Когда дядя Джаф остановился, чтобы перевести дух, Джордан, который все это время сосредоточенно разглядывал лежащий у его ног персидский ковер с замысловатым рисунком, вдруг поднял глаза на хозяина квартиры. В глазах дяди Джо читалось неудовольствие, как будто он не мог поверить, что его друг произнес такие глупые и неожиданные для него слова.

— Как-то это, хм, нереалистично что-ли... — проворчал он себе под нос и печально покачал головой.

Делия, которая жадно вслушивалась в каждое слово дяди Джафа, не стала тратить время на расспросы касательно того, что именно Джордан имел в виду — тот факт, что маркизе так легко позволили жить в Сэвентхэйвене, или же то, насколько быстро для неё построили домик. Однако оставить его замечание без ответа было бы бестактностью с её стороны — девочке очень не хотелось, чтобы дядя Джо посчитал её простушкой, верящей любому слову. Поэтому Делия, секунду подумав, расправила плечи и слегка приподнялась в своём кресле, чтобы привлечь внимание всех присутствующих.

— Дядя Джо, ты забыл, что это сказка! — громко воскликнула она на весь кабинет. — Она не обязательно должна быть правдоподобной!

— Правда на твоей стороне, — согласился с ней хозяин квартиры и продолжил чтение. — «Жители Сэвентхэйвена ни разу не пожалели о том, что юная маркиза поселилась в их городе — за добро Зеландайн платила добром, поскольку она постоянно заботилась о жителях и пекла своим новым друзьям вкусные пирожки, что очень нравилось всем, ибо до этого момента они питались простым запеченным мясом животных, которых добывал охотник. Вскоре бездельник менестрель, которому довелось увидеть маркизу раньше всех остальных, сочинил о ней очень нежную балладу, в которой восхвалял её красоту и доброту, а также не преминул обвинить её мать в том, как несправедливо та обошлась со своей дочерью. Когда он прочел эту балладу самой маркизе, сердце Зеландайн наполнилось теплым чувством к менестрелю, но она не ответила ему взаимностью, потому что она продолжала думать о молодом вожде, который, как она предполагала, всё ещё томился в плену у герцогини».

— Кстати, мы давно ничего не слышали о том, что происходило в герцогском замке, — не удержалась от комментария Делия.

— Сейчас узнаешь, — улыбнулся дядя Джаф и продолжил. — «Мать маркизы была недовольна тем, как старый егерь распорядился жизнью её дочери — казнив его на гильотине, женщина, не теряя ни минуты, решила переодеться нищенкой и пробраться в Сэвентхэйвен, для чего она пригласила к себе главного исполнителя королевских желаний. Ей требовалась его помощь потому, что поскольку герцогиня всю свою жизнь прожила в роскоши, то она совершенно не знала, как это — просить милостыню. Главный исполнитель королевских желаний целых два дня потратил на то, чтобы провести со своей хозяйкой пару упражнений, но герцогиня очень плохо усваивала его уроки, ибо она постоянно срывалась на светский тон, что было совершенно неприемлемо в амплуа нищенки. Понимая, что это не приведет ни к чему хорошему, её учитель решил взяться за дело сам — с этой целью главный исполнитель королевских желаний обратился к горшечной фее и попросил её превратить его в нищего. Эффект превзошел все ожидания — молодой человек по мановению пальца маленькой красавицы в мгновение ока превратился в пожилого мужчину, одетого в грязные лохмотья. Один его глаз был скрыт за чёрной повязкой, а обе его ноги были настолько кривыми, что без костыля он был совершенно беспомощен. Отныне никто не мог сомневаться в том, что это был не коварный главный исполнитель королевских желаний, но просто пожилой и больной калека, которому требуется помощь».

