Следующие часа полтора прошли достаточно спокойно: истерия в Сети плавно сходила на нет, а количество сторонников мирного урегулирования любых конфликтов, наоборот, неуклонно росло; появились первые сообщения об арестах инициаторов погромов, в которые не верилось от слова «совсем», а какой-то «неназванный источник» из штаба Королевского Военно-Морского флота Великобритании «проговорился» о том, что капитан потопленного крейсера, мастер седьмой ступени школы Огня, «сорвался с нарезки» из-за некачественной алхимии! Кстати, последнее «откровение» восхитило своей тупостью: в статье утверждалось, что бедолага сменил поставщика чуть ли не за два дня до выхода в плавание и почти три недели блокировал вспыльчивость Огневика старыми запасами, так что оценил слабость новой алхимии «вдали от родных берегов», где решить эту проблему было невозможно.

Нет, чисто теоретически алхимия действительно могла оказаться слабой, то есть, гасить вспышки гнева не полностью. Но поверить в то, что в медблоке крейсера с экипажем в шестьсот с лишним человек не было стратегического запаса блокираторов, как-то не верилось. Равно, как не верилось и в то, что в команде этого Одаренного больше не было ни одного Огневика, Молниевика или Физика, тоже вынужденных блокировать вспышки ярости, навеиваемые первостихиями. К слову, в этот бред не верилось не только мне — в каждом втором комментарии к статье задавались те же самые вопросы, но автор их «почему-то» не замечал.

Приблизительно в том же стиле объяснялась и причина пожара на Русском Подворье Мюнхена, то есть, «героев-поджигателей», засветившихся на десятках видеозаписей, переквалифицировали в сумасшедших и, вроде как, даже задержали. Но эту белиберду я не дочитал. Из-за звонка на большую перемену.

Переход до ресторана основательно напряг: мало того, что всего за пять-семь минут на коммуникатор прилетело семнадцать сообщений с вложениями от «воздыхательниц», так примерно треть отправительниц жесткой эротики окончательно сбрендила! Вместо того, чтобы понаблюдать за мной со стороны и свалить в туман или попробовать подкатить, шесть дурынд исполнили один и тот же трюк — отработанными движениями отвели в сторону один и тот же правый борт форменных пиджаков и засветили грудь, «прячущуюся» под прозрачной вставкой на рубашках!

Да, все шесть экземпляров выглядели более чем аппетитно, и мои глаза без участия разума сохранили в памяти ТТХ каждого полушария, ареолы и соска, но никакого желания сокращать дистанцию с их хозяйками, естественно, не появилось. Поэтому чуть позже, в кабинете, я даже не подумал мешать отрываться Наоки, Эиру и Лиджуан, заснявших на камеры коммов пять из шести «демонстраций намерений», показавших записи Янке с Галей и «обозвавших» меня, Дауда и Ларса стоиками. Впрочем, отрывались девчата сравнительно недолго. До тех пор, пока Эрикссон не вывел на экран кабинета картинку какого-то шведского новостного канала, ведущего прямой репортаж из тронного зала Ульрика Седьмого. Тут нам стало не до веселья, и парень, зачем-то поднявшись на ноги, принялся переводить монолог венценосного родича…

…Двух последних уроков фактически не было — весь лицей, включая преподавателей, обсуждал ультиматум, выдвинутый королем Швеции королю Великобритании. В том, что последний выдаст Эрикссону начальника Службы Внешней Разведки, по приказу которого была спланирована и осуществлена акция по искусственному оплодотворению Всеславы Ярославовны, никто не сомневался. Ведь особо тупые дворяне в наше учебное заведение не попадали, а те, кто поумнее, заметили рядом с Ульриком Ярослава Третьего и доперли, что наш Император появился на этой пресс-конференции не просто так. Вот и ломали копья на одну-единственную тему: одни утверждали, что «главный виновник» позора Волконских прибудет в Стокгольм трупом, не способным выдать ни одной грязной тайны ведомства, вторые доказывали, что Британия не рискнет злить Волконского еще сильнее, поэтому привезет сэра Пэджета в состоянии живого овоща, а третьи склонялись к мысли, что менталисты короля Великобритании «сотрут» все ведомственные секреты, но сохранят личность.

