— Кого-то ждешь?

— Вроде я говорила: Авдеева с Николь! – вскочила, позабыв о боли.

— Да сядь ты, – махнула она рукой, – чего рыпаешься с больной ногой? Я открою.

— Но!… – растерянно пробормотала я.

— Что но?! – с упреком посмотрела Маруся на меня.

Звонок повторился.

— Милана, у тебя нога так не пройдёт. Я открою, все равно ваши гляделки здесь не уместны. И вообще…

— Марусь, ну какие гляделки? Ты откроешь наконец или нет?

— Открою.

Сидеть на месте я не собиралась, поэтому медленно двинулась следом. Прыгая на одной ноге. Вот же угораздило меня!

Скрипнула дверь. Покраснев до ушей, я поклялась что завтра обязательно как-то разберусь со всем этим.

— А, это ты, – услышала я голос Маруськи и спустя мгновенье увидела на пороге Римму.

Наглая особь посмотрела на подругу, потом на меня, скачущую, и, скривившись, спросила:

— Не ждали? Хотя чего я спрашиваю, конечно же, нет!

— Мам, привет! – подлетело моё чадо, чмокнув меня в щеку. – Здрасьте, теть Марусь, – отсалютовала она и понеслась на кухню.

— Руки вымой сначала, – бросила я ей вслед.

Римма продолжала стоять, словно ожидая продолжения.

— Небось моего мужа ждали?

— Ага, на тройничок! Ты совсем, да? – спросила подруга, явно разозлившись.

— Авдеев не придет, у него убийство, – хмыкнула она и перевела на меня свой взгляд.

Я стояла молча и пыталась понять, с какого такого перепугу она несёт подобные речи. И, главное, Маруська ей вторила.

— А ты, Милана, так и не поняла, что чужих мужиков трогать нельзя! – прошипела Римма сквозь сжатые зубы, при этом широко улыбаясь. Такое ощущение, что ей нравилась вся эта абсурдная ситуация.

— Не понимаю, о чем ты, – пожала я плечами.

— Да ну? – вскинула она изящные брови, продолжая ухмыляться.

— Римма, я сегодня попыталась попасть к директору нашей школы. Знаешь, очень хотела поговорить о твоей личной неприязни ко мне и о том, как ты умело строишь против меня козни. И знаешь, что?

— Что? – явно напряглась она, хоть виду и не показала.

— А то, что я увидела занимательную картину. Даже очень пикантную…

— Что ты хочешь сказать? – скрестила она на груди руки, и улыбка с её лица тотчас пропала.

— Ты знаешь, о чем я…

— Даже не представляю. Ты мне что, угрожаешь?!

— Предупреждаю. Оставь меня в покое.

— Больно надо! – бросила она с брезгливым выражениям лица.

— Послушай, ты же не хочешь, чтобы твой муж вечером на досуге просмотрел очень интересное видео?

— Стерва! Ты этого не сделаешь! – прыснула она слюной и сделала шаг в мою сторону.

— Сделаю, если понадобится. Поэтому будь паинькой и не мешай жить.

Напряжение росло. Римма явно пыталась четвертовать мою бедную тушку, но не тут-то было. Зубы сломает! Не на ту напала. Маруська смотрела на нас во все глаза, пытаясь понять, что все это значит.

— У тебя нет доказательств! – наконец, выдала женщина, внимательно наблюдая за моей реакцией.

Все бы не то, и все бы не так! Да только с некоторых пор блеф стал моим верным спутником. На лице проступило фальшивое, но такое уверенное торжество, и следующие слова сорвались с моих растянувшихся в улыбке губ:

— В эпоху современных технологий странно быть так уверенным в том, что, собственно, может стать причиной твоего падения!

— В чем? – нагло переспросила она, осмотрев меня с ног до головы.

— Ну, знаешь ли, не только у тебя есть камера в телефоне. И пусть у меня не последней модели «айфон», но качество фильмеца очень даже замечательное. Так что давай, заканчивай строить козни! Лучше нам закопать топор войны. Не находишь?

— Я топоры не закапываю, я их точу! – брызнула она слюной мне в лицо.

— Тебе виднее, – пожала я плечами.

— Так и быть, этот бой выиграла ты, но война не окончена!

Сказав это, Римма гордо вздернула подбородок и покинула квартиру. С минуту мы тупо смотрели на громко захлопнувшуюся дверь и осыпавшуюся штукатурку. Каждый думал о своем, и только с кухни доносилось беззаботное щебетание Николь.

