушены. Из природных биогеоценотических систем практически полностью исключаются пахотные угодья, не говоря уже о горных разработках, городах и поселках, которые представляют собой принципиально новые антропогенные ландшафты. У этих антропогенных систем одна черта, принципиально отличающая их от природных систем, — их неустойчивость во времени, неспособность самостоятельно выходить на стационарный режим существования, функционировать без санитарно–мелиорирующей деятельности человека. Поэтому нельзя говорить об агробиогеоценозах и даже об агроценозах, ибо в основе сельскохозяйственного производства лежит понятие о чистой монокультуре. В соответствии с концепцией о ноосфере, агробиоценозы, их индустриально–рекультивированные и иные варианты правильнее именовать нооценозами.
