— Пощади Эйдис. Оставь её в покое — и я уйду.

Дедушка зарычал.

— Только попробуй нарушить своё слово, и она заплатит. И запомни: ты погубишь всех, кто тебя любит.

— Хервёр, — начала возражать Эйдис.

— Собери мои вещи, — перебила я её.

Эйдис замерла.

— Делай, что я говорю! — крикнула я.

Не говоря больше ни слова, Эйдис повернулась и стала быстро собирать мои вещи.

Я бросила быстрый взгляд на Хилли. К моему удивлению, девочка крепко спала. Хвала богам.

— Это безумие, — попыталась вразумить деда Аста. — Сначала ты отправляешь Лейфа в поход посреди ночи, а теперь изгоняешь Хервёр?! Не иначе, как Хель заразила твой разум темными мыслями. Хервёр — наша кровь, и не важно, кем был её отец!

Едва она успела произнести последние слова, как дедушка влепил ей пощёчину.

Аста ахнула.

— Закрой рот, — мрачно проговорил он. — Ты тоже причастна к этому беспорядку. Я знаю, что причастна. Эгил заплатит за все, что сделал. Заплатит кровью, и это будет последнее, что ты о нём услышишь. Сегодня ночью я закончу то, что начали вы двое.

Аста долго смотрела ему в глаза, а потом повернулась и выбежала из комнаты.

— Отец, — произнесла мама, осторожно подходя к нему. Я знал этот тон. Только она могла остудить его гнев. Но не сегодня.

— А ты…, - ткнул он в маму пальцем. — Ты узнаешь, кто здесь главный. С тобой я разберусь позже, — прошипел он.

От его слов у меня мурашки побежали по коже.

Мама побледнела.

Я повернулась и посмотрела на дедушку. Я выдержала его взгляд, и в моих глазах горела ярость, а кровь забурлила ненавистью. Я чувствовала, как она бьется в висках, а руки трясутся от злости.

Мне потребовались все силы, чтобы не изрубить его на куски. Сегодня ночью я могла его убить.

Поддержат ли меня его люди или убьют за предательство? Отвернётся ли от меня из-за этого конунг? Я не знала. Не знала, что мне делать. В одном я была уверена: я смогу спасти Эйдис, только выполнив просьбу деда.

Дедушка сжал зубы.

— Убирайся с глаз моих, — выплюнул он и вышел из комнаты.

Я сжала кулаки и повернулась к Эйдис.

— Не отходи от мамы ни на шаг, — еле слышно прошептала я. — Ярость ярла уляжется к утру, но на всякий случай оставайся рядом с ней. — Я наклонилась ещё ближе к ее уху. — Я пойду к Ирсе.

Вёльва кивнула.

Я бросила взгляд на маму.

— Хервёр? — в замешательстве произнесла она.

— Да присмотрят за тобой боги, — прошептала я ей.

Я натянула плащ. Невыразимый гнев затуманивал мое зрение и придавал окружающему миру кроваво-красный оттенок.

И всё из-за того, что меня решил полюбить один мужчина.

Я предупреждала его, что всё закончится печально.

И я была права.

Глава 25

Я направилась к выходу из зала. Кроме стражников, там уже никого не было, все разбежались по своим делам. Когда я подошла к двери, Торстен протянул руку и схватил меня за плечо.

— Хервёр…, - обескураженно начал он.

Я ничего не сказала, просто отдернула руку и направилась на улицу. Дошла до края деревни и начала подниматься вверх по склону горы.

Раны болели сильнее, чем хотелось признавать, и при каждом шаге я чувствовала, как защемляло ребра. Он сломал как минимум одно ребро, если не больше. Дышать было больно.

Делая осторожные вдохи, я аккуратно поднималась по заснеженному склону, останавливаясь на ровных площадках, чтобы передохнуть. Я оглянулась на фьорд, где на волнах мерцал лунный свет.

Вдалеке послышался волчий вой, эхом отдающийся в тёмной ночи.

Моё лицо и руки онемели от холода и шока. Я знала, что дедушка никогда не отпустит меня, но не ожидала такой ярости, такой жестокости.

С каждым шагом я беспокоилась за Эйдис и маму. Я понятия не имела, какую историю дед расскажет конунгу Гудмунду и Хофунду, но я полностью доверяла Эйдис и Лейфу. Они донесут правду до Хофунда.

