Оставшиеся три тебрарума кинулись в погоню и даже не заметили оставшихся на полянке людей, а тенадасеры бродили по земле, точно слепые котята с сильно распухшими глазами. Тревога охватила грудь Эпкальма, заполнив голову тем же страхом, который съедал его, когда точка Сэлда начала просто светиться на экране.
— П-пожалуйста… помоги донести его! Я-я…
Эпкальм достал обе ампулы с заживляющей жидкостью, одну вколол себе, другую пострадавшему, понимая, что этой порции ничтожно мало, как ему, так и мальчишке, но так они оба хотя бы не истекут кровью.
— Живее, — оборвал его Эпкальм, подхватывая с земли раненого академца здоровой рукой. Боль в пронзённой правой начала расти и резать кожу, так, будто в неё снова и снова вонзались клыки. Тенадасеров к этому моменту и след простыл. По всей видимости сбежали, нащупав тавалсы.
Преисполненный тревогами, Эпкальм тащил незнакомого ему человека, готового вот-вот отключиться и думал, что поступает не совсем правильно.
Конечно, помочь бедняге несомненно нужно, но бросать взамен Глораса казалось самым что ни на есть неправильным решением, и он это понимал, ощущая груз вины.
«Он справится. Глорас сильный, в крайнем случае вызовет подмогу. Он выживет!» — неустанно твердил себе сопротивленец.
К тому моменту, как они дотащили академца к защищённой куполом территории, второй студент подскочил.
— Прошу, дай мне пару минут! Я-я… должен привести помощь!
— Мой товарищ тоже ранен, у меня нет времени стеречь твоего друга, — сурово ответил Эпкальм.
— Пожалуйста! Всего пару минут! — взмолился тот и бросился бежать.
Переполненный нервозностью сопротивленец принялся ждать. Прошло и правда не больше пары минут, когда в поле зрения появился всё тот же парнишка, но уже с двумя девушками и ещё двумя парнями. Одну из мчащихся студенток, — той, что с рыжими волосами и искажённым ужасом лицом, — Аноильтенс узнал, ведь именно эту парочку он видел в ту ночь. Разбираться с ними было некогда, его ждал Глорас, которому тоже требовалась помощь с тебрарумами, а потому медлить он не мог.
Эпкальм осторожно опустил раненого на землю, накинул капюшон и поднялся.
— Спасибо! — успел ему выкрикнуть академец с огненной шевелюрой.
Эпкальм на мгновение задумался, не преставая вспоминать о том вечере.
— Сочтёмся.
***
Дольт² — хмельной напиток, известный приятным богатым и насыщенным вкусом пряностей и не менее вкусной пышной пеной. Он является одним из самых распространённых и любимых напитков кувелов, не считая не менее разносортных вин.
========== Глава 18. Тропинки из слёз ==========
Комментарий к Глава 18. Тропинки из слёз
Дорогой мироходец, приятного путешествия в страну грёз! Я надеюсь, что путь будет захватывающим и у тебя останутся только приятные впечатления⊂( ´ ▽ ` )⊃
Штаб сопротивления,лес на территории
Эпкальм нёсся сломя голову через лес, проклиная себя за то, что забыл нацепить на ухо средство связи, которое надевал всякий раз, когда выходил на задание. Мысли в голове бешено слонялись и сменяли его эмоции по кругу. С одной стороны, он волновался за Глораса, который, прихрамывая, бросился через реку, уводя внимание тёмных тварей на себя, с другой стороны ему не давали покоя академцы, которых он видел в ту роковую ночь. Злобно рыкнув, он вылетел из леса и помчался к штабу, откуда уже слышались разъярённые и взволнованные голоса. Мысли о свитке выпали из головы в тот же миг, когда он услышал чей-то очень знакомый плачь. Внутри похолодело и сжалось, лишая его здравомыслия.
Он ускорился и вскоре оказался у входа. Сердцебиение отбивало в висках пульсирующую чечётку, ладони потели, а во рту пересохло. Залетев внутрь, Эпкальм не успел и пары шагов пройти, как к нему подлетели зарёванная Липедесса и разъярённая Гловиль с красными глазами. Моргнул. Яростный шлепок! Кожу на щеке защипало, точно его окунули лицом в листья крапивы, пока потускневшие глаза, невидяще смотрели в пространство.
