Хорошо было еще сделать политический фильм. А вот с ним оказалось всё сложно. Вообще-то нужно было делать традиционно-религиозный фильм. Такие темы скрепляют общества во все времена. Как говорится — когда я слышу про национальную идею — «моя рука тянется» к православию, к Москве, Питеру, к Серигию Рдонежскому, Серафиму Саровскому… Вот скажите мне, почему все еще в нашей стране, богатой такой историей не снято про них фильмов? Но так же необходима была и острая тема. Заявка, что мы никого не боимся. Политическая в полном смысле этого слова. Новое прочтение бытия, так сказать. Кто и чем управляет. Об этом же не говорят. Не говорят о Беккере. Разве не пришло время об этом сказать?
Еще были темы исторические и тема самого Автокомпа — очень перспективная, технологии, страх нового мира, ах, ах! все это еще находилось в разработке.
Появились первые проблемы. Меня стали одолевать толпы режиссеров, сценаристов и актеров, которым где-то что-то не хватало. Кто, как он считал, оказался обделенным — по выбору места съемок, по должности, по денежному вознаграждению… Хотя больше всего сейчас жаловались, что их недооценили и не взяли на работу. Злой Юра сделал им отказ. Нехороший человек, редиска. По мере сил я от отмахивался. Некоторых брал, находил им место. Но я не об этом. Я стал целью для творческих лиц. Меня преследовали. И меня часто атаковали. Нападали на меня, так сказать. Вообще Юрка установил так — легкая работа по договоренностям по персоналу доставалась ему, а сложная, связанная с проблемами — мне. Это мы еще только-только начинаем, а что будет потом?.. Но, опять же, я не об этом. Меня тревожило вот что. А если мне не удастся рассмотреть какой-нибудь талант? Вот настоящий, сверкающий талант⁉ Вруг я упущу возможность шедевра? я ведь на это пришел — искать таланты, вдруг я просмотрю в этой дикой суете? Потом отвергнутый сверчок возьмет и напишет что-нибудь обидное? Отдаст в сатирическую передачу, а надо мной будут смеяться?.. Да мало ли возможных ситуаций?
— Эйт! — как-то сказал я ему. — Не просмотри талант!
Я кажется становился властителем судеб, а это было крайне волнительно.
Как-то так прижилось у нас новое название. Мамонт-студию путали часто с Мамонтом-гордом. Так что нас стали сначала называть Командой Мамонта, а потом — просто Командой!
Хотя, официально в бумагах все значилось по—прежнему. Я, кстати, являлся владельцем и директором, единственным работником. Все я. Все просто. А чего? Пока все элементарно, Эйт делает 50% работы. Все остальные работники — мы с Юрой и наемные. Почти одновременно с «Командой Мамонт» появилось «Агентство Мамонт» (а это уже официально), где директором и работником значился Юра. В наших планах еще несколько фирм. Но нас пока двое (по документам), физически на все фирмы не хватает.
Логотипы получились легко. «Команда Мамонт» — большая К и угол-скобка по размеру буквы. Так же и А. Загляденье, будут знаком престижа.
У нас даже появилось новое небольшое административное здание, слепленное из новых, модных и недорогих материалов. С единственным кабинетом. На две компании, мы теперь могли попеременно принимать посетителей.
Наконец к нам заявился Мумбаса. Он был проездом в нашей стране. И вот заехал к нам. Мы его приняли по высшему уровню. С чаем, а потом отправились в ресторан.
На удивление я почувствовал себя уверенно. Не прошли даром тренинги Дэна. Мне даже подсказок никаких не нужно было. Сначала я показал наши новые корпуса павильонов, строительство продолжалось, потом мы поговорили по сумме. Мы его удивляли. Слаженностью в оформлении, в отчетности. Я конечно сказал про перспективы, «мы должны взорвать кино».
После этой встречи Эйт потребовал посетить замгубернатора, которая активно нам помогала. «Она тоже должна увидеть живых людей в нашем проекте» — объяснил Эйт.
А у нас к ней был конкретный разговор: нужно было оформить нашу оружейную мастерскую. Для съемок требовалось оружие. Не для «Велосипедного общества», конечно. Но для остальных проектов. Эйт уверял, что сможет дорисовать выстрелы, но я почему-то сомневался, нужны настоящие ружья, чтобы грохот и драйв были не искусственные!
Вечером в десятом часу мы приехали в кафе. Я предварительно позвонил, чтобы оставили столик. Администратор с радостью ответил, что все будет исполнено в лучшем виде.
И действительно, приехал даже сам хозяин и при входе сказал, чтобы мы были как дома. Показал наш столик, отсюда был хороший вид на зал и танцпол. Потом явно сделав какое-то внушение шайке администраторов извинился и удалился еще раз пожелав нам приятного вечера.
— Мы будем рады вас видеть в нашем кафе.
Нина Павловна вошла и поглядев на звездное небо на потолке, подошла к нам, уселась свободно устроившись, очевидно вымотавшись за день. Заказала перекусить.
Потом беззвучно воззрилась на Юрку. Тот выглядел невероятно — няша в подростковой одежде, с великолепной осанкой. И ни одной, ни одной погрешности во внешности, ни в одежде, ни в теле.
— Вы знаете, — сказала она и большой опыт сквозил в звуке ее голоса. — Я смотрю на вас и хочу вас усыновить.
— Здравствуй, мама. — В тон ей ответил Юра.
В ответ Нина лишь страдальчески улыбнулась. В ней виднелась опытная женщина, администратор, замгубернатора, аппаратчик, чиновник, просто неравнодушная женщина…
— Не буду скрывать. Мне очень нравится дело, которое вы начали и я решила, что нужно бы нам координировать свои действия.
— Я хочу сказать «спасибо» за помощь в питчинге, — поблагадарил я. Это именно ее звонок в минкульт сделал нам значительный перевес.
Честно говоря, мы вообще забурели: Мумбаса, Гольдштейн, Алекс, Нина Павловна. У нас неплохие финансы и покровители.
Она кивнула.
— Вы уж извините, я по своей специальности. У нас город с классической театральной деятельностью, но кино у нас еще не было. А вы знаете, сколько мне приходится выслушивать сумасшедших? Один вот на днях облил себя кровью коровы и ходил по центральной площади голый. Другой ставит в театре порнуху, еще один скандалит с Церковью. Знаете, как поставили «Идиота»? Умнейший Мышкин стал ссать в подворотне, строчить письма в CNN, читать Докинза. Прикидываете? Я им!.. Я им деньги выбила из Минкульта, а они такое! Они там в своем Новом Городском Театре уже все пере… любили друг друга, вот это у них хорошо получается… а вот сделать нормальную постановку у них не получается. Знаете вообще, где место артиста? Нет? В буфете.
Пока она говорила я подумал, что с театрами у нее действительно — наболевшая тема. Но она тем временем продолжила, очень нервно:
— Знаете что сейчас в постановках является обязательным? А я вам скажу: матерщина, генитальные упражнения, политическая сатира и саркастическое заигрывание со зрителем. И ведь кто-то по ошибке называет режиссеров-недоразумения художниками. Нет, может быть это хотят назвать искусством, но только почему-то когда увольняют за этот идиотизм нас, — она похлопала себя в грудь, как рабочая женщина, таким размашистым жестом, — то этих тварей что-то рядом не видно и не слышно. Сейчас ожил бывший министр культуры, представляете? Обижает нас тем, что это яко бы мы развели этот беспредел в театрах! Как он забыл про то, что был министром культуры восемь лет⁉ Сейчас я не понимаю, что происходит. Вот послушайте, первый руководитель главной спецслужбы нашей страны, силовик, высказался за то, чтобы издательства могли продолжать печатать книгу «В голубом вагоне по просторам лета», сокращенно это будет, — она задумалась, а потом стала загибать пальцы, нас это развеселило, хотя она явно не хотела нас веселить, — ВГВППЛ. Слышали про такую? Представляете себе немного про что она?.. Вот что происходит? Ну ладно это. Меня тут уже чуть не в постель тащит один рестаратор. Хочет знаете что? Открыть ресторан под названием «Союзмультфильм». Где ресторан, а где мультики? А местное цифровое министерство хочет делать мультсериал в NFT, уже даже трейлер вышел. Не знаете что такое NFT-токены? Я говорю им — кто это будет смотреть, все эти ваши доп. материалы? У нас чай не «Властелин колец»…
