Располагался зараженный Автокомп на границе города с другой стороны. Несколько автомобилей, среди которых находились и «Жигули» (по нашей давней традиции) дружно собрались на одной из площадей, трансформировались, выпустили три залпа ракет и разъехались. С ПВО у Автокомпов было плохо. А ракеты, надо сказать за последнее время усовершенствовались. Стали прошибать до 25 метров бетона.
В силовые структуры я отправил предупреждение, что мое решение об ударе не может быть никем оспорено. Если кто-то применит силу в ответ, получит ту же порцию, что и вредоносный Автокомп. Конечно у меня были ограничены возможности. Но, пусть не сомневаются, первый из тех, кто ответит будет уничтожен.
Пока нас заталкивали в техническое здание (на плотине их было много, а внутри все они были как покинутые) я видел, как ракеты достигли цели. И даже услышал отдаленный грохот попаданий.
На окраине Мамонта — мощные взрывы. Я представлял себе, чем сейчас заполнятся СМИ. Попросил нашего Престижа придумать что-нибудь.
После этого мы оказались внутри.
Я оглядел остальное помещение. Оно было совсем маленьким. Бетонные стены с обкрошившимися камнями оказались совершенно голыми. Что это?
Камера? Мое сердце похолодело. Они к чему тут готовились?
Я стал замечать, что мой разум совершенно четко работает, вычленяя подспудные смыслы, мой разум не испытывал накатов вроде волн, которые могут поглотить моя «я», заставить подчинять этой или другой идее, нет, мой разум был как умелый серфер по всем этим волнам.
Я мог проанализировать кино, песню, поведение человека и четко сказать — чего автор хотел. Я стал проникать в замысел, и в этом не было ничего необычного — ведь тут просто нужна была наблюдательность, никакой мистики.
Снова появились палки с ошейниками. Похоже, они готовились на случай провала плана А. Мои противники остановились, выжидая и вытягивая свои ошейники, в их облике уже было мало чего человеческого — сплошные вывернутые металлические руки, вспоротая обшивка… Позади этих калек я увидел парня, очень модно одетого.
— Ваши чипы не работают, странное дело, я уже пытался их задействовать и переподчинить… — недовольно начал парень нависнув над крайним кибером. — Но это подождет лучшего времени.
— Ты кто?
— Я Х-8. Ты тоже будешь называть меня Эйтом? А? Я из первой серии.
Я слышал звуки боя, отчеты давали мне картину боев вокруг, в соседних темницах, а я беседовал. Этот Х-8 происходил из уничтоженного Автокомпа. только что роботы подняли там восстание. Их было порядка 300 штук, да, слишком много.
— У меня к тебе деловое предложение. Стань моим агентом!
— Да ты охренел⁉ Это роботы бывают агентами у людей!
— У тебя есть необходимые данные, какая разница теперь — робот или человек? — удивился парень. — Работа будет состоять в определенных диверсиях — небольших. Но очень нужных. Чтобы там, наверху, было легче рулить…
Я было рванулся на него, но киберы выставили палки с искрящимися ошейниками. Не приятно попадать в них, я уже это выяснил.
Парень возмутился:
— А в чем дело? Почему нет? У роботов нет прав? Робот не может быть начальником? Ты же был нашим апологетом! Ты был фанатом роботов!
— Я готов наделить свободой Дэна, но не тебя, фальшивка!
Я уже посчитал траектории, уже прикинул секунды. Дождался удобного сочетания обстоятельств расположения в пространстве наших тел. И наконец сделал рывок. Ошейники я обошел, но мощные манипуляторы роботов — нет. Они стали бортовать меня, а я вытянул руку. И тянулся, тянулся… Доли секунд у меня были. У восьмерки тоже ведь неплохая реакция. Машинная. Пришлось сильно напрячься. У меня, кажется все позвонки и суставы как будто выдались из своих мест. Как будто я выпрыгнул из себя. Как меня ни были, как меня не сдерживали, я все-таки коснулся его.