Спустя пару мгновений он пришёл в себя и осознал, что его ударили, а следом кто-то кинулся к нему с объятьями, крепко сжимая руками. Эпкальм слышал всхлипы, чувствовал, как по щеке разливается жжение и покалывание вместе с жаром, и ничего не мог понять. В изумлении повернув голову, он увидел перед собой Гловиль и её пылающую ладонь, застывшую в воздухе. Опустил взгляд. Липедесса стискивала его так, будто он стал для неё единственным средством спасения, из-за которого она ещё не сорвалась в пропасть, а после осторожно обратила к нему взор. Такими алыми он прежде ещё не видел глаза золотой девочки. Аквамариновые радужки точно утонули в кровавом океане сосудистых сплетений, веки опухли и раскраснелись, а кожа её горела так, что казалось, будто она вот-вот прожжёт ткань его формы.
— Да как ты посмел! — взревела Гловиль, смахнув с века слезу, что намеревалась сорваться. — Ты предал его! Предал, паршивец! Он ранен из-за тебя! — продолжала она презрительнее, но уже чуть тише. Голос в моменте напитался ядом и по ощущениям Эпкальма, мог убить его, отравить, предав охладевающее тело земле. Гловиль с силой отодрала дочь от Эпкальма, хоть та инстинктивно потянулась обратно, но чуть завидев взбешённый взгляд матери, осталась на месте. — Выбрал какого-то мальчишку, вместо того, кто все эти годы растил тебя! — срывающимся тоном завопила глава, чьи руки и лицо полосовали кровавые полосы и пятна.
Эпкальм замер, шок сковал его с такой силой, что превратил в обездвиженную куклу, которая могла лишь тупо смотреть по сторонам. Его пальцы обволокла дрожь.
Сверху послышались торопливые шаги по лестнице, а затем появились три капитана: серьёзные, сердитые и взволнованные. Они посмотрели на Эпкальма с осуждением. Капитан На́рций привычно провёл по волосам, вкладывая в жест всё негодование. Из без того хмурый Эдма́нфер Консэ́дий, свёл брови, от чего глаза-жучки и вовсе порактически скрылись под кустистыми седыми бровями. Один только Бо́нстек смотрел на Эпкальма с долей сочувствия и волнения.
Заглянув в его глаза, сопротивленец понял, что в его тревогах есть место и для него. Тем не менее враждебный настрой чувствовался так яро, что лидер ощущал все их негативные эмоции. Те скопились в воздухе и остервенело пытались пробиться в его голову.
Гловиль, резко повернувшись, нашла глазами капитанов и гневно заговорила:
— От этого недоноска одни проблемы! Глорас получил серьёзные ранения и вместо того, чтобы помочь ему добраться…
— Мы уже знаем о сложившейся ситуации, — перебил Бонстек, поднимая ладонь со скрещённых рук. — Тот юноша, что с ним? — Когда он сверкнул карими глазами, Эпкальм понял, что на этот вопрос не требуется ответа, ведь он задан вовсе не с целью интереса, а упрёка.
Притопнув, вперёд выступил Эдманфер и потирая воображаемую шевелюру, воззрился на Эпкальма с колючим высокомерием.
От навалившегося презрения, Аноильтенс чувствовал себя только хуже. Его и так съедало чувство вины от того, что он бросил Глораса и помчался помогать незнакомому человеку, но не наставник ли его этому и учил? Глава всегда говорил, что сопротивление создано для помощи другим, иначе для чего им вообще существовать? В голове вспыли его наставительные речи: «Если есть выбор спастись самому или спасти человеческую жизнь, попытайся спасти обе. Люди нуждаются в защите, пусть иногда и сами этого не понимают. Не отворачивайся от протянутой руки или мольбы о помощи и не стыдись и сам принимать её».
Однако теперь всё выглядело совсем иначе. Именно из-за этих принципов, по вине Эпкальма Глорас и пострадал, и плевать, что тот сам отдал ему такое распоряжение. Ни в коем случае нельзя было бросать его. И вновь сожаления заполнили его всецело поглощая в зыбкое, засасывающее болото. Чувствовал, как из него точно высасывают силы, оставляя противную слабость и раздирающую горло горечь.
— Это поведение недостойно лидера, Эпкальм. В первую очередь мы должны беспокоиться о своих людях, а потом уже о ком-то другом, — деловито произнёс Эдманфер с теми же противными нотами осуждения.
