Эта книга – продолжение рассказа о тех годах моего детства, которые пришлись на период жизни нашей семьи в «сером» доме. В нее включены мои личные воспоминания, которые не могут не быть субъективными, но они ни в коем случае не направлены на компрометацию чего-либо или кого-либо. Я рассказываю так, как помню, а за прошедшие годы кое-что могло под забыться, быть ошибочным … В любом случае, я благодарен всему и всем, о чем и о ком вспомнил и рассказываю. Всё это и все, о ком я рассказываю, безусловно повлияли на меня, помогли мне стать не только тем, но и таким, кем и каким я стал. Поэтому я и назвал эту книгу – «Детство. Уроки»

***

Из «красного» трёхэтажного двухподъездного кирпичного дома мы переехали в «серый» пятиэтажный четырехподъездный то же кирпичный дом. «Серый» он по цвету кирпича. На первых порах мы называли его «белым», но со временем, по мере того как цвет кирпича изменялся, становился темнее и темнее, мы стали называть дом «серым».

Микрорайон, в котором находился наш дом, выглядел следующим образом. Начиная от Комсомольской улицы, вдоль Первомайской улицы по направлению в сторону Москвы первым стоял угловой дом, в котором находился исполком городского Совета депутатов трудящихся, за этим домом были еще два дома и уже после них, «упираясь» в Советскую улицу еще один, третий по счету, дом, к которому под прямым углом примыкал еще один дом, фасад которого выходил на Советскую улицу.

Между первым и вторым домом по Первомайской улице, отделенный от них эллипсообразным сквером, и находился наш дом. Между этими двумя домами был высокий из металлических прутков зеленого цвета забор, в центре которого была такая же зеленая металлическая из прутков калитка, которая, не помню, чтобы когда-нибудь запиралась. Как раз напротив этой калитки за сквером находился второй подъезд нашего дома, считая от Москвы.

Сквер, насколько я помню, всегда был заросший довольно высокой, до сорока пяти сантиметров, выраставшей в конце лета нередко выше деревянного зеленого цвета из заостренных вверху штакетин ограждавшего сквер забора, никогда не окашиваемой травой, среди которой местами были видны белые цветки «табака». В центре сквера, как раз напротив второго подъезда, была шириной около полутораметровый грунтовая постоянно размокавшая после дождей дорожка, приводящая к круглой клумбе метров трех в диаметре, на которой росли какие-то цветы, из которых я запомнил лишь «анютины глазки» преимущественно желто-фиолетовой окраски. По краям сквера на расстоянии примерно в пять метров росли невысокие до трех метров тополя. Сразу скажу, что и летом, и зимой я и мальчишки беспрепятственно играли в этом сквере, ни разу не было, чтобы кто-либо из взрослых сделал нам замечание, что мы «топчем» траву, или попытался выгнать нас из сквера. Со временем по центру края сквера как раз напротив металлической калитки был установлен темно-зеленого цвета квадратный на двух брусках фанерный стенд, на котором размещались объявления, помнится даже о дате и времени приезда машины для сбора бытовых отходов.

Со стороны Советской улицы рядом с домом, примыкавшем к дому по Первомайской улице, находилось здание средней школы с пришкольным участком. Между забором школы и торцом нашего дома проходила асфальтированная примерно до двух метров ширины дорожка, за ней и до около полуметра высотой зелёного из заостренного в верхней части штакетника палисадника нашего дома была открытая площадка. На этой площадке были врыты деревянные столбы, на привязанные к ним веревки жители нашего и, очевидно, соседнего, расположенного примерно своей третью напротив нашего, домов вешали для сушки выстиранные вещи: простыни, пододеяльники, наволочки и т. п. И, опять-таки не помню, чтобы кто-либо запрещал нам, мальчишкам, бегать и играть между сушившимися вещами. Особенно запомнились вещи, которые приносили домой с мороза. Как сейчас помню, бабушка приносит зимой таз с лежащими в нем покрытыми ледяной, пахнущей морозом корочкой, вещами. Они твердые, потрескивают и ломаются при их распрямлении.