— Слушай, – прервала молчание подруга, – это что только что было? Она что, объявила тебе войну?

— Типа того….

— А что между вами произошло? О чем вы говорили?

Вздохнув, я, наконец, посмотрела на Маруську и махнула рукой.

— Пойдем в гостиную, не торчать же в коридоре.

— Не, я серьезно, что ты такое засняла, чтобы эта мегера тут слюной брызгала? – поспешила она за мной.

— В том-то и дело, что ничего! Это всего лишь блеф!

— В смысле блеф?!

— Я сегодня кое-что видела, но заснять это не додумалась. Просто от увиденного у меня челюсть отвисла, и вся соображалка растерялась!

— Рассказывай! – приказала подруга.

Расположившись на диване, я в мельчайших подробностях рассказала все, что сегодня со мной произошло. Сказать, что Маруська была удивлена, – это ничего не сказать. Щеки её горели, как от лихорадки. Брови ползли все выше и выше, а глаза дошли до таких размеров, что я начала переживать, как бы из орбит не вывалились.

— Вот же стерва! Такому мужику рога наставляет! – наконец сделала заключение подруга.

— Ну, она его очень пикантно соблазняла. Дошло до постели или нет, я не могу утверждать.

— Если судить по её реакции, значит, все у них было! – выдала Маруся.

— Возможно, было, а может, и нет, раз она топоры точит! Ай, ладно, не хочу больше о ней говорить. Ты лучше скажи, мне как теперь с ногой-то быть?

— А что с ней быть?! Кроссы…

— Не-а, у меня наряд особенный на праздник, и без шпилек никак!

— Что ты задумала?

— Что-что? Буду соблазнять Авдеева.

Воцарилось молчание. Маруська смотрела на меня во все глаза.

— Милана! Скажи, что ты пошутила!

— В том-то и дело, что нет! Не поверишь, главное, что я его хочу на самом деле.

Достаточно ли просто хотеть? Казалось, совершенно простой вопрос, на который в принципе нет рационального ответа.

Но, сколько бы ни сыпалось вопросов, и сколько бы я сама себе на них не отвечала, оправдывая свое решение, словно возвращалась в точку отчета. Заново изматывая себя. Стоила ли на самом деле месть моей чести? Ведь соблазнив чужого мужа, я могла её потерять.

Потом в памяти всплывали слова и действия Риммы, и я вновь упрямо поднимала подбородок, отметая все сомнения.

— Вот мне совсем не нравится сейчас твой взгляд! – сделал заключение подруга.

— Мне вообще в последнее время мало что нравится. И ничего, не жалуюсь…

— Ой, Милана! – приложила она руки к горящим щекам.

— Ну что Милана? Я Милана уже знаешь, сколько лет?

— Сколько? – с сарказмом переспросила подруга.

— В наше время столько не живут!

— Да ну тебя, – махнула она рукой, – хотя мужик славный! Красавец. Высокий, подтянутый. Глаза цвета неба, а улыбка… – размечталась Маруська.

— Эй, обороты поубавь!

— Ой, Милана, куда мне! Тем более он так смотрит на тебя…

— Как? – спохватилась я и подалась вперед.

— Так, будто хочет тебя съесть. По-моему, я это уже говорила.

— А по-моему, он хочет другого, – понизила я голос до шепота.

— Ой, только без подробностей, прошу! – замахала подруга руками.

Хихикая, мы не заметили, как за окном начало темнеть. Маруська, кажется, позабыла о своем любимом чаде и совершенно не собиралась домой.

— Ты скажешь ему? – неожиданно перевела она тему.

Признаться честно, я не сразу поняла, о чем речь.

— Не поняла… – осторожно протянула, поглядывая на Маруську.

— Авдееву, про жену. Точнее, подозрения!

— Нет, конечно! Да и что я скажу? Что, может быть, там где-то когда-то я могла что-то заметить? Нет. И даже если бы у меня были доказательства, тоже бы ничего не сказала. Не в моем стиле лезть в чужую жизнь. Пусть сами разбираются.

— Да, ты права. Милые бранятся – только тешатся! А ты еще потом виноватой будешь.

— Вот и я о том же!

Маруська как-то странно поджала губы и, выдержав небольшую паузу, поднялась и сказала: