Новая книга стихов «Верните ветер» известной питерской поэтессы Беллы Гусаровой представляет собой узор из путешествий, «вагоны времени», несущие героиню от момента её рождения «под созвездием Близнецов» до прощания с умершей мамой. Мелкая вязь стихов, начинающихся с мелких букв, захватывает читателя и погружает в пёстрое марево мира, становящегося всё более глобальным, пронизанным международными словечками, английскими фразочками, написанными кириллицей. Собственно, перед нами этакая исповедь-энциклопедия нашей современницы, россиянки, которой открыт весь Земной шар. Её несёт по жизни и истории то на «огненном дьяволе до Царскосельского», то в Арамболь и Мандрем, то в «Бали, Гоа и Фиджи». «Париж, я не люблю тебя»,– признаётся героиня, «в тростниковом бунгало свобода мне слепит глаза». Традиционно для преемников поколения хиппи сердце героини влечётся подальше от городов и в сторону Востока. Одна из самых сочных частей книги – «китайские стихи», отдающие привычной для петербуржцев гумилёвско-вертинской тоской по экзотике, странам, где можно в воображении и наяву уберечь «себя от сплина, от мегаполисных удуший». Вихрь геоназваний, точечных ощущений, ухмылок, многочисленных аллюзий, чехарда из любимых мужчин и любовей ведут к «эмоциональному передозу». «Я дворника хочу давно»,– вдруг выскакивает трезвая идея. «Прекрасно, наверное, в лёгкой метели, но я не хочу». Петербург, Россия как центробежная сила неминуемо тянут к себе. «Обнимаю берёзу, сосна бьёт по темени шишкой, и всегда перед взглядом моим дорогое лицо, потому спотыкаюсь и вряд ли замечу медведя, но хотелось бы в город вернуться»… «Имей виды на небо», – речь идёт о квартире в небоскрёбе, но глаза героини поднимаются туда, откуда она была прислана в мир. Стихи Беллы Гусаровой похожи на сверкание гранёного хрусталя, единое целое ощущение жизни возникает из переливающихся неожиданными цветами углублений, выщербанок, изгибов. Белла Гусарова – поэт от Бога, в иной ипостаси её и её речь, отражающую мир, представить невозможно. Современная, живая, яркая книга интеллектуальной, талантливой, тонкой петербурженки.

не родись под созведием Близнецов

не будешь сидеть на двух стульях

не упадёшь в грязь лицом,

но – двумя,

оба отражаются в зеркале

звёзды коварны

но и они меркнут…

парным

будет всегда танец сольный.

Кастор с Поллуксом на белых конях

унесут то в рассвет, то в сумрак

будешь красивой сегодня, умной

завтра уродливой, глупой

будешь болтаться по крайностям

с бешеной амплитудой

и как не старайся

стать приблизительной Буддой –

двуликой останешься…

где бы

космический ветер тебя не носил

или владыкой,

или рабой астральных сил

– попеременно –

будешь

смертной сегодня, но завтра – бессмертной…

железная дорога – это горизонтальная лестница.

поезд моей жизни несётся по ней всё выше и выше.

мама, не прикрывай ладонью пупок

я хочу видеть Чёрное море

на заборе граффити:

«скоро всё сбудется, не пройдёт

и полгода». у тебя будут трудные роды,

поезд на Ленинград – поезд на Питер

везёт вытряхнуть из природы

матери – к ебени,

но я уже утомилась в утробе.

…на родильном столе, как на пляже

будешь лежать, загорелая.

но рядом не ляжет

интересный мужчина.

только доктор скажет о моём выходе:

девочка долго молчит!

вы разволнуетесь – не слыша первого крика

это потом – кричи не кричи – никто не слышит

это потом – чем дальше в лес, тем тише

это потом – время – нервным тиком

будет пульсировать в моём теле

от первого шага

к последнему

в десятидневном возрасте от рожденья

поезд везёт в заполярное детство, в тундру

из колыбели выползу и в бруснике

встречу этнический взгляд лопарёнка Сампо

он отведёт меня в чум на оленьи шкуры

расконсервирует банку с икрой лосося

в долгих беседах о финской литературе

мы не заметим, как в небе исчезнет лампа,

под аметистовым снегом погаснет осень,

и расцветёт бесконечная ночь в гирлянде

новых созвездий, как мы пересядем ближе

к тлеющим углям и крепко сожмём друг друга

кольцами взрослых объятий… но я увижу

за горизонтом прозрачных его финляндий

ангела над Ленинградом и по сиянью

выход найду из полярного круга

Сомбреро и щербатый диск подсолнуха,

Забытые на третьей полке пыльного

Вагона пассажирского состава –

Вот первые и невосстановимые

Потери, вот утраченное детство.

И первое отчаянье, глубокое

Такое, что на дно его, холодное

Спускаться малодушно не хотела

С того, жарой насыщенного, дня.

Разбрызгивая слёзы на перроне,

Тогда я научилась расставаться

Безжалостно, бесстрашно, безупречно.

Железная дорога потрясла.

Но это потрясение не стало

Концом пути на станции конечной.

теперь не надо на вокзалах

в очередях билетных касс

терпеть нервозно и устало

взаимопониманье масс

за три минуты электронный

билет оформил взял багаж

уверенную твердь перрона

сменил на скоростной мандраж

в купе уселся мизантропом

спиртные выдохнул пары

никто не смеет ладить тропы

до головной твоей коры!

не стоит покупать билет в купе

когда весь трип шатаешься по поезду

стараясь безуспешно отупеть

чтобы скорей, скорее! постареть

на треть уже прожитой жизни, чтобы

забыть, как отмечали рождество

и прочие злопамятные даты,

не подставляя праздники щелчку,

взволнованному, фотоаппарата

не оставляя видео-следы

для ревности другой или другого,

пусть с аппетитом поглощают дым

обманчивого слова!

они не смогут никогда узнать

и подозренья успокоить нечем –

что вечерами бродим допоздна

по городу в скафандрах одиночеств,

что ищем снова неслучайной встречи

и возвращаясь, сочиняем по-

чему не в силах дать любви для тех,

кто нас друг другу заменить желают

сказал – уходи. потому что был счастлив. очень.