Тот безропотно выполнил и это требование, и требование позволить мне к себе прикоснуться, а после того, как выслушал ее объяснения об обретенных возможностях, недоверчиво прищурился:

— Ты уверена?

— Медитирую в фоновом режиме уже порядка получаса и до сих пор не чувствую даже тени усталости!

После этих слов она развернулась ко мне и спросила, восстановился ли я после применения воодушевляющего касания.

Я пожал плечами:

— Оно практически перестало «грузить» резерв и «ест» настолько мало Силы, что я могу развешивать его без остановок.

— Тогда приложитесь им, пожалуйста, к Ярославу — думаю, что под ним он поймает нужные ощущения значительно быстрее.

Так оно, собственно, и получилось — менее, чем через минуту государь подобрался, ушел в себя и поэкспериментировал с «петлей», а затем уставился мне в глаза:

— Лютобор Игоревич, с момента завершения инициации по сегодняшнее утро мне каждый божий день приходилось решать одну и ту же проблему — уплотнять текущий график так, чтобы обязательные медитации не сказались на эффективности управления государством и не обделили вниманием семью. Получалось, откровенно говоря, неважно. К примеру, на нынешнем уровне развития я мог медитировать по четыре часа сорок шесть минут, но выкраивал максимум полтора-два, из-за чего страдало личное развитие. А вы только что подарили возможность развиваться по пятнадцать-семнадцать часов в сутки, да еще и с сорокапроцентным бонусом к эффективности работы с Силой. На мой взгляд, этот дар бесценен, поэтому я жалую вас орденом «За заслуги перед Империей».

Я заикнулся, было, о том, что слепок — моя благодарность Мирославе Михайловне за спасение матушки, но был перебит:

— Мирослава Михайловна получила его в благодарность, а я — из вашего чувства долга. А значит, не могу не воздать добром за добро. В общем, вопрос с орденом решен и обсуждению не подлежит! Кстати, имейте в виду, что указ о награждении пройдет закрытым списком, а вы ближайшие несколько лет не сможете надевать эту награду на официальные мероприятия. Точно так же, как свои награды не надевала ваша мать. Да, кстати о ее наградах: они заслужены честной и беспорочной службой на благо Империи, так что указ об их лишении является несправедливым. В общем, в ближайшие дни Светлана Романовна Шахова получит семь орденов, заслуженных Ольгой Валерьевной Фирсовой, но, если можно так выразиться, в чуть отличающемся «комплекте».

Гордость за матушку, заслужившую аж семь орденов, не заглушила голос проснувшейся паранойи, и я, поблагодарив Императора за это решение, задал напрашивавшийся вопрос:

— Это ведь не все, верно?

— Верно! — усмехнулся он. — Ежемесячные выплаты за орден «За заслуги перед Империей» нельзя считать доходом даже при очень большом желании, а постоянного дохода у вас, насколько я знаю, нет. Поэтому я готов платить по сто тысяч золотых рублей за каждый слепок, которым вы усилите моих людей. Само собой, процесс будет проходить иначе: каждый кандидат на усиление будет давать клятву Даром лично мне, после чего отправляться в целительский сон. Соответственно, узнать о вашем участии в процессе будет как минимум затруднительно.

Я прикинул, как это все будет выглядеть в перспективе, забраковал пару-тройку вариантов формулировок подачи своих сомнений, а затем плюнул и рубанул правду-матку:

— Государь, я не готов усиливать слепками абы кого, то есть, всех ваших родичей, глав влиятельных родов, их свиту и хороших знакомых, миленьких горничных и так далее. Зато с удовольствием помогу ускорить развитие вашим телохранителям, сотрудникам спецподразделений, работающим «в поле», и так далее. Но даже тут есть маленький нюанс: тиражирование лиц со слепками рано или поздно вызовет вопросы. Хотя бы из-за того, что у каждого из них на левой руке будут болтаться два браслета с линзами-камертонами.

