Что еще может сделать человек, пойманный огромной машиной под названием Тоталитария? Мышление - и сам мозг - стали лишними, то есть стали принадлежать только элите. Человек должен отказаться от своей уникальности, своей индивидуальной личности, должен поддаться уравниванию и гомогенизации по образцу так называемой интеграции и стандартизации. Это невольно пробуждает в нем большую внутреннюю пустоту одичавшего ребенка, пустоту робота, годы большого опустошения.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

 ВТОРЖЕНИЕ ТОТАЛИТАРНОГО МЫШЛЕНИЯ

Для исследования работы социальных сил по подрыву свободы индивидуального развития разума человека, мы должны расссматривать различные аспекты политической жизни. Как клиницист и полипрагматист, я не хочу связывать себя с одним политическим состоянием или течением, но хочу описать то, что можно наблюдать повсюду в общественной жизни. Где мысли и привычки человека, находятся в процессе переформирования под влиянием огромного политического подъема. В одной стране это может произойти быстрее, в других медленнее. Задача психологов состоит в том, чтобы наблюдать и описывать воздействие этих процессов на человеческий разум.

Когда однажды страна попадает в хомут тоталитаризма, когда однажды ее народ уступает увещеваниям и уговорам потенциального диктатора, как лидер будет поддерживать свою власть? Какие он будет использовать методы, чтобы сделать своих соотечественников послушными последователями кровавого режима?

Поскольку зрелый человек самостоятельно сопротивляется тоталитаризму, диктатор должен постоянно работать и интриговать, чтобы поддержать свое направление и остановить их потребность в индивидуальном развитии, сопротивлении и здоровом росте. Поскольку мы исследуем его методы, мы покажем лучшее понимание тоталитаризма и взаимодействия между диктаторскими методами и теми на кого они направлены. Мы остро нуждаемся в этом понимании, поскольку мы должны признать, что силы в Тоталитарии, делающие унылых роботов из живых людей, могут также развиться, хотя и невольно, в так называемых свободных, демократических обществах.

Стратегия террора

С незапамятных времен оружие террора использовалось тиранами, чтобы сделать из человека послушный инструмент. В Тоталитарии использование этого оружия, доработанного наукой, может истребить всю оппозицию и инакомыслие. Лидеры Тоталитарии управляют запугиванием; они предпочитают получать лояльность через страх, чем через веру. Страх и террор замораживают разум и волю; они могут впасть в общий психический паралич. В панике, вызванной тоталитарным террором, люди чувствуют себя разделенными друг с другом, как в абсолютном вакууме, и каждый человек становится одинокой, напуганной душой. Даже случайное столпотворение может подозреваться в заговоре против государства.

Отделенный собственной изоляцией от любого реального эмоционального контакта со своими собратьями, гражданин Тоталитарии становится все более и более неспособным бороться с дегуманизирующими влияниями.

Тоталитария постоянно следит за социальными грешниками, критиками системы и обвинение в инакомыслии эквивалентно публичному осуждению. Инсинуация, клевета и обвинение - главные продукты тоталитарной стратегии. Вся страна увлечена суждением, что каждый человек - потенциальный враг режима. Никто не может избежать террора. Любой человек может подвергнуться ему независимо от своего ранга.

Тайная полиция создает в стране страх и панику, в то время как армия служит для создания страха и паники снаружи. Просто мысль о вспышке террора - даже просто вероятного террора — вызывает у людей нежелание выражать свои мнения и изобличать себя. И граждане Тоталитарии и их соседи находятся в этом общем страхе. Ясный пример тому, как этот паралич от страха работает в действительности, можно заметить в том факте, что еще в 1948 году западноевропейцы, которые чувствовали тень надвигающегося тоталитарного режима, считали более безопасным подвергать критике и нападкам своих американских друзей, чем задирать тоталитарного врага, который мог бы внезапно и без предупреждения напасть.

В Тоталитарии, тюрьмы и концентрационные лагеря построены так, чтобы вызывать страх и трепет у населения. Их могут называть лагерями для "наказания" или "исправления", но это только дешевое оправдание. В этих центрах страха никто реально не исправляется; на самом деле, его исключили из человечества, выбросили, убили - но не сразу, чтобы влияние эффекта террора не снижалось.

Правда в том, что эти тюрьмы построены не для настоящих преступников, а скорее для оказания влияния эффекта террора на обычных людей, на граждан Тоталитарии. Тюрьмы представляют собой постоянную опасность, непрерывную угрозу. Они могут вызвать почти невыносимое напряжение от сострадания и разыгравшегося воображения у граждан, находящихся хоть и временно, но за пределами колючей проволоки. В дополнение к страху самому получить такое же жестокое наказание, к страху унижения, оскорбления и смерти, главной концепцией концентрационного лагеря является пробуждение в каждом человеке глубочайшего страха быть удаленным из сообщества, быть одиноким странником в пустыне, нелюбимым и нежеланным.

Существует несколько более умеренных форм массового террора, например, СТРАТЕГИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СУЕТЫ. В Тоталитарии человек всегда находится в ловушке некоторой формы официального планирования. Он всегда ощущает контроль и наблюдение, шпионаж, плотоядную силу готовую преследовать и наказывать его. Даже досуг и праздники заняты некоторой официальной программой, какие-то факты, которые надо выучить, политические встречи, какие-то парады. Тишины и одиночества не существует. Нет времени для размышления, для обдумывания, для воспоминаний. Разум пойман в паутину официальных взглядов и планирования. Запрещено даже восхищение самой тишиной. Каждый гражданин Тоталитарии должен участвовать в пении и выкрикивании лозунгов. И таким образом он пойман постоянной деятельностью так, что он теряет возможность понимать происходящее с ним.

Внимание на увеличении производительности людей, фабрик и сельскохозяйственных предприятий, также могут стать оружием усиленного контроля и террора. Стахановское движение в России, призывая к постоянному увеличению производственных норм, стал угрозой для многих. Рабочие или должны были увеличивать темп своего труда и производства или могли быть сильно наказаны. Акцент на темп и скорость делает из человека, все больше и больше, бездушный винтик в тоталитарном колесе.

Террор почти никогда не может остановить сам себя; он процветает на согласии и разрастается в вакууме. Террор как инструмент, означает постепенный переход в террор как цель - но фактически, террор это стратегия самоуничтожения. Человек, в конечном счете, восстает даже под абсолютной диктатурой. Когда люди уменьшены до состояния куклы-марионетки Тоталитарии, они становятся неуязвимыми от всех угроз. Магическое заклинание террора в итоге проигрывает его силе. Сначала граждане Тоталиатрии охладеют к террору и перестанут считать даже смерть опасностью. А потом некоторые начнут заключительное восстание, при Тоталитарном правлении, страх и террор способствуют внутреннему восстанию тех, кого нельзя сломить. Даже в "идеологически ровной" Нацистской Германии, движение сопротивления было активно.

Ритуалы чистки

Вычищение руководящих правительственных кругов является древней исторической привычкой. Борьба между отцами и сыновьями, между старшим и младшим поколением, вошел в жизнь с доисторических времен. Классическое произведение Фрэзера, "Золотая Ветвь", достаточного много говорит об этом. Древний языческий шаман получал свой высокий пост, убивая своего предшественника. Позднее в истории, вновь провозглашенными королями становились преступники, а не божьи ставленники.