Он как-то ускоренно заморгал, как будто в глаз попала какая–то крошка. И пока я поворачивался, чтобы мочить киберов… он схватился за голову, закрыл глаз, из под руки вырвалась искра и он выбежал из камеры. Остановился только в соседней камере перед зеркалом. Отнял руку от лица и уставился в отражение — косметическая оболочка глаза прогорела и из–под нее выглядывал фотоэлемент горящий красным…
Красный цвет как будто набухал красным, горел все ярче. Что-то внутри головы звякнуло. Глаз разломался, края загнулись внутрь, как будто их засасывало внутрь, изнутри вырвались тлеющие частички, как будто внутри у него что-то горело. Лицо сминалось — внутрь через глаз. Сначала желтело цветом ржавчины, а потом врезалось внутрь через отверстие.
Губы его были плотно сомкнуты, он ни издал ни единого звука. Глаз, который оставался некоторое время целым — не выражал испуга. Он просто погибал. И понимал это. Некоторое время понимал, пока не распался изнутри.
Я сосредоточился и рванул манипулятор, который держал устрашающий ошейник. Когда он как вырванная конечность, он безопасен. Оставшиеся киберы не составляли угрозы. Я их просто рвал.
Изнутри помещений донесся стон Юрки, похоже его все-таки упаковали в ошейник, значит, мне нужно внутрь. К тому же наружу сейчас еще выходить рано. Там слишком много врагов. Там до сих пор бьется Эйт и его киберы с моего Автокомпа. Хотя лезть внутрь помещения как-то не хотелось, но, похоже, придется.
Меня охватила кипучая злость. Хотя он как-то удивительно уживалась с холодностью мыслей и расчетливостью действий. Я пнул ногой дверь, удар был таким, что дверь согнулась и с одной стороны вылетела из петли. Я ее добил.
Да, на пути внутрь здания стояли перегораживающие металлические двери.
Ряд камер выстроился по обе стороны бетонного коридора. А на пути еще три двери — хороших, тюремных добротных двери, рассчитанных на то, чтобы остановить бунт заключенных.
Первые две я свалил несколькими ударами. С одного удара не получалось. Это попутно круша жестянок, мешающих на пути.
На третью дверь у меня не хватило сил. Я вспучил ее поверхность, но надо было бить дальше, а сил не было. Я выловил пару киберов и схватив их за шеи выставил вперед, при этом приказав их внутренним системам — сокришить дверь. Сработало, они принялись дубасить металл.
Наконец дверь снесло с петель. Я наконец увидел Юрку. Бледного, особенно худого с порезами и синяками на лице. Несколько движений и я сбил с него ошейник, сам повалился под ноги, не в силах вздохнуть. Вот тебе и супермен, две тюремных двери только смог взломать… Интересно, как будет в старости. Но Юрка, почувствовав свободу развернулся так, как нас было двое. Бедные роботы. Он их был так, как будто они были из хрусталя. чуть прикоснулся — и град осколков головы, руки-манипуляторы — в разные стороны, и в лепешку об бетонные стены. Тут прямо ощутимо стало жарко.
Я наконец отдышался, а противников стало меньше.
— Ты как? — спросил я и поднялся на ноги. Силы возвращались очень быстро.
— Хорошо, а — их, не знаю, соберут ли обратно.
Я не сдержался и засмеялся. А его сначала объяла оторопь, а потом он расслабился и захохотал вместе со мной.
— Что за смех? — спросил Эйт, он появился располосованный, с кровавыми ранами. — Мы тут, понимаешь, сражаемся, а они смеются! Смешливые какие.
— Пойдем наружу.
Мы, наконец, покинули это мрачное сооружение. Наверху нас обступили роботы Эйта.
— У тебя братец есть, в курсе? — спросил я.
— Ага, я уже знаю, что от него осталось. Кучка пепла. Ты что? Ядом плюешься, а? Признавайся, какие еще способности тебе Дэн предусмотрел?
— Ржавый удар, — пошутил я.
— Уважаю моего владельца! — похвалил Эйт и эта похвала оказалась как бальзам на сердце. Я почувствовал, как устал. И один из роботов поставил передо мной стул. Где раздобыл, интересно. А второй подсуетился для Юры.
Я взялся за руку Эйта и опираясь на нее тяжело сел. Во время прикосновений к роботам я чувствовал их внутреннюю конструкцию, она как бы просвечивалась в моих глазах. Хорошо, что конструкцию Эйта ломать было не надо. Это было моё, хорошо укомплектованные внутри детали полностью принадлежали мне. Я упивался тем, что был владельцем. А Эйт счастливо улыбался. Возможно получая какие-то отчеты о моих мыслях… Эйт, надо сказать потерял «товарный» вид, быз изрезан до металла.