Как ни странно, Ярослав Третий не разозлился — дал слово, что абы кого усиливать не будет, ибо каждый потенциальный Архимаг — это возможная проблема, и пообещал заказать артефакторам браслеты-дубли, прикрытые мощнейшими иллюзиями. Впрочем, больше всего меня зацепило не все вышеперечисленное, а одобрение, на миг появившееся в его глазах. И я решительно сделал еще один шаг навстречу этим двум Волконским:

— Да, чуть не забыл: завтра Валентина Петровна передаст Валентине Алексеевне схему обновление и поможет его освоить. Так что во вторник у вас появится возможность в любой момент сбрасывать накопившуюся усталость.

— Вы ее… простили? — осторожно спросила государыня и заставила меня криво усмехнуться:

— Пока нет. Но это не мешает мне делать то, что должно…

Глава 8

Часть 2

…До обязательного осмотра на КПП Стальных Ворот матушка молча любовалась набухшими почками на деревьях дворцового парка и первыми зелеными «пятнышками» появляющейся листвы. А после того, как я вырулил на проспект Мстислава Ярого, сбросила с себя мечтательное «оцепенение», включила «глушилку» и подняла тему, которую я предпочел бы не обсуждать:

— Я понимаю, почему ты так обозлился на Валентину Алексеевну, но хочу помочь тебе увидеть эту ситуацию с другой стороны…

— Я уже ставил себя на ее место… — буркнул я, почувствовал, что столь лаконичный ответ матушку не удовлетворит, и объяснил поподробнее: — … так что понимаю, каково быть единственным человеком в главной ветви рода, плавиться от ненависти к убийцам детей и внуков, но не иметь возможности отомстить, жить одной работой и так далее, а потом сравнить мое отношение к ней и к тебе. Но воспользоваться тем, что я обрадуюсь тебе-любой, чтобы…

— Так, стоп! — воскликнула «тетушка» и взяла нить повествования в свои руки: — Для начала ты видишь НЕ ВСЮ КАРТИНУ!

— Так покажи мне всю! — потребовал я.

— Что ж, тогда слушай… — угрюмо усмехнулась она и показала грань, которую я увидеть не мог: — Перед тем, как начать лепить новую внешность, эта женщина не только поставила меня на ноги, но и сняла затворение чрева, которым по требованию Челомея Рарога меня когда-то стерилизовал другой Архимаг Жизни. Да, рожать я больше не собираюсь, но сам факт избавления от этой гадости радует до безумия — теперь в моей душе НЕТ одного из самых застарелых и болезненных комплексов! Кстати, Валентина Алексеевна убрала это заклинание без каких-либо просьб с моей стороны. А еще сожгла на его нейтрализацию семь своих резервов и настолько вымоталась, что выглядела полутрупом!

Упоминание личности, которую я когда-то считал родным дедом, заставила вспомнить эту седобородую тварь.

А фраза, намеренно выделенная интонацией, вынудила сглотнуть, ибо я имел некоторое представление о размерах резерва Шаховой. А мама все не унималась:

— Для того, чтобы тебе стало понятнее, что она для меня сделала, подкину еще один интересный фактик: я пыталась убрать затворение чрева семнадцать раз, все семнадцать раз обращалась к Архимагам Жизни и без толку — они не тянули этот процесс энергетически! О, проникся? Отлично! Значит, пора вернуться к самому первому варианту моей внешности. Итак, в тот момент, когда ты сказал, что Валентина Алексеевна видит красоту во всем на свете и обожает создавать живые шедевры, я сочла это утверждение попыткой меня успокоить, ибо все еще дурела от объема груди и никак не могла смириться с тем, что ее придется таскать всю оставшуюся жизнь, чтобы не разозлить Волконских. А в гостинице, повалявшись в ванной и немного поостыв, вдруг увидела свое отражение в зеркальном потолке и в какой-то момент решила добросовестно рассмотреть, что за «шедевр» создала Валентина Алексеевна. Так вот, я не смогла придраться ни к чему, кроме объема груди, хотя, видит бог, жаждала этого всей душой. Скажу больше: кое-какие нюансы созданного этой женщиной сводят с ума до сих пор, хотя я успела привыкнуть к себе-преображенной и больше не теряю дар речи при любом взгляде в зеркало…