Когда момент прощания подошёл к концу, сопротивленцы принялись сгребать землю в могилу. После закапывания, они неспешно посадили дерево, чьи корни позже должны прорасти и обхватить тело под собой в кокон. В завершение сопротивленцы полили почву и повязали лоскуток униформы с запёкшейся кровью.

— Пусть душа стремится к перерождению, а оставшееся сознание в новую обитель. Да прорастут из земли цветы души, когда древо примет память. Да благословит Светлая Дева душу Сэлда Рафспита на счастливую следующую жизнь, пусть свет сопровождает его во время пути, — одновременно произнесли все присутствующие и склонили голову, приложив руки к груди.

— Ты отдал гораздо больше этому миру чем свою жизнь, — тихо прошептал Женя.

Глорас и ребята из отряда Милены удалились, дав сопротивленцам возможность усмирить горечь.

— Брат, я клянусь тебе, что эта крада будет корчиться в самых тёмных муках. Твоей жертве не пропасть даром, — пообещал Эпкальм, ласково проводя пальцем по хрупкому деревцу. — Будь и в следующей жизни моим другом, а большего мне и не нужно. Возвращайся скорее, — по щеке заскользила капля, прокладывающая новую дорожку.

— Мы все будем ждать тебя, будем рады снова быть твоими друзьями и товарищами. И тогда уже мы отдадим тебе долг и защитим, — голос Памаля непривычно задрожал, когда он зашёлся беззвучным плачем.

Слёзы полились у всех. Вильт обхватил голову озорного товарища и прижал к себе. Сопротивленцы и заметить не успели, как собрались вокруг могилы и сцепили руки на плечах друг друга. Утопая во всеобщей печали, они скрепляли клятву нерушимыми узами. И пусть они не знали, когда Сэлд вернётся к ним, но ждали его появления на пороге штаба или где бы то ни было. Пусть смерть и разлучила их, но разорвать их нерушимые узы не по силам даже ей.

Штаб сопротивления,сад воспоминаний

Эпкальм не обращал внимания ни на мелкий дождь, что пропитывал одежду и сбивался в капли на коже, ни на прохладный ветер, ни на уханье ночных птиц. Лидер сидел и опустошённо смотрел на свои пальцы, точно те могли сказать о будущем. Он уже не помнил, сколько дней и ночей провёл у дерева Сэлда, отлучался лишь на перекус и кратковременный сон. Хотя порой засыпал и у могилы, где его не единожды находили не только товарищи, но и другие сопротивленцы.

Последние дни выдались адскими. Из-за старых привычек Эпкальм всё продолжал надеяться увидеть Ингет в своей комнате или ждать, что Сэлд подловит его в коридоре. Ожидания разбивались каждый раз и отбрасывали Аноильтенса назад, как бы он не старался двигаться дальше. Казалось, что он единственный ещё не привык жить «по-новому», однако у соотрядовцев чувства были всё так же свежи и остры, как у него. Когда эти «ножи» затупятся, не знал никто, но усердно продолжали бить по острию камнями реальности, чтобы прийти в себя.

Если остальные пытались держаться, то Эпкальм просто старался не попадаться никому на глаза, ведь понимал, что его вид делает только хуже. Ребята старались двигаться вперёд, а Аноильтенс считал, что тормозил всех и тянул назад. Так и получилось, что он продолжал укрываться от всех. В последнюю очередь ему хотелось быть обузой.

«— Скажи мне, Эпкальм, ты ведь уже тогда понял, что мы никогда не станем ближе, потому что ты не существуешь даже для себя самого?» — над словами Ингет не переставал раздумывать ни на минуту, равно как и припоминать последние минуты жизни Сэлда.

Подцепив из кармана небольшую пачку, он стал шарить пальцами в поисках сигареты, но та оказалась пуста. Сразу после похорон, лидер попросил у Жени курево и унёсся к реке, где судорожно выкурил сразу несколько папирос. Они помогали ему успокаиваться. Во всяком случае, когда эмоции достигали пика, их не приходилось душить привычным способом.

— Так и знал, что найду тебя здесь, — перед ним возник Женя. Мешки под глазами меньше не становились, казалось, что наоборот потемнели.

Эпкальм не нашёлся с ответом, лишь пожал плечами и снова уставился в никуда.

— И чего ты тут в дождь расселся?

— Сигареты закончились.

— Только не говори мне, что пришёл себе делать их из дерева Сэлда…

— Придурок, — невесело хмыкнул лидер.

