Сделал. В смысле, вышел в Сеть, скупил половину цветочного магазина сестер Уваровых,
заказал доставку букетов к Стальным Воротам и поручил Кнуту их забрать. Потом устроил виртуальный набег на магазин «Деликатесы» и ресторан «Взморье», только «замкнул» получение заказов на Сома. А после того, как «наведался» в ювелирный салон «Яхонт» и озадачил еще и Щелчка, набрался наглости и написал Волконской.
Ответ прилетел буквально через минуту и пребольно уколол в самое сердце:
«Все гораздо хуже, чем я думала: Валя уже в спальне, лежит поперек кровати и не шевелится, а на полу у дальней стены — обломки статуэтки, некогда подаренной мужем. Это все, край. В общем, я уже бегу обратно. Если сможете удержать ее от глупостей до моего появления — буду бесконечно благодарна. Разовый код доступа в покои — во вложении…»
Я стартовал прямо из кресла чуть ли не раньше, чем дочитал последнюю фразу, в два скачка переместился к двери, вылетел в коридор и все так же, с помощью заклинаний, допрыгал до покоев Шаховой. Код доступа «залил» трясущимися руками, на ускорении протиснулся между дверным косяком и створкой, слишком медленно сдвинувшейся с места, в мгновение ока оказался в гостиной, увидел на полу дорожку из сброшенной обуви и сорванной одежды,
рванул вдоль нее и оказался на пороге спальни, утопавшей во мраке. Пока зрение приспосабливалось к отсутствию света, стоял на месте и слушал тишину. А после того, как разглядел светлый силуэт на темном покрывале, заколебался. Но, вспомнив фразу «Это все, край!» и решив, что Императрица-Мать не стала бы выделять последнее слово просто так, плюнул на все и вся, метнулся к креслу, на котором обнаружилось еще одно светлое пятно, схватил банный халат, накрыл им целительницу и лег рядом. А через пару секунд услышал мертвый голос и понял, что «прабабка» приняла меня за Мирославу Михайловну:
— Зря вы отпустили меня в Медину: эти несколько дней буйного счастья свели с ума и заставили поверить, что у меня появилась семья. А потом все вернулось на круги своя, и привычное одиночество показалось неподъемным грузом. Да, я трепыхалась — подключалась к камерам лицея и подглядывала за жизнью Люта, выезжала в город, чтобы увидеть, как мимо проносится его «Хозяин Леса», часами пересматривала записи с отдыха и мечтала, но…
— … а что мешало позвонить? — спросил я, решив, что слушать признания, предназначенные не мне, нечестно.
Услышав мой голос, Шахова сжалась, как от удара, и… фантастически быстро взяла себя в руки. В смысле, повернула голову в мою сторону, поймала взгляд и криво усмехнулась:
— Сначала мешали надежды. На то, что в какой-то момент ваша жизнь войдет в колею, соответственно, у вас появится время и на меня. Но с началом «проекта» свободного времени у вас просто не стало, и я стала уговаривать себя потерпеть еще немного. Хотя в глубине души и понимала, что с каждым следующим днем претендентов на ваше время и внимание будет становиться все больше. А когда я увидела, с какой любовью вы смотрите на родную тетю, и осознала, что она заберет даже те крохи времени, которое вы теоретически могли бы уделять мне, начала пить. По ночам. После того, как передавала ее в руки тезки и доползала до спальни.
