— Да, это они, — утвердительно кивнул водитель, которому, похоже, тоже было приятно слушать эту песню.

— Они действительно выпустили новый альбом в этом году? — Гэлбрайт был удивлён.

Он вспомнил о том, что эти ребята в этом году были настолько заняты гастролями, что у них просто не было времени собраться в студии и порадовать своих преданных слушателей очередным полнометражным шедевром.

— Какой ещё альбом? — спросил водитель. — Только один трек.

— Хм... — полицейский почесал подбородок.

— Но это не просто случайная композиция, — начал уточнять водитель, — но песня к новому фильму Эрнста Вильгельма Вендерса!

Гэлбрайт никогда раньше не слышал об этом человеке. По-видимому, он просто не особенно интересовался тем, что в последнее время происходило в мире кино.

— Ладно, я был рад узнать об этом, — поблагодарил его Гэлбрайт и откинулся на спинку стула.

Он начал слушать песню, лившуюся из динамика радиоприемника. Красивый голос вокалиста обладал манящей и гипнотической силой, которая идеально сочеталась с аккомпанементом, очень похожим на джаз, что было совершенно нехарактерно для этих ребят, которые в основном играли на синтезаторах. Текст невольно запал в душу Гэлбрайту — насколько он мог понять, лирический герой этой песни чувствовал себя чужим в реальном мире, и поэтому он отправился в загробный мир, который считал своим истинным домом. В припеве он взывал к своим родителям, надеясь на подобающий прием с их стороны. Инспектору показалось, что подобный текст явно предназначался для тех, кто разочаровался в жизни.

Анализируя содержание песни, игравшей на случайном канале радио, Гэлбрайт не мог не подметить её сходство с заупокойной мессой. И он не мог не задаться вопросом, по ком звучит этот реквием? По Джордану Тёрлоу — молодому человеку, которому не было места в этой жизни? Может быть, по Делии Йонс — маленькой девочке, которая не успела познать этот мир? Или, в конце концов, по нему самому, инспектору Гэлбрайту, который недавно был вынужден бросить все свои силы на то, чтобы понять смысл жизни?

— Делия... — прошептал он.

Как только имя этой девочки пришло ему на ум, инспектора сразу же охватила решимость. Он вспомнил о картонке с алфавитом и, взяв её в руки, снова принялся изучать. Сами буквы были напечатаны крупным шрифтом, а их порядковые номера — чуть мельче.

— Как это там было, четыре и пять... — инспектор вспомнил последние строки из того письма.

На картонке эти цифры соответствовали буквам «D» и «E», и они — какое совпадение! — шли одна за другой.

— Это вполне естественно, — Гэлбрайт ухмыльнулся в усы.

Он вспомнил, что, если верить радио, то сейчас на улице стоял декабрь — то-бишь двенадцатый месяц. Он снова опустил глаза — на картонке это число соответствовало букве «L».

— Ну ка... — он заинтересовался решением этой логической головоломки.

Девятой буквой от начала была «I». Гэлбрайт подумал о том, что она могла нести ответ сама по себе — ведь в римской системе счисления эта буква соответствовала цифре «один» (1). И она, кстати, также сослужила свою службу при формировании ответа, потому что «A», самая первая буква английского алфавита, как раз подходила под это число.

— Ну что ж, у меня получилось D-E-L-I-A. Идеально... — вырвалось у Гэлбрайта.

Инспектор попробовал эту фразу на языке и случайно обнаружил, что оба его последних слова — «Делия» и «идеал» — состояли из одних и тех же букв, только расположенных в разной последовательности. «Одно лучше другого», — выдохнул он. Теперь Гэлбрайт не сомневался в том, что таинственный автор письма совершенно точно имел в виду именно эту девочку. Но какой во всем этом мог быть смысл? Это что, было лишнее напоминание для инспектора? Неизвестный автор призывал Гэлбрайта восстановить справедливость во имя покойной дочери фармацевта? По какой-то причине полицейский сразу же вспомнил своего покойного друга Фаркрафта, которому нравилось находить необычные зацепки в вещах, в которых другие люди ничего бы не заметили. Мертвецы писем не пишут, но логика его друга и автора послания, пожелавшего остаться неизвестным, была очень схожей...

— Возможно, суть следует искать не в морфемике, а в арифметике, — тихо сказал инспектор.

Предчувствие подсказало ему, что если он сложит цифры, то загадка разрешится сама собой. Он боялся ошибиться в своих расчетах, поэтому обратился к таксисту.

— Извините, у вас есть калькулятор? — кротко спросил он.

— Хотите посчитать, сколько денег вам переведут через месяц? — весело сказал водитель и открыл бардачок.

— Что-то в этом роде, — Гэлбрайт решил поддерживать беззаботный тон разговора.

— Если не секрет, на что вы их потратите? — спросил водитель, роясь в вещах.

— На праздники, конечно, — уклончиво ответил инспектор

Водитель тем временем продолжал искать то, о чём его просил пассажир. Наконец он вытащил из самых глубин бардачка небольшое электронное устройство.

— Просили? Держите, — и он протянул полицейскому Casio fx-7000G.

Инспектор повертел в руках серебристый калькулятор. У этого видавшего виды устройства был маленький зелёный экран и пять рядов крошечных кнопок.

— Если бы вы только знали, сколько денег я потратил на его покупку... — сказал водитель с неожиданной теплотой, и впервые в его голосе послышались нотки грусти.

«Не надо было спешить с покупкой продукта, когда его только выбросили на рынок», — подумал Гэлбрайт, сосредоточившись на устройстве. Значит, D-E-L-I-A. Инспектор сверился с картонкой — оказалось, что это слово, будучи выраженным в цифрах, трансформировалось в 04-05-12-09-01. Гэлбрайт начал тыкать в маленькие кнопки калькулятора.

— Какую операцию мне следует выполнить в первую очередь... — спросил он себя, имея в виду операции математического, а не криминального характера.

Для начала он решил вычесть цифры. На матово-зеленом дисплее Casio fx-7000G высветилось «-23». Отрицательное число ничего не значило для инспектора. Затем он решил произвести сложение. Он получил цифру «31». «Это уже имеет смысл», — подумал инспектор. Например, ему самому шёл тридцать один год...

— А что, если я сложу оба этих ответа? — решил Гэлбрайт.

Он набрал на калькуляторе «-23+31». Результатом было число «8».

— Восемь... Делии было восемь лет, когда Джо встретил её... — пробормотал полицейский, словно в трансе.

Да, подумал Гэлбрайт, неспроста один немецкий ученый говорил как-то о том, что математика — царица наук...

— Возьмите, — он протянул калькулятор его владельцу.

— Ну как, удалось узнать, сколько потратить на праздники? — шутливым тоном спросил водитель, убирая электронное устройство в бардачок.