Женя достал пачку, выцепил две папиросы. Одну протянул Эпкальму. Когда кончики бумаги и табака загорелись, Воеводин сел рядом и запрокинул голову.

— Думаешь о них обоих, да? — спросил товарищ, чем вызвал неприятный спазм в груди.

— Не то чтобы…

— Да ну? — скептически изогнул бровь тот. — Скажи ещё, что уже успокоился и сидишь тут потому что лень идти в душ.

— Не успокоился, — печально отозвался Аноильтенс.

Женя глубоко вдохнул.

— Знаешь, когда ты получаешь рану в бою, то её нужно обязательно обработать и перевязать, чтобы она зажила. А ты свои не только не обеззараживаешь, а ещё и подсыпаешь всякой дряни, а так они будут распухать и становиться больше, — собеседник выпустил дым изо рта. — Я понимаю, что ты разбит не только из-за Сэлда. Ты же считал Ингет пламенем, не так ли?

Эпкальм вздрогнув, а после покривил губы.

— Не совсем. Я хотел рассказать о своих чувствах сразу после той миссии, но… не сложилось. Сейчас я думаю, что так даже лучше. Будь у нас отношения, было бы куда больнее. А так, переживать из-за того, чего даже не успело начаться не так уж и нужно.

— Твои чувства же никуда не делись, разве нет?

— Как и твои к Десс.

— Мы сейчас говорим не обо мне. То, что ты сидишь тут и занимаешься самобичеванием… Сэлд бы такого не простил. Он, наверное, там переворачивается и пытается вылезти, чтобы надавать тебе тумаков. Может его с нами уже и нет, но ему не хотелось бы, чтобы мы сторожили его могилу и ныли по нему. Сэлд был из тех, кто хотел видеть улыбки и слышать смех. Уверен, когда дерево подрастёт, то ветками начнёт отвешивать тебе подзатыльники, — Жени поджал губы. — Всё хотел спросить. Почему ты всё время торчишь где-то, но не в настоящем?

Эпкальм удивился, вздрогнул и вскинул голову.

— А где же я по-твоему?

— Ингет ведь сказала тогда, что ты не существуешь даже для себя. Ни на какие мысли не наводит?

Лидер задумался и провёл пальцем по махоньким цветам души, прорезающимся из-под земли. Будто он не пытался понять её слова последние дни. Из-за них только сильнее закопался в яму. Он понимал, если так продолжится, что скоро ему на голову посадят дерево с яшмовой листвой, но выбраться никак не получалось.

— Так даже великолепный и отважный Эпкальм может тупить? — усмехнулся товарищ. — Мне всегда казалось, что ты живешь прошлым и мечтами о будущем. Что не можешь определиться кем быть или нет. Ты где угодно, но не в настоящем. Даже тренировки нацелены на результат в будущем, а не настоящем. Гонишься за чужими ожиданиями и целями, но что хочешь ты сам и чего добиваешься? Вот почему, ты не существуешь для себя, Эпкальм. Потому что ты либо ребёнок, либо уже взрослый мужчина, но не тот, кто ты сейчас.

— Так… вот каким меня видят другие? Ослом, застрявшим где-то между.

— Да, ты прямо отражение «Промежутка».

— Мне казалось, что с Ингет я был как никогда близок к реальности.

Женя закинул руку ему на плечи и притянул к себе, после чего ударил лбом.

— Мы в настоящем, что мешает тебе быть с нами? Не можешь смириться с потерями? Тогда иди с нами, мы поможем! Нам всем тяжко, но если держаться друг друга, то справимся. Нам же всё по плечу, бестолочь.

Воеводин затушил окурок, поднялся и протянул Эпкальму руку.

— Ну так что? Ты идёшь, командир? — друг улыбнулся. — Пошли с нами в сегодня?

Аноильтенс осознал то, чего раньше и не замечал за собой. Так он заложник, который мечется между своим детским образом и взрослым? Поэтому он застрял? Всё это время он пытался выбраться, но оказывался всё дальше от выхода из ямы, ему всего то и нужно было посмотреть перед собой. Не вверх, не вниз, а перед собой.

Хохотнув, Эпкальм ухватился за ладонь.

— Тогда веди.

Комментарий к Глава 43. Застывший в промежутке. Часть 2

Вот арка сопротивленцев и закончилась, надеюсь ваше с ними знакомство прошло увлекательно(≧◡≦) Буду рада получить от вас весточку с впечатлениями. Что вы ожидали от их финала и что почувствовали при прочтении? Есть ли полюбившиеся персонажи? До встречи на землях Зазавесья(„• ᴗ •„)