— Лучше уйди с освещенного места, Хэйл, — раздался откуда-то из тени голос Уэйса «Жук» не заслонит тебя от луча бластера.

Хэйл подошел к кучке мужчин, стоявших в тени кактуса.

— Что так долго? — спросил его Уэйс.

— Мне было нужно перезарядить оружие, — ответил Хэйл — Я как раз чистил его, когда приехал Сэм и сказал, что вы загнали Ренди в угол — Он коснулся рукоятки бластера на поясе, затем поднял руку и достал сигареты из кармана куртки. Зажег спичку о торец рукоятки-Зачем вы вообще вызвали меня? Почему вам было не вызвать Патруль?

Кто-то пошевелился в темноте, откашлялся.

— Патруль не станет вешать грабителя. Этого не будет, пока Патрулем командует Босс Рикко. Поэтому мы сами хотим позаботиться о нем. Красномордые требуют этого.

Хэйл молча взглянул над пламенем спички в направлении голоса.

— Восьми-десяти человек недостаточно, — умиротворяюще сказал Уэйс — Нам подсказали, что он придет в этот храм. Мы поджидали его здесь, но он сумел проскользнуть мимо нас. Мы узнали об этом, только когда он застрелил охранника в храме, так как услышали выстрел. Мы предложили ему сдаться, но он же понимает, что красномордые сделают с ним, если возьмут живым.

— Почему вызвали меня? — повторил вопрос Хэйл.

— Ты знаешь эти древние водные храмы. Один узкий вход и никаких окон. Он не может выйти, это уж точно, но и мы не можем добраться до него, не потеряв кучу народа — Уэйс тронул Хэйла за руку, Хэйл дернулся, и Уэйс, поспешно убрав руку, продолжил: — Ты же знаешь Ренди… лучше любого из нас.

— Мы вместе прилетели на Марс, — кивнул Хэйл — Вместе начали работать, вместе заложили основы фермы. Но Ренди это не понравилось. Он сказал, что на границе всегда можно зашибить легкую деньгу, и Марс в этом плане не исключение. Сказал, что предпочитает четырехствольную пушку мотыге.

— Он должен был подчиняться правилам, — добавил тот, который откашливался.

— Мы хотим, чтобы ты пошел и поговорил с ним, — твердо сказал Джордж Уэйс — Ты был его лучшим другом. Он послушает тебя. Скажи, что у него нет другого выбора.

— Я так и думал, — сказал Хэйл.

Он повернулся и посмотрел на храм, приземистый, белеющий во мраке. Дверной проем был высоким, узким и мертвенно-черным, и за ним-темнота, в которой скрывался Ренди с пушкой. И он был в отчаянии. Отвернувшись, Хэйл уловил слабый неприятный запах и понял, что где-то поблизости сидит на корточках марсианин, желающий проследить, чтобы все было сделано, как надо.

— В прошлом году сотня храмов лишилась своих камней-двойников, — сказал Уэйс — Нашим красномордым это надоело. Корпорация слишком занята изменением климата, чтобы разбираться с мародерами, а Патруль берет свою долю с награбленного деньгами и женщинами. Половина законников слишком занята, другая половина продалась, а мы торчим между ними. У красномордых кончилось всякое терпение.

— Мои красномордые тоже готовы встать на тропу войны, — кивнул Хэйл-Ладно. Значит, Ренди выбрали козлом отпущения. Тогда расслабьтесь и возьмите его измором.

— Они хотят его получить сегодня же вечером. Мы обещали…

— Ладно, тогда идите и возьмите его сами. Черт, лично я ничего не обещал! И будь я проклят, если буду рисковать своей шеей…

— …обещали доставить его в баку с, — настойчиво продолжал Уэйс — Мы в тисках, Хэйл. Жрецы Ихраи грозят сотворить тут вторую Зеленую Долину, если мы не приведем к ним Ренди. Рассвет был назван крайним сроком.

Хэйл помнил Зеленую Долину. Это было ужасное, кровавое воспоминание. Зеленая Долина была одним из самых первых и самых больших фермерских поселений на Марсе. Однажды ночью, по каким-то непонятным причинам, в которых власти не разобрались и по сию пору, марсианские рабочие перерезали глотки двум сотням землян и скрылись в красной пустыне. Жрецы Ихраи послали извинения, одновременно заверяя власти, что была соответствующая провокация. И власти, испугавшись за шестьдесят тысяч колонистов, признали, что провокация, конечно же, была, и что погибшие сами виноваты в этом.