Мы же этот вопрос не затрагивали вообще — кто-то из старших родичей Дауда периодически «сливал» ему информацию о более интересных событиях Большой Политики. О выдвижении двух оперативных эскадр Северного флота Российской Империи с мест постоянного базирования в сторону Атлантики, о резком росте активности дипломатов стран Большой Пятерки и их сателлитов, о ряде предложений, поступивших к Аль Саудам по неофициальным каналам, о безумных заработках на колебаниях биржевых котировок и т.д. Подобных новостей было чрезвычайно много, поэтому к концу занятий я внезапно понял, насколько демонстрируемая часть «суеты» сильных мира сего отличается от реальной, и пришел к выводу, что судить о каких бы то ни было событиях по версиям для обывателей — форменный идиотизм. А потом как-то резко устал. Естественно, не физически, а морально. Поэтому перед вечерней тренировкой попросил матушку дать мне нагрузку по самой верхней планке.

Результат порадовал до невозможности — за два с лишним часа работы на износ из головы «выдуло» всю дурь, а проблемы Волконских и Эрикссонов стали волновать не больше, чем прошлогодний снег. Вот я и сосредоточился на своих. В смысле, после ужина отпустил девчонок собираться, отвел Ларса к его матушке, вернулся в «пряничный домик» и завалился в гости к своей. А там, признаюсь честно, растерялся. Так как родительница почему-то решила, что я пришел по какому-то делу, и подобралась, а я засмотрелся на женщину, абсолютно не похожую на то, прежнее Ясное Солнышко Рарогов,

поэтому все никак не мог признаться, что страшно соскучился и пришел поваляться рядом. Вот и тупил, стоя в прихожей и кусая губы, до тех пор, пока не оказался в самых теплых объятиях на свете и не услышал любимый вопрос:

— Только не говори, что, наконец, вспомнил о родной матери…

Как мы оказались на диване, не вспомню даже под пытками — по моим ощущениям, время «мигнуло», и я «вдруг» оказался лежащим на боку, ощутил под щекой ее бедро и растаял от ласковых прикосновений пальцев к голове. И пусть через несколько секунд процесс растворения в блаженстве был прерван ехидной подначкой, нисколько не расстроился:

— Да уж, со стороны орясина орясиной, а привычки все те же!

Да, привычки были те же. Поэтому в какой-то момент я почувствовал пустоту. Там, где должен был ощущаться Славка. Однако ухнуть в прошлое не успел — как-то почувствовав, что мне стало не хватать присутствия брата, матушка накрыла ладошкой мою ладонь, переплела наши пальцы и грустно вздохнула:

— Мне его тоже не хватает. Причем в разы сильнее, чем Ольгерда.

— Почему? — хрипло спросил я, уловив в голосе родительницы слишком хорошо знакомые нотки.

Она собралась с мыслями и позволила мне заглянуть в свое прошлое:

— Мы с Ольгердом служили в одном подразделении. Он влюбился в меня с первого взгляда и почти два года пытался обаять. Но без толку — я видела в нем не мужчину и не отца будущих детей, а сослуживца, на которого можно положиться практически в любой ситуации. И, как оказалось, не ошиблась — это он обратил внимание на изменения в моем поведении и вызвал в часть их, рароговского, менталиста. А когда тот снял с меня ментальные блоки коллеги из рода Бестужевых, и я вспомнила четверо суток, «затертых» этой тварью, удержал от самоубийственной глупости и предложил альтернативу…

Как я понял из дальнейших объяснений, «альтернатива» оказалась, что называется, на любителя: Ольгерд Рарог предложил потомственной дворянке отложенную месть в комплекте с дезертирством, новой внешностью, местом доверенной Слуги и статусом официальной любовницы.