– Только этого мне не хватало…

Очевидно, директор снова обрёл дар речи.

Он захлопнул пассажирскую дверь, обошёл машину и сел в водительское кресло. Наталья тут же съехала набок, уткнувшись лицом ему в плечо. Иванов осторожно оттолкнул брюнетку. Она качнулась в другую сторону. Отягощённая густой копной волос голова оказалась слишком тяжёлой для длинной шеи и лишь на секунду замерла в положении прямо, а затем ушла вправо, впечатавшись в боковое стекло.

– Ну, так уже лучше…

Лев смотрел на «живой труп», сожалея о том, что сделал. Наверное, учительнице хватило бы и просто шампанского, но кто знал, что можно упиться до такой степени двумястами граммами водки. Он снял свой пиджак и подложил ей под голову. Наташа не шелохнулась.

Иванов провёл большим пальцем по приоткрытым губам мертвецки пьяной танцорши.

– М-да, крепкие напитки тебе точно противопоказаны.

Он отъехал от ресторана на сотню метров и остановился. Все планы летели к чёрту. Куда отвезти обездвиженную, что труп, девушку? Встреча с полицией ему гарантирована. Лев пожалел, что не зарезервировал номер в гостинице заранее, получить же его сейчас было почти не реально. Почти…

Он открыл записную книжку айфона и, выбрав имя, нажал на вызов. Трубку не брали.

– Ну, давай же, Славик, ответь!

Директор школы облегчённо вздохнул, услышав голос хорошего знакомого, и сразу же перешёл к делу:

– Скажи, твои комнаты в отеле отца, сейчас не заняты?

– Нет! А что ты хотел?

– Да у меня тут возникли форс-мажорные обстоятельства.

– Что-то серьёзное?

– Нет, просто подруга немного перебрала, нам нужно где-то переночевать.

– Сильно перепила?

– До состояния трупа.

– Ты меня пугаешь, – Вячеслав рассмеялся. – Иванов, ты стал некрофилом?

– Всегда им был, только умело скрывал. Славен, мне сейчас не до шуток.

– Хорошая знакомая?

– Нет, только сегодня встретились. Первое свидание…

– Лихо всё у вас для первого раза. Знаешь, где она живёт?

– Да.

– Чего тогда возишься с ней? Отвези и высади перед дверью, протрезвеет – сама зайдёт в дом.

– Не могу.

– Настолько хорошенькая? Или чем-то обязан?

– И то, и другое. Сам увидишь.

– Эх, как ты не вовремя. Ну да ладно, попробую что-нибудь придумать. Сейчас перезвоню.

Лев терпеливо ждал. Уже через пять минут Вячеслав позвонил сам:

– Всё уладил. Подъезжай через полчаса. Я послал Ромку; он как раз в том районе.

– Спасибо!

– Да брось ты, для того друзья и нужны. Развлекайся!

Иванов добрался до отеля через сорок минут и выбрал для парковки место посуше. Мелкий холодный дождь моросил с небес, образуя на асфальте небольшие лужи.

Роман уже ждал на стоянке. Он заглянул в салон автомобиля и рассмеялся:

– Думал, брат шутит, а тут действительно обездвиженное тело, – пройдясь взглядом по оголённым ногам брюнетки, он добавил: – И очень даже неплохое.

– Нет, ради замухрышки старался.

Лев потормошил Наталью. Девушка громко всхрапнула, но продолжила спать. Он, сплюнул в сторону, добавив сырости в и без того смоченную землю.

– Дрыхнет как конь. Хоть за волосы тащи.

Рома сдержал смех, увидев, насколько зол Иванов.

– Так это ты виноват?

– Частично я, частично – её слабый до алкоголя организма. Всего-то пара рюмок водки на литр шампанского.

Роман качнул головой.

– С такого коктейля и я бы занемог!

Лев, обойдя машину, осторожно открыл дверь. Смятый под головой учительницы пиджак выпал, приземлившись на мокрый асфальт. Он закинул его обратно.

– Прекрасно, день порчи вещей… – Иванов обернулся к Роме, наконец ответив:

– Ты бы занемог, а она просто вырубилась, – затем подсунул руки под Наташу и вытащил спящую из автомобиля.

Она пошевелилась, простонав:

– Рыжик, идём танцевать… Не надо, не смей.

