Обрывки фотографий тоскливо шуршали под ногами напоминанием о надвигающемся одиночестве. Хотя…почему надвигающемся?! Уже случившимся.

Она сердито пнула нахальные бумажки, так остро шебаршащие клочки, делая очередной круг по квартире.

Почему-то больше всего её обидело то, что он даже не счел нужным прийти и поговорить! Смелости не хватило?! Или просто решил не тратить больше на неё своё время?!

Четыре года! Четыре года она потратила на него! А он не нашел часа, чтобы приехать и расставить все точки над Й.

Написал письмо по электронке! Вот как так-то?!

«Прости, я больше не могу быть с тобой. Пожалуйста, отправь мои вещи с курьером».

И ВСЁ!!! Ни пояснений, ни объяснений. Сухо, сжато, по-деловому.

Первой мыслью было отправить весь его скарб в мусоропровод, но она поняла, что так ведут себя героини дешевых розовых мелодрам. И сложив всё, что принадлежало ему, сделала так, как было написано в письме.

Сухо. Безэмоционально. Не приложив к пакетам ни записки, ни просьбы объясниться.

Отправила всё, кроме фотографий.

А потом сидела и мерно, методично, как автомат, рвала их на мелкие частички.

Да, она знала, что это не модно и не современно, распечатывать фото. Сейчас же всё на электронных носителях. Но ей так нравилось вечерами сидеть, рассматривая фотогалерею на стене, и вспоминать те моменты, что были схвачены на них.

«Электронные фото не получилось бы порвать!». Мрачно подумала она, в очередной раз, пнув невиноватые клочки.

Плюхнулась на пол и наконец-то разревелась. Рыдала долго. Он не любил, когда она плакала. Сразу злился. Потому при нём она всегда держалась. Зато сейчас как будто вымывала все обиды, накопившиеся за эти четыре года. И финальную.

Ставя точку. Жирную такую, расплывшуюся на весь набухший нос и отекшие глаза.

Встала, подошла к зеркалу, ужаснулась: «Завтра на работу!» И понеслась в ванную. Смывать. Потом маску на лицо, чтоб снять отек.

И спать. Маска не помогла. Слезы вновь потекли, промочив подушку почти насквозь.

Утро встретило её отражением в зеркале, от которого она просто отшатнулась. Пришлось вспомнить все свои навыки нанесения боевого раскраса.

Но, конечно же, полностью всё скрыть не получилось, не гримёр она, ни разу. И потому приехав на работу, Елена нырнула в свой кабинет со всей возможной скоростью. Решив, что тем, кто всё-таки заметил её отекшие черты, и решится на расспросы, скажет, что приболела.

Работа втянула её своими мощными объятьями, давая отдохнуть от печальных мыслей.

Прошло пара часов рабочего дня, как вдруг её вызвали к руководству. Главному. ОООЙ!

Первой мыслью было: «Где накосячила?!» Второй…ай, ладно! Тревожные мысли пробежали табуном, оставив легкий мандраж. И вот она уже стучится в кабинет генерального.

– Присаживайтесь, Елена Дмитриевна, – пригласил её генеральный.

Толь Толич был вменяемым начальством. Люди в их организации держались за свои места. Не было пальцегнутия и рукамиводительства. В их организации работали. А не делали вид. И никто из верхних никогда не пытался показать себя барином и господином. Вот и сейчас он вежливо попросил секретаря принести им кофе.

Елена сидела на стуле тихо, тихо. Как мышка. Продолжая перебирать в голове возможные косяки.

Кофе был наполовину выпит. А Толь Толич молчал. Наконец, она не выдержала и выжидательно уставилась на него.

Он откашлялся, покрутил шеей. И решился:

– Елена Дмитриевна, понимаю, что сейчас вызову ваш гнев, – она изумленно вытаращилась на начальство, тон был несколько извиняющимся, Толь Толич откашлялся, – мы следим за вашим ростом уже несколько лет. И простите, именно мы были инициаторами вашего расставания с вашим сердечным другом.

Несколько старомодная подача информации пролетела мимо изумленной Елены.

Она начала медленно подниматься со стула. Но генеральный жестом попросил её подождать.

– Понимаете, нам нужно, чтобы рядом с вами был надежный человек. А тот, кто с такой легкостью согласился на разрыв, как только ему предложили некоторые бонусы в жизни, надежным быть не может.

