Пару раз щелкнули вспышки – нас уже фотографировали.

Перед нами легла красная ковровая дорожка, правда, не первой свежести. Глебов чуть подтолкнул меня вперед и вправо, направляя к видневшейся там небольшой деревянной трибуне, с присобаченным к стойке черным микрофоном. Рядом с ней уже стоял пухлого вида, мужичок с серьезным и сосредоточенным лицом, в отглаженном вечернем костюме и стильным бордовым галстуком. Сразу видно, важная шишка.

– О, а вот и Артем Иванович! – тот мгновенно преобразился, расплывшись в улыбке. Шагнул навстречу, протянул руку, причем именно мне, а не сопровождающему меня капитану. Сжал ладонь, на мгновение замер – я тут же почувствовал, что тот удерживает ее намеренно. Ну ясно, это чтобы репортеры успели наделать нужных снимков. Зал восторженно загудел.

Затем мужичок указал на мягкий стул, неподалеку от стойки. Там были еще стулья, все занятые, кроме одного.

– Уважаемые товарищи! – торжественно начал он, осматривая небольшой зал. – Рад еще раз приветствовать всех присутствующих. Позвольте представиться, если кто меня не знает. Я Лебедев Константин Николаевич, второй помощник председателя исполкома района. Все мы собрались тут по важному делу. Кгхм… Несколько дней назад, младший сержант и комсомолец, что немаловажно, Жаров Артем Иванович, проявил смелость, храбрость и инициативу при устранении лесного пожара. Более того, не заботясь о своей жизни, он сумел спасти маленькую девочку, буквально закрыв ее своим телом. И поэтому, наше партийное руководство, а также командование мотострелковой воинской части уполномочило меня вручить вам достойную награду, которую вы, несомненно, заслужили. Итак, за исключительную смелость, героизм и разумную инициативу, проявленные при эвакуации жителей поселка, а также спасении человеческой жизни, разрешите наградить вас медалью за отвагу на пожаре. Вы заслужили ее как никто другой.

Тут же защелкали фотокамеры – обалдеть, да там одних только фотографов собралось чуть ли не с десяток. Гул резко усилился. Послышались аплодисменты. Подошла девушка, неся в руках небольшую деревянную коробочку. Я осторожно поднялся, при этом скривившись от боли, что не укрылось от глаз Лебедева.

– Вижу, вы еще не отошли от ранения… – ободряюще произнес тот, прикрыв микрофон. – Ничего, наши доктора творят чудеса! Если что-то будет нужно, обращайтесь. Игорь Алексеевич поможет. Кстати, вы получили нашу просьбу?

Я коротко кивнул.

Дело в том, что еще в девять утра меня вызвали в ординаторскую. Там меня ждал молодой человек в костюме. У нас произошла короткая беседа, в процессе которой тот передал мне сложенный пополам конверт. А в нем записка, с указанием, что нужно озвучить во время интервью. Меня убедили, что некий Игорь Алексеевич будет очень признателен.

Зал аплодировал, пока помощница передавала коробочку Константину Николаевичу.

– Так… Партийное руководство всегда старается поощрять подобные героические поступки, ведь это очень важно для общества! – продолжал тот, выделяя нужные слова. – Председатель настоял на том, чтобы медаль вручали именно мы, а не ваш командир. Вот так, товарищи присутствующие… Как видите, награда нашла своего героя там, где он совсем ее не ждал! Даже здесь, в стенах военного госпиталя, среди тех, кто поправляет утраченное здоровье. Для меня огромная честь вручить ее вам, товарищ Жаров!

Он торжественно шагнул ко мне и аккуратно приколол медаль к кителю. Затем попытался вытянуться по стойке «смирно», но с его телосложением получилось не очень. Тем не менее, репортеры снова защелкали громоздкими фотовспышками.

– Спасибо, Константин Николаевич! – улыбнувшись, отозвался я. – Служу… Советскому Союзу!

Едва не затупил, ведь собирался выпалить служу России, да в последний момент одумался и вовремя вспомнил, что такой страны еще нет.

А затем к трибуне подскочило сразу несколько репортеров с черными пластиковыми микрофонами в руках. Один из них, видимо, самый авторитетный, с ходу спросил:

– Артем Иванович, расскажите, как это было? Как вы решились на такой поступок?

