© Замостьянов А.А., сост., 2023

© ООО «Издательство Родина», 2023

Норманнская теория происхождения Руси зародилась в XVII веке, когда шведы обосновывали свои претензии на ряд северных территорий – исконно новгородских. Её суть – в отождествлении летописных варягов исключительно со скандинавами, предками шведов. И в безапелляционном утверждении, что само слово «Русь» по происхождению – норманнское. Этой теории придерживались первые российские историки – как правило, немцы по происхождению. Нельзя сказать, что их теория не имела научного основания, но уже в середине XVIII века в историографии возникла мощная школа, утверждавшая, что и начатки государственности, и самобытная культура были свойственны племенам восточных славян задолго до появления Рюрика. Да и с происхождением Рюрика и варягов всё не так однозначно. Великий русский просветитель Михаил Васильевич Ломоносов обрушился с резкой критикой на «измышления» историков-немцев и приступил к созданию своих исторических записок, часть которых представлена в этой книге.

Великий просветитель стал основателем антинорманизма – теории, которая доказывает самобытность и самостоятельность истории восточных славян, основавших Русской государство. Разумеется, они сотрудничали с соседями и с представителями других народов, входивших в состав Древней Руси. Это и угро-финские, и тюркские племена, и представители скандинавов и хазар. Выделять в этом ряду норманнский фактор, по мнению этих историков, большая натяжка. И натяжка с политическим подтекстом. Некоторым политикам было выгодно доказать, что русский народ может развиваться только под внешним управлением, только с помощью пришлой политической элиты. Например, немецкой… Большинство историков долгое время в той или иной степени разделяли убеждение о приоритете норманнов в создании русского государства.

А.И. Васильев. Ломоносов и адмирал Чичагов

Яркими последователями Ломоносова в XIX веке были Степан Гедеонов и Дмитрий Иловайский, подробно изучившие этот вопрос на новом уровне накопления научных знаний. Они не во всем соглашались друг с другом. Но в пух и прах громили норманнскую теорию.

Расцвет советской исторической науки связан с основательной критикой норманизма с марксистских позиций. Первым в этом ряду был Борис Греков, доказавший, что значение скандинавов в развитии государственности на Руси было эпизодическим. И не менее важные процессы происходили на южных рубежах восточно-славянского мира…

Глубоким аналитиком был академик Борис Александрович Рыбаков, один из лидеров советской исторической науки на протяжении многих лет. Он осмыслил труды и гипотезы сотен историков и археологов, выдвинул немало собственных предположений (иногда – весьма смелых) и стал, пожалуй, самым убедительным оппонентом апологетов норманнской теории, которые, между тем, не перевелись и в наше время.

Не так давно, во время юбилея «призвания варягов», мы услышали от одного из историков: «Горсточка» викингов, выступающих, по сравнению с «аборигенами», «носителями более сложной культуры» и обладая менталитетом «лидеров», во главе с Рюриком «основала целое государство, даже в начале своего развития равное по площади среднему европейскому королевству». Так ли это? Книга, которую вы держите в руках, доказывает обратное. И самое главное, что её авторы – выдающиеся историки. И смысл из трудов – не в чванстве, не в том, чтобы доказать превосходство того или иного народа, а в поисках исторической правды.

Евгений Тростин

Михаил Ломоносов

Старобытные в России обитатели, славяне и чудь, по преданиям достоверных наших летописателей известны. Древние внешние авторы скифов и сармат, на разные поколения разделенных, под разными именованиями в ней полагают. Обои народы одержали великое участие в обширном сем земель пространстве. Славенское владение возросло с течением времени. Многие области, которые в самодержавство первых князей российских чудским народом обитаемы были, после славянами наполнились. Чуди часть с ними соединилась, часть, уступив место, уклонилась далее к северу и востоку. Показывают сие некоторые остатки чудской породы, которые по словесным преданиям от славенского поколения отличаются, забыв употребление своего языка. От сего не токмо многих сел, но рек и городов и целых областей чудские имена в России, особливо в восточных и северных краях, поныне остались. Немалое число чудских слов в нашем языке обще употребляется.

Соединение двух сих народов подтверждается согласием в избрании на общее владение князей варяжских, которые с роды своими и со множеством подданных к славянам и чуди преселились и, соединив их, утвердили самодержавство. В составлении российского народа преимущество славян весьма явствует, ибо язык наш, от славенского происшедший, немного от него отменился и по толь великому областей пространству малые различия имеет в наречиях.

Сих народов, положивших по разной мере участие свое в составлении россиян, должно приобрести обстоятельное повозможности знание, дабы уведать оных древность и сколь много их дела до наших предков и до нас касаются. Рассуждая о разных племенах, составивших Россию, никто не может почесть ей в уничижение. Ибо ни о едином языке утвердить невозможно, чтобы он с начала стоял сам собою без всякого примешения. Большую часть оных видим военными неспокойствами, преселениями и странствованиями, в таком между собою сплетении, что рассмотреть почти невозможно, коему народу дать вящее преимущество.

Множество разных земель славенского племени есть неложное доказательство величества и древности. Одна Россия, главнейшее оного поколение, довольна к сравнению с каждым иным европейским народом. Но, представив с нею Польшу, Богемию, вендов, Моравию, сверх сих Болгарию, Сербию, Далмацию, Македонию и другие, около Дуная славянами обитаемые земли, потом к южным берегам Варяжского моря склоняющиеся области, то есть курландцев, жмудь, литву, остатки старых пруссов и мекленбургских вендов, которые все славенского племени, хотя много отмен в языках имеют, наконец, распростершиеся далече на восток, славено-российским народом покоренные царства и владетельства рассуждая, не токмо по большей половине Европы, но и по знатной части Азии распространенных славян видим. Таковое множество и могущество славенского народа уже во дни первых князей российских известно из Нестора и из других наших и иностранных писателей. Ибо в России славяне новогородские, поляне на Днепре, по горам Киевским, древляне в Червонной России, между Днепром и Припятью, полочане на Двине, северяне по Десне, по Семи и по Суле, дулебы и бужане по Бугу; кривичи около Смоленска, волынцы в Волынии, дреговичи меж Припятью и Двиною, радимичи на Соже, вятичи на Оке и другие поколения, по разным местам обитая и соединяясь с варягами-россами, пресильные войны подымали против греков. Вне России ляхи по Висле, чехи по вершинам Албы, болгары, сербы и моравляне около Дуная имели своих королей и владетелей, храбрыми делами знатных. По южным берегам Варяжского моря живших славян частые и кровавые войны с северными, а особливо с датскими королями, весьма славны. Множество и величество городов хотя тогда не таково было, как ныне, однако же весьма знатно. В российских пределах великий Новград, Ладога, Смоленск, Киев, Полоцк паче прочих процветали силою и купечеством, которое из Днепра по Черному морю, из Южной Двины и из Невы по Варяжскому в дальные государства простиралось и состояло в товарах разного рода и цены великой. Меж другими славенскими селениями оставил по себе с развалинами великую славу пребогатый купеческий город и пристань Виннета при устьях реки Одры; разорен около помянутых времен от датчан.