Когда мои преследователи исчезли за стенами, я отправился в таверну отпраздновать свой удачный побег. Заказав кружку рома, я уселся за ближайший столик.

– Надеюсь, Серж справился…

– Ты бы лучше о себе переживал, – произнёс незнакомый голос за спиной.

Не знаю, как они смогли меня найти, но это были ещё одни прихвостни Концервиля, а может, и те самые, что преследовали меня.

– Где деньги, паршивец? – спросил один из них, выливая мне на голову содержимое моей же кружки.

– Какие деньги? Не понимаю о чём вы, господа! Наверное, вы меня с кем-то спутали.

Дальше я могу путаться в деталях, но, кажется, меня со всей дури ударили об стол, отчего тот сломался… Во рту появился яркий вкус крови, в голову ворвалась резкая боль, а в глазах мгновенно потемнело. Я почувствовал, как меня поднимают за ворот сюртука, но, оказавшись на ногах, тут же стал терять равновесие. Помню липкий и грязный пол таверны, а также пару лежащих под лавочкой зубов, возможно, моих. Сознание прояснилось, когда эти два амбала стали макать меня лицом в корыто с вонючей водой.

– Эй, животное, ты нас слышишь? – злобно произнёс один из них.

– Д… Да… слышу, хватит…

– У тебя есть сутки, чтобы вернуть все деньги, с процентами. Ты услышал меня, шлюший сын?

– Сам ты… шлюший сын! Не смей оскорбля…

Не успел я закончить фразу, как мне прилетел тяжелый кулак в живот.

– Заткнись и запоминай. Если завтра не будет денег, то мы уже не будем столь любезны. Учти, вся городская стража принадлежит нам. Надумаешь сунуться к воротам мы сразу узнаем. В этом городе тебе от нас не скрыться.

С этими словами он ещё раз ударил меня в живот, отчего я стал задыхаться и упал на коленки, жадно ловя ртом воздух. Ситуация складывалась плачевная. Если Серж не вернёт долг Черсэру, его будет ждать участь хуже смерти. Хотя, это уже не важно, скорее всего, он прямо сейчас возвращает деньги, значит, расплачиваться с Концервилем мне просто нечем.

– Внимание! Набираем матросов в дальнее плавание! Пол, возраст, профессия и навыки не имеют значения! Всем желающим обращаться к капитану Орэлу в борделе “Сирены”! – раздался голос из таверны.

– Не скрыться, значит… Все стражники на воротах у них куплены… Ну-ну! А море вам по карману?

Вот что я точно не собирался делать, когда записывался в плавание, так это оттирать с палубы корабля остатки завтрака, вырвавшиеся из чрева какого-то испанского идиота, страдающего морской болезнью. Но жизнь любит шутить, зачастую злобно и саркастично. И как жизнь могла так резко измениться… Я ведь просто любил играть в карты. Сначала мы играли с дамами на раздевание, а потом в тавернах с простаками на деньги. Тогда-то я и узнал, что женщины лёгкого поведения очень хорошо сочетаются с дешёвым вином и выигранными на скорую руку монетами. Вот только не успел я отметить свое двадцать пятое похмелье, как проиграл дом, всё наследство и даже старого кота.

Чтобы хоть как-то скрыться от “цепных псов” сэра Концервиля, пришлось записаться в команду к этому странному капитану Орэлу. Не сказать, что я большой фанат мореплавания, но когда в таверне тебя прижимают два стокилограммовых идиота с напоминанием о долгах, а в качестве предупреждения оставляют разбитый нос, то страсть к путешествиям просыпается сама собой. Обостренный от потери обоняния слух донес до меня вести о наборе в команду корабля, отплывающего уже следующим утром. Капитана я нашел в ближайшем борделе, поглощенного созерцанием страстного танца небезызвестной в нашем городе блудницы Шарлотты, любимицы пьянчуг всего города. Он даже не взглянул на меня, просто сказал, что отплываем завтра в семь утра, и спросил: “Готов ли ты, что это плавание может стать для тебя последним?” Куда отправляется корабль, мне, честно говоря, было наплевать. Откуда мне было знать, что он окажется пиратским?

