– Привет, Франческа.

– Спасибо, что так быстро приехал.

– Само собой.

Франческа села рядом с невесткой.

– Итак, – начал Металли, – сразу оговорюсь: если бы мы не были знакомы всю жизнь, я не рискнул бы сказать вам ни слова. Но я знаю, что вы ни о чем не проговоритесь, потому что понимаете: это поставило бы под угрозу расследование.

– Ну же, Клаудио… не тяни… пожалуйста, – попросил Танкред.

– Так или иначе… мы восстановили передвижения Амалы. Продавец из газетного киоска на площади видел, как в 13:45 она вышла из автобуса, приехавшего из Кремоны. Он твердо в этом уверен. По его словам, за мостом, который сейчас осматривают криминалисты, она свернула на проселок. Он также сказал, что в это время на перекрестке был припаркован белый тентованный фургон «дукато». За рулем находился высокий мужчина, которого он никогда раньше не видел. Другие свидетели подтвердили, что через несколько минут фургон уехал.

На мгновение воцарилась тишина, пока остальные переваривали новость.

– Я так и знал… так и знал, что ее похитили, – пробормотал Танкред.

– Подожди, подожди, – тут же остановил его прокурор. – Мы выясняем, кто этот человек, и разыскиваем фургон, но на данный момент это может оказаться простым совпадением.

– У нас есть описание? – спросила Франческа.

– К сожалению, довольно общее. Высокий, грузный, седые волосы, собранные на затылке, немного похож на старого хиппи. Тот факт, что никто из тех, кто видел этого человека, не узнал его, возбудил внимание мобильного подразделения, ведь вы тут все немного знаете друг друга, по крайней мере в лицо.

– Возможно, он попал на записи наших камер, – предположила Сандей.

– Мы уже проверили. Камеру на калитке вывели из строя. Остальные ничего не записали.

Франческа поняла, что похититель действовал не спонтанно: он знал распорядок дня и маршрут ее племянницы.

– Сумасшедший, – чуть не плача, прошептала Сандей. – Бог знает, куда он увез ее…

– В настоящий момент его мотивы нам неизвестны, – продолжал Клаудио. – Возможно, вскоре он свяжется с вами, чтобы потребовать выкуп. Или он может оказаться помешанным, который думает, что она его дочь…

Наиболее вероятную версию Металли опустил, но Сандей это не обмануло.

– Или он sex offender[5]. Маньяк, который хочет… изнасиловать мою дочь, – сказала она и разрыдалась.

– Сандей, мы найдем его. Если твою дочь действительно похитил этот человек, мы скоро его найдем.

– Может быть, недостаточно скоро, – всхлипнула Сандей.

Амала не знала, как долго ворочалась в забытье, но, внезапно открыв глаза, обнаружила, что лежит на кровати в маленькой комнатке, полностью выкрашенной в белый цвет. Глаза почти слезились от резкого света. На нее поверх маски смотрел лысый мужчина.

– Как ты? – спросил он. – Не тошнит?

Амала попыталась пошевелиться, но не смогла – запуталась в простынях.

– Что… – хрипло выговорила она. Горло было словно картонное. – Где…

Она в больнице? Что с ней случилось?

Врач потрепал ее по щеке:

– Знаю, ты чувствуешь себя странно. Но не беспокойся, это нормально. Это предварительная анестезия.

Анестезия?

– Я ранена?

– Просто рутинная операция.

– Операция?

Врач встал и подкатил к ней тележку из супермаркета с примотанным скотчем баллоном. На враче был халат, изорванный практически в клочья и зашитый неровными швами.

Но в какую больницу я попала?

Палата тоже была слишком маленькой, едва ли больше чулана, а светильник, висящий над головой, представлял собой голую лампочку, закрепленную скотчем. Амала снова попыталась пошевелиться и на этот раз поняла, что ей мешают не простыни: что-то сковывало ее запястья и щиколотки.

Врач взял резиновую маску, соединенную с баллоном гофрированной трубкой.

– Вдохни поглубже, и ничего не почувствуешь, – велел он, снова повернувшись к ней.

– Нет… подождите.

– Ну же, будь умницей, – сказал врач, улыбаясь под маской.