В любом случае, дедушка сдержит свое слово. Если вернусь, он убьет Эйдис. Он не врал.

Я предупреждала Хофунда, что ничем хорошим это не закончится.

И не ошиблась.

Я медленно поднималась по склону горы; горло и ребра болели, а сердце готово было выскочить из груди. Какой же я была глупой, позволив надежде затмить мой разум! Я не должна была позволять себе влюбляться в этого мужчину. Скоро он забудет меня и найдет другую девушку в голубом платье.

Но от одной только мысли об этом у меня защемило сердце.

Я еще раз окинула взглядом фьорд, наблюдая, как корабли качаются на волнах.

Слезы застилали мне глаза. Я всегда думала, что моя судьба — судьба служанки без будущего в доме ярла — хуже смерти. Я не знала, что может стать ещё больнее. Я стремилась к свободе, а попала Хельхейм.

— Один, — прошептала я. — Всеотец. Где ты?

Я смахнула горячую слезу со щеки и направилась дальше к укромной пещере. Ирса не хотела, чтобы её легко можно было найти, и я уважала её решение. Но зимой, в темноте ночи, полузадушенная, с переломанными ребрами и залитым кровью лицом — один глаз опух и почти закрылся из-за отёка — я жалела, что она не живет на одной из тех причудливых ферм вдоль воды. Какого черта она вообще забралась так далеко?

Пока я поднималась, занялся сильный ветер, принёсший с собой рой снежинок.

Снова завыли волки. По мере того как я шла, их призывы становились все ближе и ближе. Может быть, желание дедушки сегодня сбудется. Может быть, волки догонят меня и съедят.

Мне вдруг захотелось, чтобы Гоби и Бо вышли из пещеры и нашли меня. Парочка медведей могла бы отпугнуть голодную стаю волков.

Добравшись, наконец, до плоского уступа перед пещерой Ирсы, я остановилась, чтобы перевести дух. Стоило мне сделать глубокий вдох, как бок немилосердно закололо. Я осторожно потрогала ужасно болящие рёбра.

Волки не успокаивались, но вместе с их воем я слышала теперь лай собак и стук копыт.

Невозможно.

Никто не смог бы скакать в такую погоду по склону горы.

Я заставила свое сердце успокоиться, а дыхание — затихнуть. Неужели я ударилась головой при падении? Может, это галлюцинации?

К хору нестройных волчьих завываний присоединились топот лошадей и лай собак. Ветер приносил с собой далёкие голоса людей. Я подошла к краю обрыва и огляделась. Там ничего не было. Ни света факелов. Ни людей. Ничего.

Залаяли гончие. Они были уже близко.

Ветер хлестал меня по щекам.

И в его порывах я слышала громкие мужские голоса.

Задыхаясь, я огляделась по сторонам. Резкие порывы ветра с гор кружили вокруг меня ледяным коконом.

И тогда я подняла глаза.

Они скакали там, в облаках над головой. Оскорея, Дикая охота.

Мужчины и женщины в колесницах и на лошадях, сопровождаемые волками и собаками, призраками мчались по небу. Они сжимали оружие и взывали друг к другу, как огромная армия. А впереди, на сотканном из звёздного света коне, я увидела Всеотца. На нём, как всегда, была шляпа. Его вороны, Мунин и Хугин, летели впереди. Гери и Фреки, волки Всеотца, мчались рядом с ним, а Дикая Охота неслась по воздуху к Далру.

Меня начало трясти.

Всю свою жизнь я слышала о зимней охоте Одина. Встреча с Оскореей означала только одно: приближалась война.

Воины Вальхаллы, возглавляемые Одином, искали в Мидгарде живых, которые когда-то были им неприятны. Если кого-нибудь Дикая Охота замечала на улице, его пожирали призрачные гончие.

Я вздрогнула.

Если они меня увидят…

Как только я об этом подумала, один из воинов призрачного войска повернулся и посмотрел на меня. Махнув рукой остальным, несколько всадников сорвались с места и на своих призрачных конях помчались ко мне.

Дрожащими руками я сняла с пояса топоры. Может дед и приговорил меня к смерти, но я не стану встречать Дикую Охоту на коленях.