— … то мы заставим ее об этом пожалеть. Впрочем, ею мы займемся сами, а Ларса хотели бы поручить вам. Хотя бы до конца месяца. Чтобы нагрузки на пределе возможностей и компания, не умеющая упиваться чужим горем, помогли пережить самый сложный период. А потом заберем. Само собой, если вы сочтете, что он вам не подходит. Кстати, парень по-настоящему достойный, умеет и дружить, и держать слово, и ненавидеть, поэтому не заслуживает ни травли, ни всеобщего осуждения.
Мирослава Михайловна нечасто демонстрировала настоящие чувства, а тут намеренно позволяла нам заглядывать в свою душу, поэтому я попробовал поставить себя на место этой женщины и, видимо, ушел в себя чуть глубже, чем хотелось бы, так как государь успел сделать неверные выводы:
— Что ж, в наши договоренности возня с дальними родичами не входила, так что…
— Государь, прошу прощения за то, что перебиваю, да еще и по второму разу, но я просто задумался. Отказывать в помощи не собирался, ибо слишком хорошо понимаю, что ему предстоит пережить. Так что попробую подставить плечо. А там как получится…
— Спасибо! — одновременно и с непередаваемым облегчением выдохнули Волконские и не сильно, но посветлели взглядами. Обещать золотые горы не стали, видимо, понимая, что это будет мне не по душе — Императрица-Мать спросила, как я отнесусь к тому, что Ларса зачислят в наш класс, выслушала ответ и замолчала, а Ярослав Георгиевич поплыл взглядом, прочитал какое-то сообщение и грустно усмехнулся:
— «Окно», прорубленное в расписании, вот-вот захлопнется, поэтому вынужден чуть-чуть ускориться…
«Ускорился», выдвинув нижний ящик стола Валентины Алексеевны и выложил на столешницу одиннадцать разнокалиберных бархатных футляров и какой-то тубус, запечатанный сургучными печатями. Один футляр сразу же отодвинул в сторону, затем выстроил рядом с ним пирамиду из трех штук и посмотрел на матушку:
— Светлана Романовна, благодаря заклинанию вашего племянника у меня стало появляться свободное время. Один из подобных промежутков я целиком посвятил вам — поднял архивные данные и изучил не сухие строчки досье, а видеозаписи операций. Увиденное заставило закопаться в отчеты и прийти к крайне неприятному выводу: командование подразделения систематически занижало ваши заслуги, зато радовало себя. Все виновные получат по шапкам в течение ближайших трех-четырех месяцев, а вас я отблагодарю за честную и беспорочную службу Империи прямо сейчас…
Глава 14
Часть 2
…Откровенно говоря, я был уверен, что вопрос с переходом Зыбиных в наш род придется продавливать не один день. Ан нет, сразу после завершения церемонии пусть и не самого торжественного, но все-таки награждения Раиса Александровна сообщила Волконским, что получила формальное согласие отца.
— Без каких-либо условий, верно? — неожиданно спросила Императрица-Мать, дождалась подтверждения и удовлетворенно усмехнулась: — Александр Всеволодович продолжает приятно удивлять. И однозначно не пожалеет…
Вдаваться в подробности «угрозы» не стала — встала, вышла из-за стола, подхватила под локотки мою матушку, еще не оклемавшуюся от звездопада, и Суккубу, попросила Янку не отставать и вывела ошеломленных женщин в коридор. А Ярослав Георгиевич, проводив их взглядом, снова посмотрел на часы, поиграл желваками и зачем-то вернулся к уже решенному вопросу:
— Лютобор Игоревич, Ларс приезжает к нам погостить по три-четыре раза в год как минимум на неделю, но я с ним, можно сказать, и не знаком, ибо постоянно занят. Зато моя матушка знает этого мальчишку, как облупленного, и считает самым достойным из своих правнуков. Слепой любви абы к кому или пристрастности я в ней никогда не замечал, так что в этом вопросе принял на веру ее мнение. Зато Всеславу воспитывал сам и непоколебимо уверен, что она бы скорее удавилась, чем позволила к себе прикоснуться кому-либо, кроме законного мужа. Поэтому через час-полтора вылечу в Стокгольм. Выяснять, что произошло в ее прошлом на самом деле, и искать виновников ее позора. В мое отсутствие страной номинально будет управлять Яромир, мой старший сын и наследник, а фактически — матушка. Особа она деятельная, но две ноши — моя и ее — займут абсолютно все свободное время, а значит, на Ларса ее не хватит. Говоря иными словами, мы пропадем не потому, что спихнули этого родича на вас и успокоились, а по вполне объективным причинам. Так что просто дайте нам немного времени, ладно? И еще: если в поле вашего зрения вдруг появятся другие мои внуки и внучки, то гоните их в шею — они приедут не сочувствовать, а издеваться. Ибо завистливы без меры.
