— Насколько я понимаю, ваши сочли необходимым сблизиться с Белым Союзом еще и на нашем уровне. Наши оценили чистоту намерений и редкую прозрачность игры, поэтому в пятницу днем попросили взять тебя в Халифат, присмотреться и решить, сможешь ли ты вписаться в команду…

— … и ты наложил на меня лапу?

Раздражения в ее голосе не чувствовалось. Да и особой радости тоже, вот я и попытался объяснить понятнее:

— Нет. Я сказал, что ты, как личность, нам понравилась, соответственно, теоретически можешь вписаться в команду, как родная. Но попросил дать тебе возможность выбора. Ибо не собираюсь тащить кого бы то ни было по пути, по которому радостно бегут Дауд и девчонки.

— Пожалуй, это в твоем характере… — задумчиво пробормотала она, на несколько секунд ушла в себя, а затем подняла голову

и поймала мой взгляд: — Судя по всему, моим действительно нужно и такое сближение, ибо никакого выбора мне не дали — заявили, что смогли добиться места в некоем «проекте», приказали умереть, но закрепиться, пожелали удачи и предупредили, что Кун Су придется вернуться в Сеул, ибо он является секретоносителем высшего уровня.

— Если хочешь, могу тебя забраковать…

— Не-не-не! — воскликнула она и вцепилась в руку куда энергичнее. — Мне с вами интересно. И, откровенно говоря, такая жизнь настолько отличается от привычной, что пьянит. Я просто хотела понять, зачем нужна лично тебе или Дауду, разобраться в ваших мотивах и представить будущее хотя бы в грубых мазках.

— Тут я тебя разочарую… — вздохнул я, продолжая говорить правду. — Я до сих пор не знаю, ради чего затеян этот «проект», дурею от переизбытка вас, девушек, и в принципе не представляю, как Волконские распорядятся вашими судьбами даже через полгода!

— Опять не соврал… — удовлетворенно отметила она, отцепилась от руки, чтобы выйти на лестницу, а там снова взяла захват и ответила откровенностью на откровенность: — В роду Чжон девочек моего поколения чуть меньше трех десятков, и я — одна из наименее перспективных. Поэтому дралась и гоняла на мотоциклах вместо того, чтобы научиться ублажать мужчин, выскочить замуж за какого-нибудь ровесника моего отца, родить ребенка-другого и затеряться на женской половине. Впрочем, и меня ждала такая же участь, просто чуть позже и с еще менее счастливым концом. Поэтому возможность перейти в ваш род — свет в окошке. И теперь, когда я понимаю, что мое будущее напрямую зависит от успешности «проекта», а ты видишь во мне не суррогатную мать своих детей, а потенциального партнера, даю слово, что не подведу.

— Не дура… — удовлетворенно хмыкнула Эиру, до этого момента только вслушивавшаяся в диалог,

сбилась с шага и злобно ощерилась: — О, немцам и англичанину прилетело! Видите?

Я отрицательно помотал головой, поймал ссылку, открыл нужную ветвь дискуссии и презрительно поморщился: судя по картинке, «защитники лицея» не придумали ничего лучше, как напасть на эту троицу в коридоре и сразу со всех сторон. Поэтому гости Российской Империи отключились практически мгновенно и выжили только благодаря хорошей реакции телохранителей. Вот и выглядели грудами хорошо отбитого, окровавленного, местами опаленного и мокрого мяса.

Не успел я мысленно помянуть последними словами «героизм» тварей, устроивших такую подлянку, как ту же самую мысль высказала Наоки:

— Война войной, а нападать толпой на двоих-троих — низко!

— Угу! — одновременно поддакнули Дауд и Эиру. А китаянка высказалась еще жестче:

— Избиение итальянцев еще можно было как-то объяснить. А тут… Да уж, твердить про голубую кровь и благородство не в пример проще, чем вести себя, как подобает аристократам!

— А твой Дашков — красавчик! — внезапно заявила японочка.