Амала заметила на его левом плече кровавое пятно. Кровь капала из его уха, заклеенного большим квадратным пластырем. Он проследил за ее взглядом.

– У тебя красивые ноготки. Пожалуй, придется их подстричь. К счастью, на мне были резиновая маска и парик.

Амала все вспомнила. Автобус. Фургон. Белое лицо. Калитку.

– Это ты… – проговорила она. – Это ты…

В панике она попыталась высвободиться, но мужчина крепко удерживал ее и надел на нее липкую вонючую маску. Она отчаянно задерживала дыхание, дрожа от напряжения, пока ей не пришлось вдохнуть газ.

Мужчина подождал, пока девушка глубоко заснет, затем расстегнул фиксирующие ремни, перевернул ее на бок и разрезал рубашку на ее спине, обнажив лопатки. Нарисовал фломастером круг рядом с левой ключицей, взял трепан[6] и приступил к работе.

Франческа проводила Металли до машины, чтобы поговорить с ним наедине.

– Когда пропадают девушки ее возраста, это почти всегда оказывается сексуальным преступлением, – сказала она.

Металли взял ее под руку. Хотя уже перевалило за полночь, воздух еще оставался теплым.

– Незачем предполагать худшее. Кроме того, преступления на сексуальной почве, о которых ты говоришь, почти всегда совершают знакомые жертв. Мы опрашиваем всех ее друзей и учителей. Если кто-то из них причастен, мы скоро это выясним. Но раз уж мы беседуем не для протокола: ты не думаешь, что Амала могла втайне от родителей встречаться со взрослым мужчиной?

– Невозможно.

– Если ты понимаешь, что творится в голове у подростков, поговори с моей дочерью, потому что для меня это непостижимо.

– Я не знаю, что творится в голове у Амалы, но знаю ее саму. Если бы у нее возникла проблема со взрослым, она бы рассказала.

Клаудио поцеловал ее в щеку.

– Вот увидишь, все будет хорошо, – сказал он, садясь в машину. – Отдохни немного, тебе это нужно.

Франческа промолчала. Когда она вернулась в дом, Сандей лежала на диване в гостиной, прикрыв глаза рукой, а Танкред сидел в кресле, уставившись в никуда. Франческа заварила травяной чай, неловко передвигаясь на малознакомой кухне. Отнеся чайник в гостиную, она заодно убрала кое-какой мусор.

– Утром придет горничная?

– Я велела ей остаться дома, – ответила Сандей с закрытыми глазами. – И садовнику тоже.

– Ты же не думаешь, что они замешаны…

– Нет. Они с нами уже десять лет, и я им доверяю. Но не хочу, чтобы в доме сейчас находились посторонние. Приходится заставлять себя быть любезной, хотя на самом деле хочется только кричать.

Сандей сделала вид, что выпила немного чая, а затем ушла в спальню.

– Она винит себя за то, что не забрала Амалу с остановки, – произнес Танкред.

– Да уж, представляю.

– Писала очередную паршивую статью.

– Не злись на нее, она не виновата.

Танкред вздохнул:

– Я в ужасе, Фран. Не могу отделаться от мысли, что этот подонок сейчас вытворяет с ней черт знает что…

– Нужно дождаться требования о выкупе.

Он покачал головой:

– Пойдем в кабинет, выпьем чего-нибудь покрепче.

Франческа последовала за ним в кабинет, который представлял собой шестиугольную комнату со стенами, обшитыми светлым деревом. На длинных столах лежали плоттерные распечатки с чертежами кушетки в форме морской звезды. В заоконной тьме светящиеся фонари поисковых отрядов порхали по полям, как светлячки. Танкред достал из мини-бара бутылку джина, щедро плеснул себе в стакан и сел в эргономичное кресло.

– Есть что-то, чего я не знаю? – спросила Франческа, видя его нерешительность.

– Я не верю, что ее похитили из-за денег, – вздохнул он.

– Почему?

– Потому что у меня их нет. Почти все мои клиенты были русскими, а из-за того, что творится на Украине, я больше не могу с ними работать. Все активы одного из этих олигархов заморозили прежде, чем он мне заплатил. Бред…