— Открывай.

Автокомп выполнил команду.

Двери кое как разошлись. Вика вышла на крыльцо, прикрываясь покореженной створкой. Караульные осаждающих были ослеплены и не смогут понять, что происходит несколько секунд. Юрка проконтролировал исходящий вызов. Телефон должен быть или у руководителя или у кого-то из высокопоставленных.

Да, он звонил, я расслышал. Расчет занял меньше секунды. Я уже знал, в каком месте фургона находится руководитель.

Вика подняла руку с пистолетом, выстрелила, ойкнула и быстро забежала обратно.

Выстрел. Всего лишь один.

Какой бы совершенный ни был пистолет, но это вообще-то оружие ближнего боя. Очень ближнего. У пистолетов очень трудно с точностью. Обычно его не стоило использовать в качестве снайперского оружия. Но только не с моими возможностями. В эти короткие миллисекунды я просчитал не только компоновку и нахождение противника в фургоне в 50ти метрах от крыльца нашего Автокомпа, но и точные баллистические данные Глока. У него были свои особенности. В пистолете произведенном промышленным способом кажется, что все показатели стандартные. Но это далеко не так. На точность стрельбы влияет все, начиная от триггера, захвата рукоятки, изношенности канала ствола, поворота нарезов, заканчивая аэродинамикой пули. Все это было рассчитано мной в нужный момент, все данные сопоставлены.

Плюс баллистика внешняя. Ветер, влажность, освещенность…

Ну и конечно стрелок. Стрелица моя, так сказать.

Я все это учел.

К моменту, когда мы все это провернули у них должны были быть уже готовые решения по штурму.

Должна была последовать команда «Захват», но ее не было. В руководстве царило замешательство. Руководитель операции был убит наповал одним единственным выстрелом из пистолета в бронированном фургоне! Пуля угодила ему прямо в лоб, разворотив толстую кость. Заместитель не сразу перехватил управление и этим я выиграл несколько секунд.

Интересно, чей он человек — убитый? Синицы? Понимал ли он что делает, когда соглашался на эту работу?

— Вот так будут понтоваться. — Я оценивал суету среди осаждавших Автокомп. И мне это зрелище нравилось. — Сейчас доложат руководству и 70% вероятности того, что будет дана команда «отбой» или мне придется проделывать что-то подобное еще раз… может быть ускорить? Где у них заместитель?

— Но корпус фургона же пуленепробиваемый!- проговорила Вика. — Как?

— Теоретически непробиваемый. Но везде есть свои уязвимые места…

— Ты использовал рикошет?

— Верно, умница моя! Несколько рикошетов. И щель между бронелистами. Давайте запустим зонд.

Зонды имелись в наличии у Автокомпа.

«Мошка» выпорхнула из здания. Мы все видели это, я, Юра — непосредственно, Вика — через монитор: показалось крыльцо, прячущихся спецназовцев, вход в фургон. Маленькая щелка. Люди внутри суматошно вели разговор по телефонам и между собой. Мошка села на плече нового руководителя операции. Он отмахнулся и она улетела в угол… но через 20 секунд человек вдруг осел на пол обливаясь потом и еще через 10 секунд началась лихорадка. Кто-то кричал «врача»! Нервнопаралитическое вещество. Думаю, сейчас в фургоне много кому станет плохо…

И вот наконец последовала команда «отход». Молодцы, все-таки сообразили.

— Это мне уже порядком надоело.

— Что теперь? — спросил Юрка.

— Думаю, что обострение снято. Но у нас опять проблемы. Этот враг хитер и упорен.

Вот такие новости вышли минуту назад в сетях: «как можно верить человеку, который может вернуть на экран Миронова и Леонова? Он может подделать все, что угодно!» Мы, оказывается, все подделали. Наклеветали на Синицу. Ну да, власть молчит, они могут это сказать.

