Пришлось предупреждать своих спутников о возможном конфликте:

— Ребят, посмотрите на половину одиннадцатого. Там стоит компания из тощей рыжей Огневички и семи ее ухажеров. Так вот, до середины декабря эта особа искренне считала себя первой красавицей Российской Империи, а потом нарвалась на нас с Янкой, узнала, что меня ее красота не впечатляет, и, судя по всему, затаила лютую обиду. На момент нашей единственной встречи была учеником второй ступени, но с четырнадцатью выигранными дуэлями. Что из себя представляют ее воздыхатели, даже не представляю. Но оценю по ауре, если… вернее, после того как они к нам придерутся…

Исправился не просто так — заметил, что эта компания двинулась нам наперерез. И этим уточнением переключил Наоки, Эиру и Лиджуан в боевой режим. Правда, обращать внимание на потенциальных противников девчата и не подумали — заявили, что намек понят, попросили нас, парней, ни в коем случае не вмешиваться в их, женский разговор, и «продолжили» обсуждение талантов Полины Ермолиной.

Обсуждали от силы минуту, а потом были вынуждены прерваться. Из-за совершенно идиотского вопроса, заданного госпожой Рейден:

— Лютобор Игоревич, я смотрю, прежняя «лучшая» свое отработала, и вы завели себе сразу пару новых?

Я неспешно повернул голову на голос, поймал взгляд этой дуры, оглядел ее с головы до ног и поморщился:

— Воспитанные люди начинают беседу с приветствия. Но вы и в прошлую встречу не блистали хорошими манерами, так что сочту такое поведение особенностями воспитания, пойду навстречу и отвечу на вопрос без лишних церемоний.

— Да что вы себе позволя— … — начал, было, Воздушник, судя по плотности ауры, доросший до первой ступени ранга подмастерье,

но я повелительным жестом заставил его заткнуться и продолжил объяснения:

— Если вы имели в виду Янину Демьяновну, мою названую сестренку, в данный момент наслаждающуюся послевкусием от первой части концерта в нашей ложе, то она была, есть и будет лучшей всегда…

— А по поводу «пары новых» выскажусь я… — сыто мурлыкнула Наоки. — Да, вы правы: Лютобор Игоревич умеет и выбирать, и завоевывать лучших. Что согревает душу… нам!

— С чего вы взя— …

— А вы оглядитесь по сторонам и оцените взгляды взрослых мужчин… — язвительно ухмыльнулась Эиру. — Нашему мужчине и его друзьям завидуют. А над вашими горе-ухажерами в лучшем случае посмеиваются.

— Да таких сисястых коров…

— После концерта. Ближайшая дуэльная арена! — холодно усмехнулась японочка.

— Я дерусь второй… — продолжила уроженка Империи Солнца,

Лиджуан заявила, что будет третьей, а Варя перестала прятать ауру и уставилась в глаза похолодевшей «красавице» очень недобрым взглядом:

— А я показательно поломаю вашего телохранителя. Чтобы глава рода понял намек и научил вас, наконец, держать язык за зубами… каким-нибудь особо альтернативным способом!

Тут в разговор, наконец, вмешались оба курсанта. Воздушник задвинул Ингеборгу за спину и предложил себя на роль защитника первой красавицы всея Руси, а Огневик, запоздало вспыхнув, обвинил меня в трусости!

— И кого же, по-вашему, боится Лютобор Игоревич Волконский-Шахов, физик-Молниевик, сцепившийся с четверкой высокоранговых Земляков, еще будучи пробужденным? — вкрадчиво спросила Вика.

— В-волконский-Шахов? — растерянно пролепетал Огневик и быстренько «потух».

— Ну да! — ухмыльнулась Наоки и уколола Рейден: — А ваша обожаемая доска об этом, конечно же, умолчала?

— Я не доска!!!

— Да ладно⁈ — хором воскликнули Эиру и Лиджуан, а японка предложила Ингеборге повернуться к нам в профиль и продемонстрировать хотя бы одну выпуклость объемнее носа.