— Гнать в шею Волконских? — изумленно переспросил я. — Государь, меня же прибьет на месте их охрана!
— Не прибьет: личный состав Конвоя получил циркуляр, категорически запрещающий вмешиваться в какие-либо конфликты между Волконскими и Волконскими-Шаховыми… — сообщил он и мрачно вздохнул: — Иногда проще дать человеку возможность нарваться на создаваемую им же проблему, чем объяснять, чем она ему грозит.
После этих слов Ярослав Третий заявил, что ему пора, тяжело поднялся на ноги, двинулся к двери и остановился на втором шаге:
— Да, чуть не забыл: отбор первой группы Одаренных, достойных вашего усиления, должен завершиться послезавтра. А само усиление я запланировал провести в ночь с воскресенья на понедельник. Чтобы не портить выходные вам и вашей компании…
После его ухода я снова упал в кресло, опустил спинку, лег, закрыл глаза и ушел в себя. Анализировать все, что сказали и сделали Волконские за какой-то час. Для начала обдумал последовательность «решения» вопросов. То есть, попробовал мысленно переставить награждение в другое место и оценить, как в таком случае выглядел бы весь разговор. Награждение на первом месте не катило от слова «совсем», ибо позволяло решить, что Император вручил моей матушке семь «старых» и три новых ордена, а мне единственный обещанный именно для того, чтобы загнать нас с ней в моральные долги и поманить Раису Александровну вкусной морковкой.
«Поиграв» с другими вариантами, пришел к выводу, что трачу время впустую, ибо эти зубры от Большой Политики в таких вопросах не ошибаются, и переключился на анализ целесообразности появления Волконских-Шаховых на мероприятиях высшего света.
Да, перспектива отпускать родительницу в этот гадюшник бесила до невозможности, но в какой-то момент я все-таки заставил себя признать, что род без связей обречен, и что подобные выходы в паре с Суккубой будут менее напряжными, чем в одиночку. Поэтому решил смириться с тем, что не смогу изменить, и загрузил голову размышлениями о том, что осталось за кадром при обсуждении ближайшего будущего любимого правнука Мирославы Михайловны.
Тут больше всего раздражала перспектива оказаться третьим-лишним в уже имеющихся конфликтах между Ларсом и его родственничками. Да, в первом приближении я мог безнаказанно настучать по рогам кому угодно. Но второе убивало весь энтузиазм — у каждого из этих парней и девушек имелись старшие родственники, привыкшие к своей исключительности. И превращать их во врагов было, мягко выражаясь, неразумно.
Ужасался целую вечность, представляя те или иные варианты развития событий и наиболее вероятные последствия самых очевидных реакций, а затем придумывая менее «травматичные» выходы. «Развлекался» бы и дольше но в какой-то момент почувствовал вибрацию комма, вывел полученное сообщение на линзы МДР, развернул «конвертик» и мысленно хмыкнул:
«Лютобор Игоревич, церемония принятия в род Волконских-Шаховых Раисы Александровны, Янины Демьяновны и Мин Сим уже закончилась. Вас здорово не хватало, но мое объяснение „Его задержал Император…“ сняло все вопросы этой троицы. Увы, Валентину Алексеевну убедить не удалось — по моим ощущениям, она решила, что вы очередной раз продемонстрировали свою обиду, и вот-вот впадет в черную меланхолию. Скажу честно: окажись я на вашем месте, воспитывала бы ее намного жестче, ибо в юности видела мир только в двух цветах — черном и белом. Но жизнь вынудила научиться различать тысячи полутонов и, кроме всего прочего, помогла досконально разобраться в характере этой особы. Так вот, если вы не вытащите ее из этого состояния сами, причем в ближайшие день-два, то Валя окончательно поставит на себе крест и, прошу прощения за грубость, снова превратится в старую желчную суку, ненавидящую и себя, и весь белый свет. Только в этот раз я ее не реанимирую, ибо исчерпала все аргументы в прошлый, убеждая, что она нужна мне. На этом все. Делайте выводы…»