— Написал, что больше не подаст руки тем, кто бил этих парней в спину, и отправился вызывать на дуэли французов. О-о-о, какой тут поднялся ор!!! Ха, а его почин с вызовами поддержали… Двое… точнее, трое… нет, пятеро парней и четверо девиц!

Я нашел нужный кусок дискуссии, прочитал фамилии и хмуро объяснил этот порыв:

— Это элита лицея — ученики пятых ступеней и подмастерья первой. Они, вероятнее всего, решили воспользоваться почти беспроигрышной ситуацией и еще немного подняться в глазах остальных учеников.

Тут возле нас нарисовалась матушка, изображавшая телохранительницу Лиджуан, и поделилась чертовски своевременным советом:

— Кстати, не вздумай вестись на аналогичную возможность, подаренную Дашковыми: как бы ты его ни поддержал, в глазах высшего света окажешься ведомым.

— Ты хочешь сказать, что этот шаг он сделал по рекомендации родовых аналитиков?

— Вероятнее всего.

— Ну да, похоже на то… — согласился с нею Аль Сауд, а Наоки и Мин Сим ограничились подтверждающими кивками.

Я рассмотрел создавшуюся ситуацию еще и под этим углом, пришел к выводу, что не хочу выглядеть ведомым, особенно с Петром Кирилловичем в роли лидера, и озвучил свое решение:

— Что ж, тогда обойдемся без декларации своей позиции. То есть, учимся в обычном режиме и держим руку на пульсе… молча…

— … ибо любой вопрос может оказаться провокацией, в смысле, попыткой втянуть нас в эту войну на условиях, выгодных кому-то другому, верно? — на всякий случай уточнила Эиру.

— Игнорировать ВСЕ вопросы не получится… — одновременно с моим ответом заявила кореянка и заставила Дауда насмешливо фыркнуть:

— Мы следуем принципу, УЖЕ НЕ РАЗ озвученному Лютобором — не говорим, а делаем…

…Вопросы нам начали задавать ближе к концу следующей перемены, через пару минут после того, как выяснилось, что попытка очередной группы «мстителей» втоптать в пол американцев закончилась полнейшим крахом — эти подмастерья второй ступени объединились с французами, а проходивший мимо японец из категории «ухажеров» их поддержал. И пятерка великолепно подготовленных бойцов, пробившись к двери ближайшего кабинета, сначала заняла удобную позицию, а затем раскатала в тонкий блин то ли двенадцать, то ли тринадцать человек!

Выяснить наше отношение к этому событию решил «главный герой» нашего класса Петр Петрович Жемчужников, то ли снова забывший о наших «договоренностях», то ли испугавшийся кого-то больше, чем меня.

Все бы ничего, но он по какой-то причине не продумал этот монолог, и Наоки, «страшно уязвленная» недостаточно уважительным обращением к «ее мужчине», вынесла из-под Водяного обе ноги, скорректировала траекторию «полета» и воткнула в ближайший стол. Стол выдержал, многострадальная нижняя челюсть — нет. Так что парень потерял сознание и быстренько «уехал» в медблок на руках телохранителя, а все остальные одноклассники, кроме, разве что, Калитиной, предпочли этого не заметить. Но Лиза «играла» за нас, так что два следующих урока и перемены между ними прошли без каких-либо треволнений. Зато за несколько минут до звонка на большую перемену все каналы МДР лицея взорвала новость об уходе Суккубы из Большого Спорта.

Обсуждения перипетий войны с «пришлыми» мгновенно отодвинулись на второй план, а под видеороликами уже закончившейся пресс-конференции вытянулись стремительно удлинявшиеся ленты комментариев. А после того, как народ вырвался из кабинетов в коридоры, начало доставаться и Яне, и нам.

Да, до традиционного места встречи и она, и мы пробились достаточно быстро. Но только потому, что основная толпа желающих выяснить истину собралась у входа в облюбованного нами ресторана преподавателей и ждала. Увы, мы не рассчитывали на такое коварство, поэтому вышли из лифта прямо в эту засаду. И попали.

Оглядев толпу взбудораженных ровесников и десятка полтора ничуть не менее возбужденных преподавателей, я понял, что добром нас не отпустят, и принял удар на себя: