Еще лучше культурный шок описывает метафора айсберга. Культура новой страны состоит не только из того, что мы видим и слышим (музыка, кухня, традиции и обычаи, национальная одежда), но и из скрытого под «водами» (отношение к детям и пожилым людям, правила приличия, культура принятия решений, мимика, жесты и многое другое). Соответственно, после переезда, чтобы встроиться в культуру, нам нужно изучить весь комплекс правил с нуля, будто мы снова дети. Совершенно немудрено, что наступает шок!

Согласно исследовательнице Рейчел Тафт[9], симптомами культурного шока могут быть:

• чувство напряжения от усилий в адаптации,

• тоска по семье и друзьям,

• переживания по поводу того, что местные вас не принимают,

• желание убежать от окружающей действительности,

• отвращение к новой культуре,

• проблемы с нахождением новой роли и идентичности,

• чувство беспомощности и утраты контроля,

• чрезмерные усилия для того, чтобы вести себя вежливо,

• неприятные ощущения от пристальных взглядов окружающих,

• тревожность и неловкость при встречах с местными,

• ощущение, что вас обманывают при покупке товаров,

• сложности с пониманием жестов и мимики местных.

Культура новой страны состоит не только из того, что мы видим и слышим, но и из скрытого под «водами»

Важно сказать, что шок необязательно всегда острый. Это может быть небольшое удивление или раздражение от столкновения с новым: почему процессы тут гораздо медленнее? Почему существует сиеста и магазины не работают днем? Почему принято целоваться при встрече, даже с малознакомыми людьми? Все это – тоже примеры культурного шока.

Американский исследователь Майкл Винкельман[10] предложил пять способов преодоления культурного шока: это геттоизация, ассимиляция, стратегия культурного обмена, частичная ассимиляция и колонизация.

1. Лучше всего стратегию геттоизации иллюстрирует знаменитый район Брайтон-бич в Нью-Йорке. Каждый, кто попадает туда, чувствует, будто перенесся на машине времени в промежуток между 1980-ми и 1990-ми, во времена распада СССР: вокруг магазины с вывесками на русском языке, по левую руку – грузинский ресторан, по правую – реклама услуг гадалки. Многие жители этого района говорят на рунглише, странной смеси русского и английского языков. Легко услышать в магазине такую просьбу к продавцу: «Дайте мне пис оф той турки, а еще малосольного сальмона и лоуфетного чиза»[11].

Геттоизация – это замыкание на собственной культуре в новой стране. Эмигрант не стремится взаимодействовать с местными от нежелания показаться глупым, из-за незнания языка и других личных причин, поэтому он окружает себя людьми только своей культуры и своего языка, которые вместе создают «анклав» родной страны на чужой земле, закрываясь от влияния местных.

Эта стратегия повсеместна: во многих крупных городах мира существуют подобные районы: чайнатауны, где живут китайцы, «литтл Итали», где живут итальянцы, и т. д.

Это психологически комфортная стратегия: конечно, приятнее говорить на родном языке, общаться с людьми, которые тебя понимают. Но она скорее мешает, а не помогает интегрироваться в местную культуру. Стоило ли терпеть лишения и трудности эмиграции ради того, чтобы жить в «анклаве» родины?

2. Используя стратегию ассимиляции, человек отказывается от собственной культуры и растворяется в чужой. Эмигрант стремится полностью погрузиться в новую культуру и поскорее усвоить все необходимое, чтобы сойти за своего.

Часто к ней прибегают люди, которым стыдно за свое происхождение, и они стремятся скрыть его. Они могут избегать общества соотечественников, отказываться говорить на родном языке, упорно работать над акцентом в иностранном, чтобы никто не услышал в нем предательские звуки родного.

Эта стратегия эмоционально затратна: сложно все время держать лицо и стараться не быть тем, кто ты есть. И у нее есть психологические последствия: отказавшись от корней, эмигрант теряет опору на прошлое, на опыт и часто не может даже самому себе признаться, от чего же он бежит.

3. Для многих людей наиболее комфортна стратегия частичной ассимиляции, это микс первой и второй стратегий. В некоторых сферах жизни эмигранты стараются слиться с местными. Например, на работе в шведской компании принято в течение дня выделять специальное время на фику – чаепитие с небольшими пирожными, во время которого можно пообщаться с коллегами, отдохнуть и отключиться от работы. Коллеги не поймут, если новичок не будет поддерживать эту важную традицию вместе с ними, поэтому, конечно, нужно бросать дела и идти на фику!

В других сферах жизни эмигранту важно сохранить привычную культурную среду. Например, праздновать Новый год ярче и громче, чем католическое Рождество. Накрывать на стол, включать традиционные фильмы, готовить много, иногда даже слишком много еды.

В таком случае переехавший и изучает новую культуру, и отдыхает от нее, что обеспечивает приятный для психики баланс усилий и расслабления.

4. Самый редкий, но интуитивно очень действенный способ преодоления культурного шока – стратегия культурного обмена. Эмигрант с интересом и открытостью изучает новую культуру и в то же время делится с местными информацией о том, как живут у него на родине. Это позволяет найти сходства между культурами, посмеяться над расхождениями и обогатить себя и окружающих знаниями о мире.

Эта довольно большая работа требует терпения, гибкости и умения слушать и захватывающе рассказывать, и не всем она по силам. К тому же не каждый местный друг будет интересоваться происходящим на родине эмигранта, так что в попытках поделиться последний может и не найти слушателей. Но в долгосрочной перспективе такая стратегия может принести достаточно ощутимые плоды: эмигрант будет крепко стоять на двух ногах, на старой и новой культурах одновременно.

5. Последняя и самая агрессивная стратегия – колонизация. Описать ее может выражение «со своим уставом в чужой монастырь». Человек не просто отказывается замечать новую культуру и встраиваться в нее, как делает при стратегии геттоизации, но и активно навязывает окружающим свое представление о жизни. Вместо того чтобы признать право других жить так, как им комфортно, он демонстративно отказывается принимать правила: не понимая местную речь, говорит громче на родном языке, заказывает в ресторане блюда, которых тут не может быть, и ругается с работниками сервиса, которые, как ему кажется, его нарочно не понимают и хотят обмануть.

Эта стратегия – прямой путь к социальной изоляции. Если человек проявляет худшие качества, нельзя надеяться, что люди будут относиться к нему с добротой и открытостью.

Мы подвержены стереотипам, и это нормально. Так функционирует наш мозг: чтобы не обрабатывать одну и ту же информацию изо дня в день, мы раскладываем ее внутри по разным полочкам и обращаемся к ним по мере необходимости.

Но стереотипы могут сильно навредить, когда нужно не обобщать знания о других людях, особенно о тех, кто сильно отличается от нас, и потом делать из этого выводы. Поэтому наблюдение за собой и своим отношением к другой культуре – очень важный процесс адаптации.

Для процесса оценивания других существует отдельный термин, введенный профессором социальных наук Уильямом Самнером в 1906 г.[12] Этноцентризм означает «предпочтение своей этнической группы, проявляющееся в восприятии и оценке жизненных явлений сквозь призму ее традиций и ценностей»[13]. То есть вы переезжаете в другую страну и, пожив, сравниваете и можете сделать вывод, что на родине многое гораздо удобней, еда вкуснее, а трава уж точно зеленее. Жизнь в своей стране – эталон, а жизнь «иных» не соответствует представлениям о нормальности.