Но сушка вещей на этой площадке закончилась довольно быстро, может быть, в течение года. Дело в том, что для сушки стали использоваться теми, у кого были, а таких в «сером» доме было подавляющее большинство, балконы. И на нашем балконе были установлены, прикрепленные к узким торцевым его бокам п-образные, кажется, металлические стойки, к перекладинам которых были привязаны на всю длину балкона веревки, на которых и развешивались выстиранные вещи. Если таких вещей было много, дополнительно к перилам, ограждающим балком также привязывались веревки.

За нашим домом сначала была, кажется, одноэтажная невзрачная на вид, деревянная, вытянутая от дорожки, проходившей у школьного забора, в сторону Комсомольской улицы, заводская столовая. Тут же у этой дорожки находился, как называла его бабушка, «шалман» – магазин, ни магазин, буфет, ни буфет, не знаю, как его правильно назвать, но ни в коем случае не кафе, в котором возвращавшиеся после окончания смены работники завода, принимали «на грудь» различные спиртные напитки. Помню, в своего рода, «киоске» – выгороженной его части, застекленной со стороны дорожки, продавались папиросы и что-то еще … Почему-то в этом «киоске» мы покупали конфеты-«подушечки». Почему «подушечки»? Потому что они были квадратной формы, примерно полуторасантиметровой длины и ширины, толщиной около одного сантиметра, их поверхности снизу и сверху от их центра были на все четыре стороны, скошенные друг к другу. «Подушечки» были светло-розового цвета с начинкой из варенья, может быть, повидла или джема, не знаю точно, темно-фиолетового цвета. Положишь такую «подушечку» в рот: она сладкая, медленно тает, начинка тянется … Помню, что несколько раз родители давали мне монетки какого-то номинала, и я бегал покупать эти «подушечки», возвращаясь в нашу квартиру с маленьким бумажным, с загнутой и прижатой верхней частью, кульком в виде перевернутого вверх основанием конуса. Вне квартиры я купленные мною конфеты никогда даже не пробовал

Через несколько лет столовую, «шалман» и «киоск» снесли, на их месте построили детский сад. Помню, как я наблюдал за его строительством от выкопки котлована и укладки фундамента из бетонных блоков до окончания благоустройства детсадовской территории из окна нашей большой комнаты, а теплыми летними днями с балкона. Можно сказать, изучал технологию строительства. Уверен, что эти мои наблюдения, помогли мне в дальнейшем, но об этом после … Территория детского сада была обнесена примерно двух с половиной метровым «глухим» деревянным серо-зеленого цвета забором с накладными, из реек, вытянутыми по длине, светло-коричневого цвета ромбами. Нам, мальчишкам, было, естественно, интересно посмотреть, что там за этим забором, за которым мы слышали детские голоса. А как? На территорию детсада нас, понятное дело, не пускали, хотя один раз через несколько лет мы не только попали туда, но и были в помещениях детского сада. Точно не помню, но это, кажется, было связано с тем, что не знаю, уж, почему, мы убирали снег с детсадовских дорожек, замерзли и нам разрешили зайти погреться. Припоминаю, что нас попросила помочь: то ли дворника почему-то не было, то ли он не справлялся, какая-то женщина из персонала детского сада.

Так, вот, вернемся к вопросу о том, как посмотреть, что за забором. Ответ на него мы нашли быстро: подставляли наискосок от забора к земле доску, чаще где-то до метра длиной и сантиметров десяти шириной, благо, что подобных дощечек, в то время найти было можно, отходили от забора на несколько метров, разбегались и вскакивали одной ногой на верхнюю часть доски одновременно стараясь ухватиться руками за верх забора. Тому, кто был повыше ростом, вследствие чего его голова возвышалась над краем забора, удавалось на какое-то мгновение заглянуть на детсадовскую территорию; остальные, более низкие ростом, пытались подтянуться, карабкаясь и стараясь опереться ногами на рейки ромба. Но это мало кому из них удавалось, и они или успевали спрыгнуть, или падали. Но, что удивительно, никто не получил никаких травм от таких падений. Была еще одна опасность: к поверхности верхнего примерно семисантиметровой ширины края забора была прибита колючая проволока. Но и эту опасность удалось избежать из-за того, что ширина мальчишеских ладошек была меньше расстояния между «колючками» проводки, которые были видны с земли на том расстоянии, на которое отходили для разбега. Так, что разбегавшийся заранее представлял, в каких местах он должен схватиться за верхний край забора, чтобы не наколоться.