Ибо по-другому не отключалась. В таком состоянии до той подлости и додумалась. Кстати, я не оправдываюсь — говорю, как есть. А еще понимаю, что вас, фактически, предала, и не жду прощения, ибо за такое не простила бы сама. Вот и чахну…
Я даже близко не представлял, как реагировать на этот монолог, поэтому «взял паузу» — написал Волконской, что, вроде как, разговорил ее наперсницу, и попытаюсь справиться с ее депрессией сам. Пока ждал ответа, предельно добросовестно представлял себя на месте «прабабки». Но без толку — желания безоговорочно простить почему-то не появлялось. Да и с «оговорками» было туго: ни одно из условий прощения, приходящее на ум, не казалось достаточно серьезной карой за плевок в душу. Слава богу, в какой-то момент в памяти всплыл один из советов, некогда данных матушкой Славке: «Если проблема не решается в упор, рассмотри ее издалека или не одну…»
Рассмотрел. Под разными углами и постепенно «втягивая в ее орбиту» все большую и большую часть своей жизни. А когда увидел решение… или что-то очень близкое к этому понятию, поймал взгляд Валентины Алексеевны, покорно дожидавшейся вердикта:
— Лгать не хочу. Даже во спасение. Поэтому скажу правду. Итак, желания простить я в себе не нашел. Вполне возможно, из-за того, что все еще вижу мир всего в двух цветах, а черного в вашем поступке было слишком много. Тем не менее, допускаю, что когда-нибудь прозрею и увижу гораздо больше, вот и готов дать вам шанс дождаться этого момента. Ну, или создать его своим сердцем и своей душой. Как? В данный момент род Волконских-Шаховых — это соответствующий указ государя, вы, я и несколько человек, по какой-то причине собранных со всего света. Да, вполне возможно, что через какое-то время «проект», отыграв свое, сделает ненужным и само существование этого «объединения». Но я предпочитаю жить текущим мгновением, поэтому хочу, чтобы вы стали «центром кристаллизации», который объединит нас в единый кулак, поможет ему обрести вес и, что самое главное, подарит желание жить друг другом и какой-нибудь общей целью. Если это предложение устраивает, то изложу кое-какие дополнительные условия. Нет — умою руки, ибо…
— Устраивает! — хрипло выдохнула Шахова и снова превратилась в слух.
Я собрался с мыслями и собрался, было, начать резать по живому, но на коммуникатор прилетело сообщение от государыни, и я счел необходимым его открыть. Текст из двух слов — «Достойное предложение. Уважаю…» — сбил с настроя, но ненадолго. И я, наконец, изложил самое главное:
— Мне бы очень не хотелось, чтобы вы завоевывали любовь и уважение девчонок в самом легком из доступных вам вариантов, то есть, докапываясь до имеющихся комплексов и помогая с изменениями внешности — я предпочту, чтобы вы каждый божий день вкладывались в них душой с таким же пылом, с каким Раиса Александровна вкладывается в меня. Поэтому запрещаю любые косметические вмешательства в организмы членов рода, не согласованные со Светланой Романовной. Далее, она и Суккуба вот-вот начнут выходить в свет. Меня это дико бесит, но альтернативы, увы, нет, вот я и хочу, чтобы вы делали все возможное, чтобы этот процесс проходил как можно менее нервно… и начали с воспитания двух влюбчивых Архимагов — Гаранина и Светлова. И последнее: раз и навсегда забудьте о лжи, любых недомолвках и молчании. По крайней мере со мной и моей тетушкой. Чтобы мы могли решать хотя бы часть проблем еще на этапе формирования. На этом, пожалуй, все. Что скажете?
— Устраивает. Абсолютно все! — твердо сказала она, облизала губы и добавила: — Спасибо за великодушие…
Последнюю фразу я «не услышал»:
— Отлично. Тогда я пошел готовить торжественный ужин. А у вас есть полчаса на наведение красоты — глава моего рода обязана выглядеть идеально!
— Буду… — пообещала она и придержала за локоть: — Могу я задать один вопрос?
— Конечно!
— Как мне вести себя по отношению к вам на людях?
— Как раньше: недопонимания между нами касаются только нас…
…Файл с записью разговора с Валентиной Алексеевной я отправил маме и Суккубе еще из лифта. Потом озадачил родительницу просьбой собрать команду в моей гостиной и чем-нибудь занять до следующего сообщения, а сам отправился «строить» прислугу. Пока преображалась большая трапезная, контролировал все и вся через камеры СКН. Вот и «подхватывал» пестунов, возвращавшихся к Флигелю Мятущихся Душ от Стальных Ворот, направлял к себе и забирал заказы. После того, как дождался последнего, набрал Палыча и загрузил по полной программе. А в половине восьмого снова списался с мамой и сообщил, что ровно через тридцать минут она и ее «подопечные» должны построиться перед дверью в большую трапезную в парадной форме одежды.