Огневичку аж заколотило от унижения, но я не горел желанием видеть бабскую истерику, поэтому закончил изрядно надоевшую беседу несколькими короткими предложениями:

— После концерта мы будем ждать вас у выезда из гаража. На четырех «Хозяевах Леса», «Егере» и «Континенте». Арену забронирую сам. И подерусь со всеми желающими. А пока желаю вам хорошего отдыха…

…Второй акт концерта лег на душу так же хорошо, как первый: голос Полины Ермолиной околдовал меня с первых строчек песни «Не уходи…», весь сорок восьмой год и два месяца сорок девятого занимавшей первое место в рейтингах авторитетнейших российских музыкальных изданий, а еще более сильная «Утро после расставания…» вырвала сердце из грудной клетки и отправила в безвременье. Хотелось бы сказать, что на целую вечность, но это было бы неправдой: в тот момент, когда я потерялся в эмоциях, зал взорвался аплодисментами и криками «Браво». Вот я в реальность и вернулся. Правда, лишь частью души.

Нет, в отправке букетов поучаствовал. И, кажется, отметился не в одной, а в трех записках. Но продолжал грезить наяву и страшно жалел, что концерт оказался «настолько коротким».

Эта же мысль не давала мне покоя и все время, пока мы спускались к машинам: я удивлялся, что трехчасовая программа субъективно не продлилась и часа, расстраивался из-за того, что в следующую пятницу Ермолина будет выступать во Владивостоке, и предвкушал «встречу» в Медине или — чем черт не шутит — в моем поместье в Фарас ал-Бахр. Впрочем, стоило увидеть возле наших внедорожников три группы незнакомых мужчин, как сознание само собой переключилось в боевой режим, голова, заработавшая в режиме искина, заставила усилить себя ускорением и воодушевляющим касанием, а потом приложить последним и матушку с Раисой Александровной.

Они тоже приготовились к бою: вокруг моей родительницы появился еле видимый воздушный щит молний, а Суккуба сформировала «зародыш» самого обычного каменного панциря, но, по моим ощущениям, активировала режим «замедления времени». Потом эта парочка и, кажется, Мавия развернули ауры, а остальные телохранители начали перестраиваться в боевую формацию, и рыжеволосый Огневик, дожидавшейся нас возле «Потапыча» Яны, торопливо выставил вперед обе ладони и представился.

Тут я мысленно усмехнулся и взял власть в свои руки, то есть, ответил тем же самым и поинтересовался, чем обязан.

Артур Рейден мрачно вздохнул и взял быка за рога:

— Я посмотрел записи ваших конфликтов с моей дочкой и ее кавалерами, пришел к выводу, что оба раза она вела себя крайне недостойно, приношу свои извинения за серьезнейшие просчеты в ее воспитании и обещаю принять меры, дабы подобное больше не повторилось. Чем я могу загладить свою и ее вину?

Я покосился на Ику, нарисовавшуюся в поле зрения, увидел условный знак «Говорит то, что думает», и пожал плечами:

— Вы не кривите душой, поэтому к вам у меня претензий нет. В теории хотелось бы услышать извинения от вашей дочери, но искренних мы точно не дождемся, а другие неинтересны. Поэтому я ее прощаю. И в этот раз…

— А в следующий заставите пожалеть? — зачем-то уточнил он.

Я утвердительно кивнул:

— Да.

Рейден на пару мгновений ушел в себя, а затем удивил:

— Вы настоящий физик. И я приложу все силы, чтобы Ингеборга когда-нибудь поняла свою вину и извинилась искренне…

Глава 17

Часть 2

Суббота. День бонусов. Ловите))

…Старшие родичи особо героических ухажеров Ингерборги оказались не настолько приятными личностями, как ее батюшка, поэтому великодушия я больше не проявлял — потребовал извинений в комплекте со стандартными вирами, объяснил причины, проигнорировал недовольные сопения и добился своего. Все бы ничего, но на эти переговоры ушел без малого час, что крайне негативно сказалось на настроении Дауда, рассчитывавшего на продолжение «веселья» в Охотничьем домике, но с почему-то решившего, что мы туда уже не поедем.