Роман опять рассмеялся:

– Лев, да ты у нас теперь «рыжик» и то танцуешь, то не смеешь.

– Хорош ржать! Она хоть и лёгкая, но совсем не пушинка. Идём в номер.

Директор школы перехватил руки поудобнее; Сидорова откинула голову назад. Свет фонарей осветил бледное лицо, на котором ярким пятном выделялись пухлые губы и ресницы, чёрным веером обрамляющие веки больших глаз. Копна тёмных, слегка вьющихся волос свесилась чуть ли не до земли.

Рома присвистнул от удивления:

– Да она не просто хорошенькая, а красотка! Такую и я бы не бросил. Так как, говоришь, её зовут?

Лев смерил друга злым взглядом. Лимит терпимости к соперникам на сегодняшний день явно превышал норму.

– Не говорил и не скажу. Зачем тебе?

– Чтобы знать, кого вселяю в номер.

– Меня, Льва Иванова. Документы показать?

Роман опешил от столь яростного отпора и постарался успокоить ревнивца:

– Да ладно, не злись. Я терпеливый: подожду, пока она тебе надоест, и сам познакомлюсь.

– Придётся встать в очередь!

– Интересно, за кем?

– Трошей Песковым.

Рома снова присвистнул.

– Кажется, эта девочка станет гвоздём сезона.

– Пока она – гвоздь в моей заднице.

Глава 11

Роман заправил зацепившуюся за ресницы прядку волос за ухо девушки.

– Я бы от такого гвоздя не отказался.

– Руки убрал!

– Да что с тобой? С каких это пор стал таким собственником? Что-то прежде не жадничал – делился с друзьями. Ту же Жанну без драки отдал, а тут… – Рома открыл дверь пристроенной к торцу отеля мансарды. – Что, зацепила?

– Не представляешь, насколько! Она идеально подходит для моих планов.

Брат Вячеслава включил свет в огромной гостиной.

– Располагайся. Где спальня, сам знаешь. Бар только сегодня обновили.

Он вытянул шею, разглядывая усаженную Ивановым в широкое кресло девушку.

– Хочешь, помогу её раздеть?

Лев зарычал.

– Рома, я не шучу, поверь, не в том настроении! – Он указал другу взглядом на дверь: – Спасибо за помощь, увидимся утром.

Хозяин номера с улыбкой на лице отправился к выходу.

– Вот и делай после этого добро. Когда решишь бросить, дай знать, хорошо? – Он остановился возле двери. – Хочу хоть раз опередить Пескова.

– Договорились! Но я ещё ничего с неё не поимел, чтобы расставаться.

Иванов прошёл в спальню, сдёрнул одеяло с широкой кровати и присел на край, размышляя, что делать. Оставлять Наталью в кресле опасно: слишком тесно, может во сне упасть и покалечиться.

Учительница, словно услышав его мысли, открыла глаза, приподнялась и совершенно трезвым голосом произнесла:

– Где я?

Лев подскочил с кровати и рванул в гостиную. Протрезветь за столь короткое время нормальному человеку нельзя, но он не мог определить степень возможностей новой знакомой. Любая логика ломалась о непредсказуемость спящей красавицы.

Девушка не сводила глаз с картины, висевшей на стене напротив кресла. Она даже не моргала.

Иванов провёл ладонью перед её лицом – реакции не последовало. Он наклонился над креслом.

Глаза биологички округлились от ужаса. Она прошептала:

– Кролики, – и, рухнув назад в кресло, ударилась головой о деревянный подлокотник.

– Господи, за что мне это?

На что директор надеялся, задавая глупый вопрос? Мертвецки пьяный ответ лежал перед ним.

Горе-Казанова ощупал голову брюнетки. Видимой раны не наблюдалось. Учительница простонала от боли, но глаз не открыла.

Он подхватил девушку на руки. Оставлять её в кресле на самом деле было небезопасно.

Лев развернулся лицом к стене, взгляд уперся в изображение, загипнотизировавшее Сидорову. На зелёной полянке резвилась пара кролей, охваченная любовной страстью, ещё двое в углу написанного маслом рисунка мирно щипали изумрудную травку. Он удивился, что раньше не обращал внимания на эту картину. О наличии вкуса у братьев Запашных можно было поспорить.