Не успел я ответить, как тут же подключился второй:

– Товарищ Жаров, что вы испытывали, когда поняли, что ребенку грозит смерть? Вам было страшно? Что послужило толчком для того, чтобы вы бросились в пламя?

Далее вопросы посыпались скопом. Я едва успевал их воспринимать.

– Артем Иванович! – вдруг раздался звонкий девичий голос. – Что стало причиной пожара? Чья-то халатность или стечение обстоятельств? Вы ведь все видели! Расскажите!

Вопрос задала та самая девушка, что пыталась подойти ко мне еще до того, как началось сие мероприятие. Боковым зрением я уловил, что подполковник смотрит прямо на меня. Вот он, момент истины. Ну а я что, как договаривались, так и сделаем. Ну, то есть, почти.

Гул даже немного притих – видать, вопрос оказался приоритетным. Ротный насторожился.

– Вы знаете, я просто появился в нужное время, в нужном месте! – уверенно начал я, совершенно не волнуясь. Блогер же, микрофонов, как и выступлений на людях, я не боялся в принципе. – А что за проявленную смелость, так на моем месте это сделал бы каждый солдат нашего подразделения. С такими командирами иначе и быть не могло. Честно скажу, мне было страшно, но невзирая на травмы и боль, я сделал бы это снова, если бы возникла такая необходимость. А что касается самого пожара, хм… Ну сами по себе они, наверное, не случаются и я думаю, виновных найдут! Чтоб подобного больше не случалось.

– Было ли вам страшно?

– Когда вы нашли девочку, что почувствовали?

– Посещала ли вас мысль, что не справитесь?

Вопросы сыпались и сыпались – я едва успевал отвечать. Ко мне пихали микрофоны, щелкали вспышки. А потом от меня резко отстали. Это распорядился подполковник.

Ух, получилось смело… Я мельком посмотрел на ротного – тот выглядел задумчивым, ведь все мои ответы он слышал. Наверное, переваривал сказанное. Ну а что такого, я же вроде ничего лишнего не сказал?! Нейтрально и все по делу.

А ведь, если вдуматься в мои слова на вопрос девушки-репортерши, намек все-таки имелся и довольно жирноватый. Уж эти акулы пера найдут, к чему прицепиться, им только дай команду. Впрочем, что бы там на выходе ни получилось, это все равно отфильтруют.

Минут через десять все мероприятие закончилось. Вошла Алиса Сергеевна в сопровождении главного врача, после чего они объявили, что время интервью подошло к концу и толпа как-то сама собой, рассосалась.

Я неторопливо вышел обратно в коридор, где уже находился подполковник. Смерив меня оценивающим взглядом, он коротко кивнул и подозвал к себе капитана Глебова. Они перекинулись несколькими фразами, затем командир части кивнул на меня и удалился в сторону выхода.

А ротный подошел ко мне. По глазам было видно, что он не очень доволен.

– Жаров, ты что, бессмертный?

– Виноват, товарищ капитан, – слукавил я, прекрасно понимая, что сделал не совсем так, как договаривались. – Разрешите уточнить?

– Не ёрничай… В целом-то, все нормально сказал! Но эта твоя фраза по виновным… Ладно! Ничего страшного не произошло, но командир все равно не очень доволен. Дальше уже он сам все разложит.

– А что я такого сказал? – искренне удивился я. – Про то, что есть виновные? Ну, так это же очевидно. У каждой проблемы есть фамилия. Или это только я понимаю?

Ротный едва не подавился от моих слов, но тут же взял себя в руки.

– Так, ты это… Умный, что ли?

– Не жалуюсь, товарищ капитан. Как просили, так я и сделал. Кстати, вы про пункт общевойскового устава номер семьдесят шесть слышали?

– Что еще за пункт такой? – недоуменно спросил Глебов, напрягая память. – Я такого не припоминаю.

– Солдат должен быть находчив и смел, а сержант тем более! – выпалил я, слегка улыбнувшись. – А для солдата устав что? Правильно – все!

– Жаров, твою мать! – после короткой паузы, процедил капитан. – Вот вернешься в роту – я тебе покажу находчивость! Дуй в палату!