Люди конечно оказались в замешательстве. Все помнили, что уже нечто подобное проходили. Именно «замешательство», «недовольство», «брожения» — были те слова, которые характеризовали общество, конечно только активных ее участников. Такое ощущение, что это канун революции. Во всяком случае, результат был прогнозируем, но все надеялись, что пронесет. Когда спецназовцы хотели захватить наше здание, они наверное ни о чем этом не думали… думали, что мы побоимся.

Константинов выпустил несколько сюжетов в своих новостных программах, прямо скажем, отвратительных. Они пытались найти моральное основание почему они должны противостоять Ионову, основателю города. попытки, скажем прямо, так себе. Я получал статистику.

Это были еще не все новости.

Где-то в Польше состоялся суд, который выдал разрешение на мой арест. Я объявлен не только в российский, но и в международный розыск. Вся эта новость прошла широким фронтом по ТВ. Мол, смотрите, весь мир против Ионова.

Провозгласили и следствие этого судебного решения: я больше не смогу снимать кино. Долго об этом рассуждали в беседах, ток-шоу, видно чтобы низвести мои достижения в кино. И самого меня макнуть лицом в грязь.

Грустно. Неужели все напрасно?

Нет, статистика, которая поступала показывала примерно те результаты, что и раньше. Почти половина на половину. С небольшим перевесом в нашу сторону. Настоящие живые люди против чипованных и мутантов — возможно наивный, но искренний Юрка прав. Это он высказал версию, что половина населения Мамонта — мутанты и голосуют в опросах, как им велят.

В городе стало слышно про бунты, манифестации, провокации, все, что угодно. Говорят бунтовала даже техника…

Между делом прошли новости о сошедших с путей поездах США и о нападениях на военные базы. Ага, там у нас уже работают. Хорошо.

Ладно, все эти инфо-битвы оставим диванному воинству. Нам пора продвигаться дальше. На сто раз перепроверяя безопасность.

Когда наша машина выехала из ворот на нас напали погромщики. Оба-на! Это что? Уличные волнения докатились до Автокомпа, в котором мы прятались?

Они кидали в нас камни, пытались подбежать и раскачать машину. Или это хулиганы губернатора?

Я увидел, что у нападавших как по команде появились бутылки с зажигательной смесью.

Я вздохнул и сказал:

— Стреляй.

Пулемет высунулся на крыше, пятерка парней с бутылками были срезана за минуту.

А это мне более и более не нравилось. И вот эти уличные бандиты — только первая ласточка. Что если они раскачают ВСЕ население Мамонта? Что будет?

Мой город против меня?

— Нам нужно побыстрее, — сказал я.

Ехать, ловить Синицу, побеждать.

Ехать к центру было невозможно. Всюду полыхали автомобили, целых стекол в небоскребах не имелось. Люди бушевали на улицах, забрасывая патрули фейерверками и камнями.

Возмущения в городе обычно происходят против власти. В Мамонте же люди очень ярко разделились на две стороны: против Ионова и за. Тем кто был против помогали власти.

Очаги противостояния вспыхивали спонтанно. Стихийно складывались группы, которые носились по улицам и просто взламывали магазины.

Я контролировал имеющиеся данные. Доверять я им не мог. Поэтому считал их приблизительными. Мне нужно главное — видеть где цель — Синица.

Пришлось оставить наш вездеход и спешиться. Дым иногда застилал глаза. Прямо как во время боевых действий.

Почти сразу на нашем пути я увидел робота высотой с три этажа. Он распинывал горящие автомобили и расшвыривал людей. Мне он не подчинялся. Я не сразу понял, но под броней у него находился настоящий человек, он был как пилот. Так что воздействовать я на него не мог. Когда я это понял — было поздно, от столкновения увернуться стало невозможно. Он набросился на нас и стал бить своими металлическими ручищами по асфальтированной площади. Я с Юркой как могли уворачивались. Представьте себе, как многотонная многометровая машина с металлическими кулаками бьет в человека, но попадает в стены и асфальт. Голиаф и Давид.

Я делал вид, что я приманка, а Юрка тем временем очень умело оторвал у робота одну из опор. Робот пошатнулся, нога-опора, как я заметил оказалась выкорчевана. Ну да, человеческими силами Юрка бы этого не смог.