Услышав эти слова, Делия расхохоталась — уж больно комичным показался ей вид ноющего старикашки, в которого превратился главный исполнитель королевских желаний. Она не могла понять, зачем ему понадобилось так уродовать себя, но уже тот факт, что теперь его внешность полностью соответствовала его отвратительной душе, доставлял ей чувство удовлетворения. Дядя Джо и дядя Джаф на этот раз не нахмурились — очевидно, они тоже были согласны с тем, как фея из сказки расправилась с коварным исполнителем. Во всяком случае, Делия отчетливо услышала тихий, но одобрительный смешок Джордана. Когда девочка наконец успокоилась, она подняла голову и почесала затылок.

— Можешь продолжать читать, — бросила она Джафету, вытирая слезы от смеха.

— Хорошо, — кивнул хозяин квартиры. — «В конце метаморфозы своего слуги герцогиня вручила калеке флакон с собственноручно сваренным ею ядом, одной капли которого было достаточно для того, чтобы отправить Зеландайн в страну вечных грёз. Поклонившись своей хозяйке, главный исполнитель королевских желаний вышел за ворота герцогского замка и, дождавшись ночи, поднялся по хрустальной лестнице в Сэвентхэйвен, где, найдя домик, в котором спала юная маркиза, плеснул на неё ядом и немедленно бросился бежать. Однако он допустил в своих расчетах непростительную ошибку — в кураже бросив склянку на пол, он мгновенно разбудил всех шестерых жителей городка, которые во главе с мэром бросились в погоню за калекой, чьи кривые ноги оказали ему медвежью услугу — ибо не сумев оторваться от преследования, главный исполнитель королевских желаний потерял костыль и был вынужден остановиться на полпути к спуску на землю. И поэтому ему пришлось плохо — очень плохо! Хуже некуда!».

— Так что же случилось с этим мерзким злодеем? — спросила Делия, не отрывая глаз от рассказчика.

— Я думаю, что обитатели Сэвентхэйвена просто сбросили его с лестницы, — предположил Джордан.

Делия не могла не признать, что ответ дяди Джо был достаточно правдоподобным, но она всё равно почувствовала себя немного оскорбленной тем, что Леонард Остинер — автор этой сказки — не упомянул, каким образом герои учинили расправу с негодяем. Впрочем, это можно было понять — в конце концов, он написал детскую сказку, и, конечно, мистер Остинер должен был постараться, чтобы его работа выглядела как можно более невинной, избегая любых упоминаний о насилии, чтобы не напугать свою аудиторию. Но в глубине души Делии жило неосознанное отвращение ко всякого рода злодеям, из-за чего её не удовлетворило столь поверхностное описание того, что произошло с главным исполнителем королевских желаний. Тем временем Джафет продолжал читать сказку.

— «Когда с калекой было покончено, жители Сэвентхэйвена вернулись в домик, где бедная маркиза неподвижно лежала в постели — яд, которым главный исполнитель королевских желаний плеснул на лицо Зеландайн, погрузил девушку в такой глубокий сон, что её не смогли разбудить никакие силы. Сэвентхэйвианцы были охвачены безмерным горем, и даже суровый и недоверчивый мэр безутешно рыдал, стоя на коленях у кровати, на которой лежало безжизненное тело юной маркизы. Однако вскоре в Сэвентхэйвен прилетел наш старый друг мудрый ворон, который объяснил опечаленным жителям, как спасти девушку — всё, что для этого нужно было сделать, это привести в волшебный город молодого вождя, который до сих пор томился в темнице — ведь они с Зеландайн любят друг друга!»

— Это звучит как заезженная мантра, — пробормотал Джордан, поднимая глаза к потолку, — пробуждение ото сна посредством поцелуя...

— Я так не думаю, дядя Джо! — с энтузиазмом возразила Делия. — Это же так романтично!

— Справедливости ради хочу заметить, — кашлянув, вкрадчиво заявил Джафет, — что в сказке нет ни единого слова о том, что именно должно было разбудить маркизу! Может быть, поцелуй, а может быть, что-то совершенно другое!