Царевич спрашивает:
— О чем там девушка поет?
А невеста отвечает:
— Да это пастушка. Она с коровами переговаривается, себя забавляет.
Проехали немного, девушка идет по берегу, снова поет:
Везет царевич невесту:
Нога у нее обтесанная,
Палец у нее обструганный,
А голова как курик!
Хочет царевич подъехать к берегу, спросить у пастушки, о чем она поет, да невеста не пускает:
— Нечего слушать песни пастушки. Она коров ублажает, себя забавляет, делать ей больше нечего.
Поехали они дальше, а с берега снова песня доносится:
Везет царевич невесту:
Нога у нее обтесанная,
Палец у нее обструганный,
А голова как курик!
Не послушался царевич невесты, подъехал к берегу, девушка ему все и рассказала. Он как снимет шапку с невесты — так и есть: голова вся в крови, нога в крови и палец тоже.
Примерил на девушку-пастушку — ей все впору. Взял ее царевич в жены, а дочь Сюоятар бросил в воду.
Но Сюоятар ничего об этом не знает. Думает — ее дочка и есть жена царя.
Вот родила жена царевича ребенка. Сюоятар пошла навестить внука и дочь. Плывет в лодке, смотрит красивый цветок в озере вырос. Подъехала она ближе и хотела сорвать его для внука. А там голос такой тихий: «Что ты, мать, делаешь, чуть сердце мое не вырвала».
Узнала Сюоятар всю правду, оживила она дочь и поехала дальше.
Приходит в дом царевича, ничего не говорит. Истопила баню и там обратила жену царевича в голубую важенку, олениху, и отпустила по вольному свету бегать, а свою дочь во дворец привела. Видит царевич — что-то сталось с женой, вроде и не она это. Да ничего не говорит. А ребенок день и ночь плачет, никто унять его не может — голодный, молока-то нет.
Жили-пожили. А у царя был пастух, коров пас. Сидит он как-то на пеньке, в свой рожок играет. Откуда ни возьмись — подбегает к нему голубая важенка и говорит:
Плачет ли моя ласточка,
Стонет ли моя зоренька?
Печален ли мой господин?
— Я жена царевича, Сюоятар превратила меня в важенку.
Отвечает пастух:
Плачет твоя ласточка,
Стонет твоя зоренька,
И печален твой господин.
Важенка просит пастуха:
— Принеси ты завтра ребенка в лес. Я приду сюда и буду кормить и холить его, пока другие олени в озере купаются… А если не будут давать, так ты скажи: «Раз не можете дома утешить ребенка, дайте мне его в лес. Там под звон колокольчиков, под шорох ветвей, под шепот листочков ребенок, глядишь, и успокоится».
Под вечер бежит стадо оленей — мимо пробежали, бежит второе стадо — тоже мимо, третье стадо побежало — и голубая важенка с ними убежала.
На следующий день пастух пришел в царские палаты и говорит:
— Дайте мне ребенка в лес, я понянчу его там, раз он у вас все время плачет.
— Дома не можем успокоить, где уж тебе, — говорят ему.
— А вы дайте, там под звон колокольчиков, под шорох ветвей, под шепот листочков, может, дитя и успокоится.
Дали ему, авось и вправду утешит. Приносит пастух ребенка в лес и кличет:
Важенка, голубонька,
Иди дитятко кормить,
Свою ягодку поить!
Оно у Сюоятар не ест,
У злой ведьмы не пьет,
Из рожка не сосет!
Важенка прибежала, сбросила с себя оленью шкуру, превратилась в женщину, взяла ребенка на руки, кормит его грудью, а сама плачет, и смеется от радости. Накормила, ребенок успокоился, заснул. Целый день мать нянчилась, играла с ним, ласкала его.
Вечером отдала ребенка пастуху, сказала, чтобы и завтра принес. Накинула на себя шкуру и побежала за третьим стадом оленей.
Ребенок дома всю ночь проспал спокойно, не плакал. Царевич удивился, задумался.
Утром пастух опять просит ребенка.
— Дайте мне его в лес на день. Там под звон колокольчиков, под шорох ветвей, под шепот листочков дитя и успокоится.
Сюоятар не хотела давать ребенка, да царевич ее не послушался. Приходит пастух в лес, зовет важенку:
Важенка, голубонька,
Иди дитятко кормить,
Свою ягодку поить!
Оно у Сюоятар не ест,
У злой ведьмы не пьет,
Из рожка не сосет!
Прибегает важенка, сбрасывает шкуру, берет свое дитя на руки, кормит его, убаюкивает, песенки поет. Целый день провела с ребенком. Жаль ей уходить, да надо. Отдала ребеночка пастуху и говорит:
— Принеси его еще завтра, в последний раз. А потом уж я прийти не смогу, уходит наше стадо в другие края, за далекие моря.
Накинула на себя шкуру и побежала свое стадо догонять.
Пастух принес ребенка домой, ребенок ночь спит без просыпу, не плачет, не беспокоится. Царевич уже не на шутку встревожился: тут что-то неладно! Решил он сходить к старушке вдове, что она скажет, она ведь все знает. Приходит к ней и говорит:
— Вот у меня ребенок все плакал, плакал, ничем унять не могли, а как стал пастух брать его в лес, так две ночи спит, голоса не подает. Что за чудо?
— Вот что, царевич, — говорит старушка, — не мудрено, что ребенок успокоился, уже два дня он сосет материнское молоко. Ведь твою жену Сюоятар обратила в голубую важенку, а женой у тебя ее дочь. Вот важенка-мать и кормит ребенка в лесу. Ты завтра опять дай ребенка пастуху, сам иди за ним следом и спрячься. Важенка прибежит, сбросит шкуру, станет ребенка кормить. А ты в это время шкуру сожги. Как только шкуру сожжешь, жена сделается мертвой, но ты не пугайся. Там направо есть скала, под скалой два родничка — в одном мертвая, в другом живая вода. Ты принеси этой воды, побрызгай сначала мертвой водой, потом живой, она и оживет. Только так ты спасешь свою жену, не то она на всю жизнь останется важенкой.
На третий день царевич с радостью отдал ребенка пастуху, а сам пошел за ним следом. Приходит пастух в лес, зовет:
Важенка, голубонька,
Иди дитятко кормить,
Свою ягодку поить!
Оно у Сюоятар не ест,
У злой ведьмы не пьет,
Из рожка не сосет!
Смотрит царевич — бежит важенка, что есть силы несется. Прибежала, сбросила шкуру, взяла ребенка на руки, села на пенек и начала кормить и ласкать его. Царевич так и обмер — точно, его жена! Подкрался он, взял шкуру и бросил в костер. Женщина чувствует — гарью пахнет:
— Кто мою шкуру сжег, тот меня погубил! — и упала мертвая.
