— И звучит, и выглядит! Давай, Марусь, хватит. А то и правда дети услышат!

Маруська театрально закатила глаза, показывая, что думает по этому поводу.

— Слушай, – вскрикнула она так, что я дёрнулась от неожиданности, – это что получается, вы обменялись телефонами?

Опять румянец коснулся моего лица. Что-то я сегодня слишком часто краснела, надо с этим кончать. Так стремилась поскорее сбежать, что открыла переднюю дверь автомобиля, намереваясь упасть вовнутрь. Но, похоже, подругу это особо не заботило.

— Почти, я записала его номер и обещала позвонить, когда детвора закончит с уроками.

— Ну-ну, ай, молодец мужик! И в открытую сам номерок не попросил, и можно считать, что он у него уже в кармане!

— Ну… я же всегда могу скрыть номер и позвонить с неизвестного, – промямлила я.

Подруга уставилась на меня, словно на полоумную.

— Ты что?! Зачем?!

Хлопнула в порыве злости дверью так, что дети подскочили и посмотрели на меня вопросительно. Помахав им руками, заверила, что случайно, и подошла ближе к Маруське.

— Марусь, хотя бы потому, что он женат! Потому что наши дети учатся в одном классе! Потому что я тоже была замужем…

— Была!

— Но он же не был! То есть он все еще женат!

— Ой, это поправимо! Мне кажется, между ними уже давно завял цветок страсти. А ты у меня вон какой цветочек. Цветешь и пахнешь!

— Маруся! Не смешно! – оборвала я ее речь.

— Ой, ну, знаешь, тебя явно высшие силы лишили чувства юмора! – она обиженно надула губы.

— Если человек лишен чувства юмора, значит, было за что! – огрызнулась я.

— Скучная ты…

— Ты права, скучная и без чувства юмора, зато с чувством собственного достоинства. Он, конечно, мужик шикарный, да не мой!

— Ладно, не злись! – состроила она моську, и я не устояла – улыбнулась.

— Марусь, поеду. Детям еще домашку писать, а я действительно гладкой займусь что ли.

— Ага, кудри накрути утюжком, – лукаво улыбнулась она, намекая, что встречи с Игорем сегодня не миновать.

— Маруська!

— Все-все, молчу! – подруга демонстративно закрыла на замок губки и, продолжая улыбаться, потопала к своему автомобилю.

Вечер приближался, словно намеренно мучительно долго. Честно признаться, я уже все губы искусала от волнения. Вернувшись домой, детвора разместилась в детской и усердно принялась за уроки. Пока они грызли гранит науки, я не заметила, как переделала львиную долю домашних забот. Стирка, глажка, уборка. Застала себя на том, что добралась до окон.

Вывела меня из оцепенения Маруська. Телефон взорвался веселой трелью, напоминая подружкин смех. Вспотевшая и взлохмаченная, я впопыхах, со сбившимся дыханием, ответила звонившей.

— Слу-ша-ю… – выдохнула в трубку, словно сдавала стометровку.

Подруга присвистнула и задорным голоском спросила:

— Милана, ты что, в скачках участвуешь?

— Да ну тебя! – в сердцах ответила я и уставилась на себя в зеркало.

Гром и молнии! Тушь под глазами поплыла, создавая эффект очень натуральных синяков. Хотя что это я прибеднялась? Фингалы были такие, что можно ночью людей на улицах пугать. Волосы выбились из импровизированного пучка и торчали в разные стороны. Косая челка противно прилипла ко лбу. Щеки стали красными, хотя нет, лицо пошло пятнами от усердия выбить все гадкие мысли из моей непричесанной головушки.

— При том ты не ставки делаешь, а сама лично скачешь, – продолжила подруга, – боюсь спросить, чем ты занимаешься?

Выдохнув, я упала в кресло и буквально просвистела в трубку:

— Следую совету моего психолога. Пытаюсь выбить все ненужные мысли и желания физическим трудом.

— Точнее, убиваешься…

— Точнее, пытаюсь лишить себя всех сил, чтобы, даже если окажусь рядом в постели с самым сексуальным мужиком мира, просто уснуть…

— Ты-то? – прыснула она в трубку.

— А что я?

— Ты как с мужем развелась, у тебя мужик-то был?

