— Эльтен, почему ты… такой? Ты… м-мертв? Т-тебя что… убили?

Контрайн поднял уставший взгляд. Выглядел парень сильно измождённым.

— Тело мертво, а душа пока ещё в сознании. Не знаю сколько у меня осталось времени, — утомлённо ответил тот. — Белоглазые сущности — это либо искусственно созданные тебрарумы, либо те, чьи души оказались сильнее тьмы. Они смогли сохранить свой рассудок и не принадлежат никому, мы сами по себе. Самым безопасным пристанищем оказался лес живых теней, я тут не первый и не последний, наверняка. Держитесь подальше от седьмого ордена. Ещё будьте осторожны в академии, другие… души сказали мне, что там засел тенадасер и что-то выискивает по воле Тёмного. Доверяйте только самим себе и будьте осторожны, избавьтесь от того свитка иначе он принесёт вам смерть. Итенедонимус собирает их ради постижения великой силы.

Рядом стоящие фигуры безмолвно наблюдали за кучкой ребят и слушали, что говорит Эльтен.

— Ещё, если у вас получится, найдите Люксальту и скажите не искать меня. Ей нельзя связываться с орденом. Но пусть знает, что я желаю ей нормальной человеческой жизни. Пусть бережёт деда и себя. Скажите ей ни в коем случае не мстить иначе это закончится для неё смертью. Её судьба шаткая, нельзя выбирать неверную дорогу.

— Нам как-то сказал парень из сопротивления, что седьмой орден промышляет недобрым. Значит остальные поощряют то, что они творят с людьми? — спросила Лания, прижимая руку к груди.

— Об этом мне неизвестно. Не всех нас создал орден, — выдохнул Эльтен и понурил голову, бросив беглый взгляд на небеса.

— Но… кто вы? Будь ваши души неприкаянными, вас непременно затянуло бы в завесу мертвецов, — оживился Элисар. — И почему ты не скажешь, что именно с тобой сделали? Почему ты молчишь!

Повисла тишина. Эльтен стоял так, словно не собирался больше говорить ничего. От этого в груди завязался тугой узел отчаяния.

— Мы те, кто был обречён, за выбор неверного пути. Вам стоит быть бдительнее. Отправиться на тот свет не самое страшное, страшнее смерти может быть только забытье, бесцельное блуждание по земле и невозможность вновь появиться в этот мир в новом обличие, — заговорил мужчина. — Свет уходит, наша тьма возвращается, — он задрал голову, рассматривая небеса.

— Если будет возможность, раскройте людям правду о нас. Не только об ордене, но и тех, кто так и не пал под гнётом тьмы, — прохрипел рослый дух мужчины.

Лунные лучи стали меркнуть, вода тускнеть, а бестелесные фигуры растворяться. Лес снова погружался во мрак.

— Уходите отсюда, безопасное время закончилось. Хранители леса не любят чужаков, — последнее что успел вымолвить Эльтен. Голос его разнёсся эхом, а сам он распался. Свет от его фигуры медленно опустился под воду.

— Я не… не понимаю. Что нам делать? — Флатэс схватился за голову, бросив беспомощный взгляд на Ингелео.

Элисар и вовсе выглядел так, будто из него высосали душу.

— Его… больше нет. Эльтена нет, — голос его зашёлся дрожью с новой силой.

Свет от воды мерк всё стремительнее, от этого становилось неспокойно. Чувство самосохранения твердило убираться как можно скорее, но никто не двигался с места.

— Нам нужно уходить, — осмелился сказать Малер, но был проигнорирован.

— Эй вы, чего замерли! — истерично закричала Калеса, с опаской оглядываясь по сторонам.

Озеро постепенно стягивалось.

Побледневшая Лания вдруг сделала несколько шагов в сторону парней. На ещё щеках блестели дорожки от слёз. Она без слов вцепилась в их кофты и притянула к себе. Флатэс в тот же миг обхватил её, зарываясь носом в затылок и приглушенно взвыл, сотрясаясь всем телом. Ингелео, пусть и не сразу, но прижался к ним, закрывая лицо рукой; его плечи дрожали, а губы болезненно кривились. Тяжесть в груди настигла и самого Малера. Горечь сдавила с такой силой, что казалось переломает все кости. Каждый вдох давался с большим усилием. Присфидуму оставалось только предполагать, какую невероятную боль испытывала эта троица, ведь они были ближе всех к Контрайнам.

Приглушённый плач прервал гнетущее безмолвие. Прежде чем свет от пруда погас и сам он не превратился в небольшой холмик с тускло сияющими цветами, Присфидум различил горькие слёзы, залившие лица ребят. Он понимал их скорбь, но и задерживаться в лесу не хотел, особенно после предупреждения. Откуда-то из глубин начал доноситься пробирающий до костей рык.

— Надо уходить, — прошептала Лания. — Мы должны… ради Эльтена…

— Там что-то есть, — тихо проговорила Лаура, стирая с лица влажные дорожки.

Повертев фонариком по сторонам, Малер заметил, как Ингелео и Флатэс кивнули. Ребята хоть и отстранились друг от друга, но руки не расцепили.

— Уходим, — уже увереннее сказал Элисар и потянул за собой Нобилиа и Игнэйра. Тэнкальт поспешила к ним и ухватилась за ладонь Флатэса.

Академцы бросились прочь из леса. Неслись без оглядки. Чувства каждого перемешались в кучу. Грозное рычание за спиной нарастало. Только выбравшись за пределы леса, ребята смогли продохнуть. Меж стволов вспыхнули белые глаза. Парни прижали девушек ближе к себе, после чего начали пятиться назад. Тебрарум продолжал предупреждающе скалиться, а после и вовсе начал выходить. Больше тёмные существа не казались безобидными.

И без того шокированные академцы перепугались ещё сильнее. Когда же они отошли на достаточно от леса расстояние, сущность прекратила рычать и скрылась среди листвы. Однако её взгляд чувствовался на расстоянии.

— Вам не должно здесь находиться, — позади раздался чей-то голос. Калеса вскрикнула от неожиданности, а Малер напрягся. — Вы идёте по следам обречённых душ, погибели ищите?

Присфидум обернулся и увидел пред собой могучего белого оленя с золотисто-серебряными переливами на шкурке. Рога тянулись вверх подобно густым древесным ветвям. Точно капли дождя с них свисали подсвечивающиеся украшения. Они походили на кружевную паутину с замёрзшими каплями и струящиеся вниз лазурные лианы. Вещало животное женским, даже старческим голоском с приятной хрипотцой.

Обратив взор к Лании, олень в один миг приблизился, опустил голову и заглянул ей в глаза. Смотрел долго и пристально, точно старался заглянуть в душу. Сама же Нобилиа сжалась и замерла.

— Сила твоя беснуется. Не лечит, а калечит, — олень ударил копытом о землю, тряхнул головой и обратился в юную девчушку двенадцати лет. Её злато-зелёные глаза переливались в свете от айкофэтов, зрачки, цвета насыщенного мха, блеснули. — Схлопотала проклятье не по своей воле, вот и мертвечиной от тебя несёт. Если не избавишься от него, жизни тебе останется не больше двух с половиной месяцев.

Незнакомка осмотрелась и задержала взгляд на Малере с Калесой. Недовольно сморщила нос. По плечам девочки струились серебристые локоны, доходящие до середины бедра. Они отливали лазурью, малахитом и золотом.

От неодобрительного выражения лица, Малер вздрогнул и поспешно отвёл взгляд, почувствовав укол вины.

— А виновник-то совсем близко ходит. Удумал извести её побыстрее? — девочка цыкнула и подбоченилась.

Присфидум замотал головой, но выдавить из себя так ничего и не смог. Язык онемел, а взгляд академец приковал к земле.

— Ты кто, девочка? Такая мелочь, а дерзости сколько, да ещё и ведёт себя так, будто всё знает, — скривился Ингелео. В покрасневших глазах промелькнуло недовольство.

— Ах ты милюзга! Как разговариваешь со старшими? Ух, как бы огрела тебя чем потяжелее. Неколи нам здесь базарные разговоры разводить, идите за мной! Мало ли кто тут шляется в ночи, да ещё и нынче.

— Вы… целительница из смогового леса? — Оживился Флатэс, разглядывая незнакомку во все глаза.

Девчушка задорно цыкнула и осмотрела его пылающую шевелюру.

— Ещё один Игнэйр. Спасу мне от вас никакого! Мне ваша волосня рыжая, скоро в кошмарах будет сниться.

По округе пробежался новый угрожающий рык.

— Я тебе сейчас порычу! Думаешь не приструню твоё рычало? Ладно, пойдём подальше, а то стражи недовольны, что чужаки после лунного восхождения тут шастают.