Хэйл подумал о том, в каком противоречии находятся здесь личная дружба и выживание. Большинство из этих людей, прятавшихся в тени, были его друзьями. Он работал бок о бок с ними, сидел рядом с ними теплыми вечерами на заднем крыльце, обсуждая проблемы марсианской геохимии. Он гулял с ними на вечеринках в Фёрстпорте. Их жены были подругами его жены. В то время, как Ренди…

Ренди ушел пять лет назад. Ренди повесил ему на шею тридцать акров засеянной земли, когда Хэйл отчаянно нуждался в рабочих руках. Ренди бросил девушку по имени Сюзанна, которая ждала его в Нью-Чикаго на другом конце Марса, с сыном на руках, о котором он и не подумал позаботиться…

— Ждите здесь, — мрачным голосом сказал Хэйл и выбросил сигарету. — Посмотрю, что тут можно сделать.

ХРАМ был шестиугольный и совершенно темный, не считая облицовки из местного мрамора, мерцающего под тусклыми серебристыми лучами Фобоса, проникающими через черный дверной проем.

Хэйл остановился в нескольких шагах от двери и позвал:

— Ренди, это я, Хэйл. Не стреляй. Я пришел поговорить с тобой.

— Входи, Хэйл, — голос Ренди был тихий и странно отражался от стен храма — Я выиграл пари с самим собой, что они пойдут на переговоры.

Хэйл шел медленно, и при каждом шаге его опущенная рука касалась рукоятки бластера. И снова он ощутил какую-то нелепость от того, что должен бояться, что Ренди застрелит его. Пять лет назад Ренди был тощим юнцом с хитрыми глазами, раздражительным, но не жестоким. Но последние пять лет он провел в городах, расположенных вдоль каналов, в дымных, прокуренных барах, где за монету можно купить выпивку или что покруче, в том мутном потоке, что есть в любом городе и называется городским дном… И вот теперь он докатился до грабежей и убийств…

Хэйл почувствовал, как по спине течет холодный пот. Бластер оттягивал пояс.

Дойдя до дверного проема, он остановился, зная, что спрятавшиеся позади мужчины наблюдают за ним. Ждут, убьет ли он меня, подумал Хэйл. Возможно, он уже превратился в законченного убийцу. Парень, парень, зачем тебе все это? Почему ты не улетел с Марса, когда я тебе посоветовал?

— Заходи, — раздался гулкий в пустом храме голос. — Я не будут стрелять в тебя, Хэйл.

Голос был слишком тихий, чтобы по нему можно было определить, где стоит говоривший. Стена была футов шесть толщиной. Хэйл шоркнул плечом по гладкому мрамору, когда входил в черный проем. Он сделал три шага, и кончики пальцев, которыми он касался стены, ощутили пустоту. Стена кончилась, он был внутри. Хэйл двинулся вперед мелкими шагами. Он знал внутреннее расположение храма- пять шагов по спускающейся канаве, в которой когда-то текла драгоценная вода, и три по полу собственно храма. Его каблуки громко стукнули пять раз, и Хэйл остановился в темноте, ожидая.

— А ты погрузнел, Хэйл, — раздался голос Ренди — Или на тебе толстая куртка?

Тон был веселый, но голос звучал по-прежнему тихо.

— И то, и другое, — сказал Хэйл.

Сделав еще шаг вперед, он увидел, как на полу храма появилось чуть заметное пятно лунного света, и понял, что теперь он в тени и Ренди больше не может видеть его.

— Уэйс просил тебе передать, — продолжал он, — что сопротивление бесполезно.

— Джордж здесь, да? Мне казалось, что я узнал его голос. Интересно, кто выдал меня им? Наверное, у меня есть на каналах враги.

Удивительно, но в темноте вдруг вспыхнула спичка, и оранжевый огонек сигареты осветил губы Ренди. Он стоял у стены, с пушкой в одной руке. Пару раз затянулся, и разгоревшаяся сигарета превратила его лицо в подобие маски с черными провалами глаз, которые уставились на Хэйла.

Проморгавшись, Хэйл увидел, что Ренди почти не изменился. Он был таким же темноволосым и стройным, но теперь его волосы спадали на меховой воротник куртки.

— Сколько их, Хэйл? Как ты думаешь, я смогу прорваться?

— По крайней мере, все кончится быстрее, чем если ты попадешь к красномордым, — ответил Хэйл.