Изумление Елены хлопало ресницами и пыталось выдавить хоть звук. Не получалось.

Начальство продолжило:

– Мы очень ценим ваше умение сохранять хладнокровие, мы, как я уже говорил, вас проверяли.

В голове Елены пронеслись некоторые кадры из прошлого. Вот в контору являются очень капризные и скандальные клиенты. Она их легко успокаивает и убеждает.

Вот ей заявляют, на её место могут взять человека сверху. Она стоически принимает новость.

А тогда застряла в лифте, и три часа ждала, пока её вытащат, спокойно читая книгу в приложении. Хотя обычно лифт запускали почти мгновенно.

Комиссия. Ищет недочеты упорно и предубежденно. Её отправляют увести их в буфет. Получается.

Бухгалтер, такая надежная, и вроде давно работающая, начинает сливать инфу конкурентам. И предлагает ей войти в долю. Она собирает все данные, и передает их руководству.

И ещё много, много подобных вроде мелочей, на которые и внимания-то не сильно обращаешь. Обычные рабочие моменты.

Елена, слегка оторопев, смотрела на Толь Толича. Тот опять немного помолчал, откашлялся, и выдал:

– Я смогу вас ввести в курс дела, после того, как вы дадите клятву о неразглашении.

ВСЁ! Это была почти последняя капля! Елена встала, и хотела выйти из кабинета. Чтобы сразу отправиться в отдел кадров, и написать заявление об уходе.

А что?! Перемены должны быть повсеместные! И вообще, что ещё за елки- палки?! Клятва!

Толь Толич написал что-то на листке, и протянул его возмущенной сотруднице:

– Это ваше вознаграждение, если мы договоримся. Не считая премии, – уточнил он.

Елена медленно, осторожно, словно боясь расплескаться, опустилась обратно на стул. Это…это стоило клятв!

И она её подписала.

Засиявший светом трех солнц генеральный встал, и несколько церемонно попросил Елену следовать за ним.

– Я не буду вам долго всего объяснять, лучше один раз увидеть, чем слушать лекцию. Скажу одно. Мы работаем с сопредельным измерением. Давно. Очень давно. Сотрудница, которая заведовала досугом гостей оттуда, недавно ушла на пенсию. И нам нужна замена. Для этого мы вас и готовили.

«Сопредельное измерение?!» В мыслях Елены забегали зеленые человечки, инопланетяне. Сотрудники скорой помощи, вежливо и аккуратно помогающие ей сесть в машину. Она опасливо посмотрела на генерального. На шутника или ненормального он не был похож.

Тот, заметив её взгляд, усмехнулся:

– Я и говорю, лучше увидеть.

Они вошли в актовый зал. Елена всегда удивлялась, зачем им такой высоченный актовый. Полупустой. Громадный. Но главное потолки! Они как будто терялись в высоте.

– Елена Дмитриевна, очень прошу вас сейчас включить все ваше спокойствие и здравомыслие. Всё, что будет происходить, не плод вашего воображения, не глюки, и ничто тому подобное.

Елена напряглась. Как добавка ко всем странностям, это было…

– Здравия желаю! – прозвучал голос.

Елена вскинула глаза. Напротив них с Толь Толичем стоял мужчина. Ну,…мужчина. Статный. Высокий. Но…

ОТКУДА ОН ВЗЯЛСЯ?!

В двери, в которые вошли они, он не входил. Напротив них не было ни окон, ни дверей. Да и движения не было никакого! Он просто…взялся!

– Позвольте представить вам Елену Дмитриевну, она будет вашим сопровождающим вместо прежней сотрудницы. Елена Дмитриевна, познакомьтесь с вашим подопечным, надеюсь, на долгие годы, Вильдраг Нестироивин.

Вильдраг галантно поклонился, поцеловал руку даме. Что-то ей показалось странным в его лице. В глазах…

Новый знакомый вопросительно уставился на генерального, тот утвердительно кивнул, и вновь обратился к Елене:

– Елена Дмитриевна, очень прошу вас сохранять спокойствие.

Вы бы после такого остались спокойны?! Может, бизнесменом генеральный был отличным, а вот как психолог… Хотя, может быть, он просто сам очень волновался.