А теперь вот он я! Оттираю блевоту какого-то испанского хлыща, который записался на корабль, даже не зная, что у него морская болезнь! Хорошо, хоть я матрос, а не пленник. Правда, я и сам ничего не понимаю в пиратстве, но надеюсь, на общем фоне недотёп меня не раскусят. Хотя мне кажется, что большинство из нас набирали в качестве пушечного мяса. Почему? Ну потому что из оружия дали лишь какой-то ржавый пистолет. Или пистоль? Хрен его знает, он такой старый, что даже мой прапрадед не понял бы как им пользоваться. Я даже не понимаю как его заряжать!

– Эй, салага! Ты уже подружился со шваброй? А то тут ещё один любитель морских прогулок решил выплеснуть наружу все свои страстные чувства, – слева послышались звуки ещё одного бедолаги, страдающего от качки.

– Так точно, капитан…

– Вот что за идиоты идут в плавание, даже не узнав, есть ли у них морская болезнь?

– Судя по всему пьяные в стельку идиоты, капитан.

Капитан Орэл рассмеялся звонким командным басовитым голосом.

– Тебя самого не укачивает? Вдруг ты сам за собой только и убираешь, – сказал капитан, не переставая хохотать.

– Мой желудок крепче французских фортов капитан!

В этот момент снова кто-то свешивается с борта корабля, сбрасывая остатки сухопутной жизни…

– Салага… Как там тебя зовут?

– Ричард Грэмсон, капитан.

– Рик, значит. Ты знаешь, что делать, – капитан Орэл развернулся, махнув в сторону очередного “тошнотика”, и удалился в свою каюту.

– Так точно, капитан…

Если они такие идиоты, почему бы не вернуть их на берег? Нас точно набрали как пушечное мясо. Всех бедолаг, пытающихся сбежать от прежней жизни, везут прямо в лапы старушки смерти. Мне, видимо, тоже уготована бесславная пиратская смерть в океанской пучине. Главное, чтобы не высадили на необитаемом острове: лучше уж в бою умереть, чем кусая собственные пятки. Пусть моим трупом отужинают чайки или акулы. Любопытно, а морские черепахи едят человечину? Как же жрать охота… Хотя, кажется, я видел, как корабельный кок бросал в кастрюлю какой-то глаз и пару щупалец осьминога, из-за этого на него очень разозлился рулевой со словами: “Да тебя, изувера, на рее вздернуть надо, убийца!” Не хочется судить о блюде раньше времени, но швабру далеко убирать не буду. Чувствую, ещё не раз сегодня пригодится…

***

Не знаю, сколько прошло часов в вальсе со шваброй, но на горизонте уже маячили сумерки. Небо начало заливаться оранжевой краской, словно кто-то зажёг небольшой уютный костерок за пушистыми облаками. В лучах закатного солнца море казалось теплым и ласковым. Наш корабль резво рассекал водную гладь, пронзая ползущие навстречу небольшие волны. Ветер бодро наполнял паруса, от чего корабль подпрыгивал ещё сильнее, превращаясь в подобие воздушного шара. Казалось, что он вот-вот сможет оторваться от поверхности воды и взлетит прямо в небеса.

– До чего же красиво… Может, это будет не таким и ужасным приключением, как мне показалось на первый взгляд…

Мечтательно вздохнув, я облокотился на борт корабля, всматриваясь в бескрайний неизведанный горизонт.

– Не хочется тебя разочаровывать, салага, но эта ночка будет вовсе не приключением, а скорее испытанием на прочность, – произнес над моим ухом хриплый мужской голос, словно только очнувшийся после трактирной попойки.

Крепкого телосложения невысокий мужчина с небольшой чёрной бородой и загоревшей кожей оттенка копчёной курочки обратился ко мне, потягивая что-то из своей фляги.