Танатос тянется к поясу моих леггинсов и стягивает их до колен. Я замираю, стараясь не вздрагивать, и сосредоточиваюсь на кинжалах, закрепленных на запястьях.

Он переворачивает меня на спину и рывком спускает леггинсы к ногам, давая мне возможность извлечь оба оружия. Металл теплеет в моих пальцах, согретый пламенем ярости.

Если Лу мертв, то Танатос не выйдет из этой квартиры живым.

Он стягивает с меня трусики, раздвигает ягодицы и плюет. Теплая жидкость попадает мне на анус, и я вздрагиваю. Тошнота подкатывает к горлу, заставляя меня задыхаться. Если я не приму меры, он возьмет меня сзади.

Я откидываюсь назад, правая рука выгибается дугой.

Танатос хватает меня за запястье и давит так сильно, что пальцы разжимаются, а кинжал падает на матрас и с грохотом летит на пол.

Он нагибается, чтобы поднять его, и я вонзаю второй кинжал ему в шею.

— Сука, — кричит он и зажимает рану.

Я перекатываюсь на другую сторону кровати и достаю нож из-за спины.

— Подойдешь ближе — и ты труп.

В тусклом свете даже я вижу, как кровь течет у него между пальцами. Это лишь вопрос времени, когда он рухнет, и мне нужно держаться подальше от него.

Танатос скалит зубы и тянется в карман за пистолетом.

— Тогда мне придется сначала расправиться с тобой.

— У него твоя дочь, — бросаю я.

Он приостанавливается.

— У кого?

— Сайлас. Когда банковский перевод не прошел, он использовал свою сеть, чтобы узнать, где мама Арии спрятала ее.

— Ложь.

— Гермиона, не так ли? Черные локоны, большие зеленые глаза, ямочка на правой щеке?

Он опускает пистолет.

— Где она?

— Бросай оружие в сторону, и я скажу тебе.

Танатос смотрит на меня, его черты искажаются. Я судорожно сглатываю, не зная, выстрелит ли он куда-нибудь в менее опасное место и будет пытать меня, требуя правды.

Я тяжело сглатываю и сжимаю оба кинжала, хотя знаю, что против пистолета они бесполезны.

— Докажи, — прохрипел он. — Позвони Сайласу и...

Огромная фигура врывается в дверь и валит его на пол. Пистолет стреляет, с потолка сыплется штукатурка. Я натягиваю леггинсы и ползу вперед. Лу сидит на Танатосе, его черты лица искажены маской ярости, и наносит удар за ударом по его лицу.

Я достаю телефон и сообщаю ремонтнику, чтобы он включил электричество. Через несколько секунд из гостиной льется свет, освещая двух мужчин.

Лу снова и снова наносит удары своими массивными кулаками по неподвижному телу худощавого мужчины. Пистолет лежит в нескольких футах от него, совершенно недосягаемый. У меня сводит желудок, когда я понимаю: то, что он сделал с Кираном, было всего лишь игривой дракой. Это нападение очень жестокое.

Я закрываю рот рукой. Милосердная женщина сказала бы Лу остановиться. Милосердная женщина сказала бы, что с Танатоса хватит. Я думаю об Арии и всех женщинах на фотографиях, которых он изуродовал, и молчу.

— Где моя дочь? — хрипитТанатос.

— У меня.

— Нет, — он поворачивает голову в мою сторону, вероятно, потому что я сказала ему, что Гермиона у Сайласа.

— Морис, — шиплю я. — Я солгала насчет твоей девочки. Она все время была у Лу.

Танатос стонет.

— Пожалуйста, не надо...

Лу наносит удар, от которого Танатос теряет сознание. А может быть, и хуже, потому что никто не может выжить после такой потери крови.

— Все кончено? — говорю я.

Лу проводит ладонью по лицу Танатоса.

— Он не дышит.

— Хорошо, — я обхожу кровать. — Пол скользкий. Давай я помогу тебе встать.

С ворчанием он поднимается на ноги, но его движения шаткие. Я бросаюсь вперед и хватаю его за талию, чтобы поддержать своим телом.

— Где тебе больно? — спрашиваю я.

— Со мной все будет в порядке, — говорит он хрипло. — Давайте завершим дело.

Я поправляю свою хватку на его теле и меняю положение так, чтобы мое плечо находилось прямо под его рукой.

— Тебя нужно подлатать. У тебя есть номер того врача?

Лу качает головой.

— Но я знаю кое-кого.

Я провожаю его из старой спальни Гермионы и усаживаю на диван. Лу со стоном падает на него, тяжело дыша, и пачкает бежевую ткань кровью. Не могу понять, льется ли она из его плеча или из других ран.

— Ты ранен, — я прижимаюсь к его щеке.

— Ублюдок прострелил мне руку, — говорит он сквозь стиснутые зубы.

— А как насчет живота или груди? — спрашиваю я.

— И это тоже, — рычит он.

— Лу.

Он хихикает.

— Пуленепробиваемый жилет, помнишь?

Я смеюсь и наклоняю голову к нему.

— Слава богу.

Лу прижимается к моей щеке и наклоняет голову для поцелуя. Он мягкий, медленный и нежный — совсем не такой, как во время яростной атаки на Танатоса. Я целую его в ответ, и сердце мое замирает от ужаса и облегчения.

Танатос либо мертв, либо умирает. Никто не может выжить после удара ножом в яремную вену и последующих жестоких ударов по голове.

— Хелен, — говорит он. — Я проверил его пульс. Все кончено.

— Спасибо, — шепчу я ему в губы.

— Я сказал, что мы должны поговорить...

Дверь распахивается, и в гостиную доносятся тяжелые шаги. Я оглядываюсь через плечо и вижу, что к нам приближаются люди Лу с разной степенью озабоченности.

— Я в порядке, — говорит Лу.

— Кто-нибудь может вызвать врача? — спрашиваю я. — В него стреляли.

— На шаг впереди вас, босс, — с ухмылкой говорит более высокий мужчина.

Толпа расступается, и в квартиру входит знакомое лицо. Это женщина, которая осматривала глаз Лу в день нашей встречи с Танатосом. За ней идет мужчина, таща за собой огромный чемодан, в котором, как я предполагаю, находятся медицинские принадлежности.