— Конечно! И не один! Беговая дорожка, велотренажер, степпер и, не поверишь, гребной тренажер, – прыснула я со смеху, понимая, как это звучит.

— Да-а-а, подруга, ты меня убила! Гребной тренажер особенный, я так понимаю!

— Не представляешь, насколько!

Смеялись мы долго, пока детвора не явилась передо мной со словами «Мы закончили» Взгляд сам собой пополз на стену, где висели настенные часы.

— Черт! Маруська, начало одиннадцатого!

— Ты только поняла?! –хмыкнула она.

— Марусь-к-а-а-а… Ты хоть понимаешь, что это значит? – завыла я, вскакивая с кресла и метаясь, словно загнанный зверь.

Детвору отправила пока на кухню, там у меня были уже готовые блины с творогом.

— Без паники, набираешь секси-копа и ровным голосом сообщаешь, что дети закончили. Диктуешь адрес, и, главное, когда он придет, детьми прикрываешься, как живым щитом!

— Очень смешно, – перебила недовольно подругу.

— Звони, Милана, реально поздно уже…

Пока я кусала губы в кровь и растерянно смотрела на перепуганное чучело в зеркале, в дверь позвонили. От неожиданности подскочила.

— Маруська, в дверь звонят…

— Так посмотри, кто там!

— А вдруг Авдеев собственной персоной?! А я… У меня… Короче, я похоже на чучело!

— Fuck! Не стой, на цыпочках подойди, да в глазок загляни, – напутствовала подруга.

Скинув тапки, я встала на носочки и, крадучись, словно шпион, направилась к входной двери. Затаив дыхание, припала к глазку и не сразу разобрала в полумраке лестничной площадки, кто пришел. А когда, наконец, осознала, сама не понимая, что творю, резко распахнула дверь.

— Римма?

— Милана, ты удивлена? Явно не меня ожидала увидеть! Если ждала моего мужа, то зря, я вон тоже ждала, да не дождалась! Работа на первом месте…

— Я никого не ждала, – с вызовом и некой обидой протянула, поправляя прилипшую прядь волос ко лбу.

Женщина скептически посмотрела на меня и, скривившись, ответила:

— Да видок у тебя еще тот! Странный метод соблазнения чужого мужа, – безразлично бросила она, осматривая прихожую.

— Ты в своем уме?! Какое на фиг соблазнение?! – разозлилась я не на шутку. Уперев в бока руки, крикнула, что было сил:

— Дети, Андрей, мама за тобой приехала!

— Да ладно, Милана, думаешь, я не вижу, какие взгляды кидает на тебя мой муж? Ты женщина эффектная, красивая блондинка…

— И что мне теперь, может, сделать из себя некрасивую брюнетку? Какое ты имеешь право обвинять меня?!

— Ладно, ладно, – подняла она руки вверх, – прости! Просто ты так затянула со временем, что я решила…

— А мне плевать, что ты решила, – в этот момент прискакали счастливые дети, и я поубавила тон и, конечно, проглотила готовую сорваться с языка колкость.

— Мама! Тетя Милана такие блины вкусные напекла, с секретной начинкой! Пальчики оближешь! – простонал Андрей, закатывая глаза и явно дожевывая очередной блинчик.

Не могла сказать, что моя гостья обрадовалась такому яркому проявлению чувств. Не знала, что ее больше злило: довольный ребенок или то, что я умею делать вкусные блины. Вполне возможно, и одно, и другое.

— Андрей, кушать на ночь сладкое вредно, – недовольно отчитала она ребенка.

Малой лишь махнул рукой на такое замечание и заявил:

— Не-а, ма, я таких блинов еще ни разу не ел!

И, натягивая ботинки, он с надеждой поглядел на меня, не скрывая, что не отказался бы еще от добавки.

— Давай я тебе с собой несколько заверну, завтра утром съешь перед школой? – не знала, чем думала в этот момент, так как Римме предложение явно не пришлось по душе. Похоже, удалось задеть ее тонкую душевную организацию. Женщину зацепили не только мои кулинарные способности, но и явно высокая оценка сына.

— Еще чего! Нам только подарочков не хватало!

— Ну, ма! – разочарованно протянул малой, пока я, приведенная в шок ее словами, хлопала глазами.

— Пойдем, Андрюша, я завтра тебе обязательно испеку блины, – и с этими словами женщина схватила его за руку и двинулась на выход.